Эмма По - Китайский цветок
В — Ты когда передо мной инвалидку изображала, тоже небось думала, что все предусмотрела, как бы… А я-то тебя раскусил!
Я — Ну и к чему ты об этом вспомнил?
В — А к тому, что один раз уже обосралась.
Я — Ты бы лучше заткнулся. Выхода у нас все равно нет.
В — Дай мне попить. У меня во рту пересохло.
Я — От страха, наверное.
В — Нет. Последние дни чувствую слабость и сухость во рту. И брюхо сильнее болеть стало.
Я — Гастрит всегда к весне обостряется. Так у всех. Валерочка, миленький! Сейчас в твоих руках наше будущее, наша жизнь. Твоя и моя. Сейчас только от тебя зависит, какая она будет.
В — Ты хоть представляешь, как это опасно? Начнут менты вынюхивать, что, как да почему…
Я — Сам подумай, можно ли будет тебя подозревать? Если бы даже ты хотел убить деда, то мог бы придумать другой способ какой-нибудь. Ты в этой истории — пострадавший! Только купил себе новую машину и сразу ее взорвал? Сам себе враг, что ли?
В — Ну да. Вроде складно.
Я — И потом, знаешь, будут искать того, кому смерть деда выгодна. Тебе-то совсем не выгодна! Ты в лице деда нашел себе дойную корову. Он, как приехал, сразу шесть тысяч отвалил. С какой же стати тебе его убивать? А мне и подавно. Он Дедом Морозом ко мне явился.
В — Кого ж тогда подозревать-то? Ведь кто-то машину взорвал, допустим?
Я — Случайно взорвали. Перепутали.
В — Кого перепутали?
Я — Деда или тебя могли случайно принять за другого. Да и машину запросто могли перепутать. Такое бывает… Может, охотились за каким-то постояльцем «Палас-Отеля». Тем более машину ты оставишь без присмотра минут на пятнадцать, как минимум! Постарайся не парковаться на виду у швейцара, лучше в сторонке где-нибудь. Будешь потом говорить, что именно в это время и поставили бомбу! Пусть докажут, что не так! Да в этом расследовании увязнуть можно!
В — Даш, а машину-то обязательно? Ну только ведь купил! Я даже, знаешь, ее полюбил, как бы. Давай как-нибудь по-другому, а?!
Я — Валер, я же не утверждаю, что других способов решить эту ситуацию нет. Просто не вижу их, понимаешь? Времени для обдумывания не осталось. Когда дед начнет действовать — неизвестно. А любую схему, какую бы ни задумал, нужно разработать до мелочей. Упустишь что-то — кранты! Ничего не получится. У нас, считай, форс-мажор наступил, и решение нужно принимать очень быстро.
В — Мне в голову вот какая идея пришла! А что, если использовать такси или тачку какую-нибудь случайную?
Я — А тебя не смущает, что погибнет еще один человек?
В — Еще как смущает! И Иван Антонович смущает. Я его уважаю. И благодарен очень. Не представляю даже, как я перед ним завтра появлюсь! Мне будет так стыдно, Даш! Подлец я! Подлец!
Я — Ты, Валер, запомни, что дед живой — это опасность, нищета и тюрьма. Мертвый — свобода и богатство. Смотри завтра на него только так, и не будет тебе ни страшно, ни стыдно… Машиной все же придется пожертвовать своей, а не чужой. Валер… Спешить надо. В восемь утра ты должен быть у него. Знаешь, где комплектующие материалы-то искать ночью?
В — Это вообще не проблема. Поцелуй меня, я психую. И попить дай.
Я — Иди, Валер. Ветер тебе в жопу.
…Валерка ушел. Проводила его почти ласково. Делать ничего не могу. Устала. Боже, как я устала…
5.03.
Идиот, идиот, идиот! Валерка идиот!
Дед хоть и в больнице, но жив и практически здоров. А этот — весь день провел в милиции. Там начали все разнюхивать, завели дело, свидетелей каких-то нашли. Наверное, к деду уже приходил следователь, и ко мне придет… Будь проклят тот день, когда все это пришло мне в голову!
Валерка злой и страшно агрессивный, и это вместо того, чтобы честно признать: «Да. Я есть придурок».
Я — Почему ты взорвал пустую машину?
В — К табачному киоску «жигуль» подъехал и встал между мной и моей «семеркой». Закрыл мне частично обзор. Откуда я мог знать, что он из машины вышел?
Я — А почему ты «семерку» свою так далеко от киоска припарковал?
В — Ты, наверное, хотела, чтобы там все на фиг взорвалось — и киоск, и прохожие, и я вместе с дедом?! Не понимаешь ничего — так помалкивай! Я же должен был думать, как бы, о безопасной дистанции. Поэтому и встал не напротив киоска, а метрах в двадцати пяти. А «жигуль» откуда ни возьмись… Да что я тут, понимаешь, оправдываюсь!
Валерка опустил обе руки в карманы пиджака и, словно обжегшись, выдернул наружу. Потом опустил опять и достал из каждого кармана по флакону парфюма.
Я — Что это?
В — Господи! Забыл совсем. Это ж мне Иван Антонович утром подарил.
Он хлопнул себя ладонью по лбу и посмотрел на меня как-то странно.
Я — А с чего это он вдруг одеколоны свои раздаривать начал?
В — Ну вот так! Взял и начал раздаривать.
В его голосе появились хорошо мне знакомые раздраженно-истеричные нотки, после которых происходила обычно какая-нибудь гадость. Но плевать я на него хотела.
Я — Ты перестань тут из себя психа разыгрывать! Все говори как есть. Я должна знать. Все! Каждую мелочь!
В — Ну, один флакон подарил, а второй я сам взял. Я ж думал тогда, что все равно пропадут! Иван Антонович не должен был в гостиницу вернуться.
Я — Что еще? Честно говори!
В — Он спросил меня, поставил ли я сигнализацию, а я ответил, что нет, не поставил. Я заметил, что он после моего ответа, как бы, напрягся. Насторожился, что ли.
Я — Почему ты так ответил? Ты же поставил ее на самом деле! Дед и меня спрашивал вчера об этом по телефону. Я ответила, что поставил. Почему ты соврал?
В — Я снял ее ночью. Мне жалко стало. Дорогая вещь, а пропадает…
Я — Ты понимаешь, что своим крохоборством его испугал? Испугал и насторожил! Вечером я говорю ему, что сигнализация на месте, а утром ты от этого отказываешься! Конечно, дед испугался и, когда остался в машине один, видимо, ему стало совсем не по себе. Ты понимаешь, что все испортил? Все провалил!
В — Да не собираюсь я перед тобой оправдываться! Тоже мне. Раскомандовалась! Деду не до этих мелочей. Небось рад до смерти, что в живых остался! Кстати! У меня не очень приятная информация, и я вынужден тебя огорчить.
Я — Ты о чем?
В — Вчера я получил результаты анализа крови на СПИД, и они положительные.
