Наталья Калинина - Люблю только тебя
Обзор книги Наталья Калинина - Люблю только тебя
Наталья Анатольевна Калинина
Люблю только тебя
ВМЕСТО ПРОЛОГА
– Спасибо, что тебя не пришлось уговаривать, – сказала Луиза Маклерой, одарив Бернарда Конуэя очаровательнейшей из своих улыбок. – Ты чем-то озабочен?
– Да. Меня беспокоит состояние психики моей жены.
– О, это пройдет. Опыт вашей супружеской жизни еще столь ничтожно мал, что ошибки неизбежны.
Они ехали в «шевроле» Бернарда в сторону Лос-Анджелеса. Луиза попросила зятя отвезти ее в аэропорт – она летела в Вашингтон к мужу.
– Я бы не хотел, чтобы наша семейная жизнь начиналась с упреков и подозрений в измене, – говорил Бернард, не отрывая взгляда от дороги. – Мне нужна жена-друг. Обстоятельства складываются так, что я хочу выставить свою кандидатуру на ближайших выборах в конгресс.
– О, я заранее поздравляю тебя с успехом, – сказала Луиза и едва заметно подмигнула в зеркальце. – Признаться, я горжусь выбором моей дочери.
Бернард вздохнул и прибавил скорость.
– Не надо так спешить, Берни, – до самолета еще больше часа. К тому же я бы хотела задать тебе вопрос довольно интимного характера.
– Я тебя слушаю, Луиза.
– Это правда, что у тебя есть любовница?
Она обратила внимание, как дрогнули лежавшие на руле пальцы.
– Это… это не совсем то, что ты думаешь. Впрочем, да, это правда.
Луиза самодовольно усмехнулась.
– А тебе известно, что Синтия знает об этом?
– Вот оно в чем дело… Но откуда?
– Я же сказала, у тебя нет опыта семейной жизни. Ты никак не можешь выйти из образа плейбоя-холостяка.
Луиза не спеша достала из сумки конверт и, вынув из него фотографию, помахала ею перед носом Бернарда.
– Черт! – вырвалось у него. – Я и не знал, что мой дом нашпигован этой мерзостью.
– Ты сам виноват, что его нашпиговали ею, – сказала Луиза, засовывая фотографию в конверт.
– Это сделала Син?
– Теперь не имеет никакого значения, кто это сделал, – все материалы у меня. А я, как ты знаешь, не предаю старых друзей.
– Что тебе нужно взамен? – спросил Бернард. – Дело в том, что я не люблю быть обязанным даже таким верным друзьям, как ты.
– Ты неисправим, Берни. Но твой прагматизм нисколько не портит тебя. Надеюсь, твой сын унаследует от тебя этот здравый смысл истинного техасца.
– Сын?
Бернард резко сбросил скорость и внимательно посмотрел на Луизу.
– Ты разве не знал, что Синтия беременна?
– Я рад. Я так рад… – бормотал Бернард. – Так вот почему Син стала подозрительна и…
– Но это ни в коем случае не оправдывает твоей неосторожности. Кстати, это правда, что Мария русская?
Бернард увидел в руках у Луизы фотографию. Изображение было довольно расплывчатым, но вполне узнаваемым. Они с Маджи в чем мама родила сидели на полу возле горящего камина и курили. Что это были за сигареты, можно было догадаться по отрешенному выражению их лиц.
– Она бежала из России, – тихо сказал Бернард. Луиза удивленно округлила глаза.
– Ты хочешь сказать, ее преследователи коммунисты?
– Не думаю. Она влюбилась в американца.
– Вот оно в чем дело… Бедняжка. Он погиб, заслонив ее своим телом, и она от горя – я слышала, русские женщины очень серьезны и постоянны в своих чувствах, – пристрастилась к травке.
Бернард резко затормозил.
– Что тебе от меня нужно? – спросил он, поворачиваясь к Луизе всем корпусом.
– О, я думаю, мы сумеем договориться к обоюдному удовольствию. – Она умело изобразила смущение. – Тот участок земли в Форт-Уорте выгодное вложение капитала, не так ли? Но мне, помимо всего прочего, очень подходят тамошний климат и пейзаж. Если тебе удастся уговорить отца…
– Он родился в Форт-Уорте. На этой земле когда-то стоял барак, в котором жили его родители. Он не согласится…
– Очень жаль. – Луиза тронула Бернарда за плечо. – Поехали, Берни. Мы можем опоздать на самолет.
Он медленно тронулся с места.
– Что ты собираешься сделать с фотографиями?
– Пока не знаю. Посоветуюсь с мужем.
– Я куплю их у тебя.
Луиза откинулась на сиденье и расхохоталась.
– Деньги могут помешать дружбе. Особенно такой старой, как наша с тобой, Берни.
– Зачем тебе понадобился именно этот участок? – недоумевал Бернард.
– Техас напоминает мне Андалузию. Мы, женщины, бываем очень романтичны.
– Я постараюсь уговорить отца уступить тебе эту землю, но ты должна быть со мной откровенна.
– Каприз красивой женщины, не более того. Берни, эту Марию мог подослать КГБ. По крайней мере, газеты, узнав о том, что она русская, непременно будут спекулировать на этой теме.
– Черт! Ладно, считай, мы договорились. Давай фотографии и кассету.
– Пожалуйста. – Она протянула ему конверт. – Да, кстати, я велела этой глупышке Син отказаться от услуг детективов, но боюсь, она не послушает меня. Советую тебе быть осторожным и не встречаться с Марией ну хотя бы в период избирательной кампании.
Бернард стиснул зубы.
Остаток пути до аэропорта оба молчали.
– Помнишь, мы были с тобой в ресторане, а потом ты повез меня на ваше ранчо? – спросила Луиза, слегка наклонясь к Бернарду. Они сидели в зале ожидания для пассажиров первого класса, ожидая, когда клерк принесет посадочный талон.
– Да, – кивнул он, нервно барабаня пальцами по столу.
– Тогда еще стоял тот барак, но там уже никто не жил. Ты показал его мне, рассказал о матери, которую, мне кажется, очень любил. А потом мы занимались любовью в роще. И я тогда думала по своей глупости, что ты женишься на мне.
– Ты была отличная девчонка, Лу. Бернард натужно улыбнулся.
– Я построю большой деревянный дом с видом на эту рощу, – тихо сказала Луиза. – Знаешь, Берни, я сама не подозревала, как я сентиментальна. – Она поднялась, увидев клерка. – Чао, Берни, ты всегда был сильным и независимым в поступках. Мужчина глупеет от любви и перестает видеть себя со стороны. Поверь, мне кажется, я уже вижу тебя в Капитолии.
В купейном вагоне поезда Вильнюс – Ленинград было тепло и пахло чистым бельем. Двое попутчиков Яна – мужчины неопределенного возраста – сели буквально за две минуты до отправления. Четвертое место оставалось пустым. Один из мужчин, едва тронулся поезд, достал из портфеля бутылку коньяка и, кивнув лежавшему на верхней полке Яну, предложил:
– Давай на троих. На двоих будет многовато.
Ян, поколебавшись несколько секунд – не любил он крепкие напитки, тем более на ночь глядя, – все-таки спрыгнул вниз. Он уже успел переодеться в тренировочный костюм, и оба мужчины не без зависти смотрели на его гибкое стройное тело.
За рюмкой завязалась беседа. Ян сказал попутчикам, что ездил в Вильнюс, где когда-то родился, узнать хоть что-то о своих пропавших в войну родителях. Увы, безуспешно. А теперь едет в Ленинград к приемным.
