Джорджия Боковен - Один в толпе
– Ты не имел права говорить Арнольду, что будешь убирать в мотеле вместо меня. Что мне прикажешь делать, если тебе это наскучит? Ты уедешь, а я к тому времени буду размером со шкаф. В таком состоянии Арнольд ни за что не возьмет меня обратно. Благодаря тебе он думает, что я уже не справляюсь. – Она потерлась локтем об окошко, положила на руку подбородок. – Я понимаю, ты считаешь, что делаешь доброе дело, но теперь получается, что я от тебя завишу. А я не могу себе такого позволить.
– Ты же прекрасно знаешь, что все, что я заработаю, твое. Я и так тебе должен за проживание.
– Не смей меня опекать! Мы договаривались, что ты будешь либо работать, либо платить. Ты и так потратил на ремонт столько времени, что этого хватило бы на оплату еще двух месяцев.
Он прикрыл рот ладонью, чтобы скрыть усмешку. Меньше всего он хотел, чтобы она догадалась, насколько он не воспринимает этого всерьез.
– Ты что, считала?
– Я же говорила тебе, что буду все учитывать. Это по-честному.
– Неужели я действительно столько наработал?
– А то! – Она с подозрением взглянула на Нила.
– Наверное, я буду полным идиотом, если откажусь от того, что мне причитается. Если, конечно, ты не решишь расплатиться деньгами.
– Ты же прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать.
– Тогда, похоже, мне придется остаться. – Он на минуту задумался. – Так, давай посчитаем. Еще два месяца... Ну не прогонишь же ты меня перед самым Рождеством?
Она не могла сдержать улыбки.
– На это не рассчитывай. Я разве тебе не говорила, что дядюшка Скрудж – мой ближайший родственник?
Коул дотронулся до ее плеча. Он хотел, чтобы это выглядело по-товарищески, но, кажется, он уже больше не мог воспринимать ее просто как друга. Рука его дрожала, он боролся с желанием прижать ее к себе, поцеловать жилку у нее на шее, услышать, как бьется ее сердце. Его удивило то, что он искал в ней ответного желания, и чувство это было слишком сильным.
Испугавшись, что она взглянет на него и догадается, что с ним происходит, он убрал руку, отвернулся и уставился на дорогу.
– Ты здешние места знаешь лучше, чем я, – сказал он. – Где устроим пикник?
– Это, как ты понимаешь, мы решим после того, как я получу назад свою работу.
– Холли, это решено. Мне давно следовало заставить тебя от нее отказаться.
– Ты опять ведешь себя как неандерталец. – Она возмущенно взмахнула руками. – Ну как мне тебя убедить, что ты не имеешь никакого права диктовать, как мне поступать?
– Что поделаешь с дикарем?
– Я говорю совершенно серьезно, Нил. Если ты хочешь сохранить нашу дружбу, ты должен перестать вмешиваться в мою жизнь.
Ему было больно слышать, что его заботу Холли считает каким-то вмешательством, чуть ли не помехой.
– Я не могу по-другому, – признался он. – Если мне кто-то нравится, я всегда хочу помочь этому человеку, чем могу.
– Это нормально, – кивнула она. – Только пойми, что для меня лучше, если ты не будешь мешать мне самой принимать решения.
– Ты сейчас не в состоянии принимать рациональные решения.
Она сложила руки на животе.
– Я беременна, – сказала она, начиная раздражаться. – Но с мозгами у меня все в порядке.
– Я имел в виду твое финансовое положение. И, раз уж мы беседуем на эту тему, может, ты мне объяснишь, что плохого в том, что я тебе помогаю? Ты все время твердишь, что мы друзья. А друзья должны друг другу помогать.
Она некоторое время молчала, а потом сказала:
– Разворачивайся.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Ты спросил, знаю ли я место для пикника. Знаю. Это в противоположной стороне.
Она явно не придумала, что ему ответить, или имеющийся ответ ее не устраивал. Их беседа так ни к чему и не привела. Он посмотрел в зеркальце заднего вида и развернулся на сто восемьдесят градусов.
– Идем на компромисс?
– Сначала я бы хотела услышать условия.
– Я перестану руководить твоей жизнью.
– А взамен?
Он смотрел прямо перед собой. Боялся увидеть, как она прореагирует на его слова.
– Ты должна признать, что я для тебя больше, чем просто друг.
– Ты просишь слишком многого, – произнесла она очень тихо.
– Скажи это один-единственный раз, потом будет гораздо легче, обещаю. – В горле у него стоял комок.
– Можно, я подумаю?
– Чего ты боишься, Холли?
– Себя. Тебя. Тысячи всяких вещей. – Она отвернулась. – Черт возьми, Нил, может, ты снимешь розовые очки? – Она взяла его руку и приложила к своему животу. – Чувствуешь? Я не просто растолстела, я беременна. Ты хоть представляешь себе, на что я буду похожа через месяц? А через два?
– На женщину, проглотившую баскетбольный мяч. Ну и что?
– Есть мужья, которые... – Она произнесла это и запнулась. – Мужья, которых воротит от своих беременных жен. А те, между прочим, носят их родных детей. Ты помнишь фотографию Деми Мур на обложке?
– Ну?
– Тебе было противно на нее смотреть? Он только улыбнулся в ответ.
Она чуть не взвыла.
– Только не рассказывай мне, что ты из тех извращенцев, которые подглядывают за беременными... – Она снова застонала.
– Холли, ты убеждена в том, что тебя любить нельзя. Мои слова тебя переубедить не могут, поэтому я даже и пытаться не буду.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты не оставляешь мне выбора. Если слова для тебя ничего не значат, придется просто доказывать это делом. – Он не мог придумать другого маневра. Надо было пройти через это. Иначе он не сможет рассказать ей всю правду. – Далеко еще до того места, где можно устроить пикник?
Она чуть слышно вздохнула, явно обрадовавшись тому, что он дал ей какое-то время на обдумывание.
– Полчаса. – Она огляделась по сторонам. – Ну, минут сорок пять.
– Если ты очень проголодалась и не можешь больше ждать, возьми в пакете яблоко.
– Что-то мне подсказывает, что это будет не просто пикник с холодной курицей и картофельным салатом.
Он рассмеялся.
– Это будет, когда ребенок родится. – Произнеся эти слова, он понял, что высказал вслух надежду на то, что он и тогда останется в ее жизни. – Естественно, что и когда тебе есть – решать тебе самой, – продолжил он с преувеличенной важностью.
На сей раз настал ее черед смеяться.
– Ты мне нравишься, Нил, – сказала она. – Очень-очень нравишься.
– И ты мне нравишься, Холли. – Он надеялся на большее, поскольку в таком тоне они уже как-то беседовали, но после такой вспышки и это неплохо.
Коул остановил машину там, где сказала Холли, на полянке у узкой дороги.
– А почему именно здесь? – спросил он.
– Вон там, – махнула она рукой, – вон там дом, где родились мои дед и прадед. – Коул увидел длинный дом с широким крыльцом и без окон. – Эта земля принадлежала нашей семье больше ста лет.
