Джули Гаррат - Непостоянное сердце
— Нет, — покачала головой Кирсти.
— Ну… — Райан протяжно вздохнул. — Она была женой отца, а я ведь матери никогда не знал. Думаю, она в какой-то степени стала для меня олицетворением матери. То есть я хочу сказать, что никогда бы не смог полюбить Серену как женщину. Я знал, что она будет заботиться обо мне совершенно бескорыстно… или, как это говорится, не станет смущать покой моего сердца.
— Ты доверял ей…
— Да! Пожалуй. Наверно, как раз это я и пытаюсь выразить.
— Ты в первую очередь должен был довериться мне.
Он серьезно посмотрел ей в глаза.
— Я любил тебя, радость моя. С ума по тебе сходил. Я не мог допустить, чтобы ты из-за меня испортила себе жизнь.
Кирстен шагнула к нему в объятия и уткнулась головой в его плечо.
— Никогда, никогда не смогу понять тебя, — приглушенно проговорила она и, тихо засмеявшись, вновь заглянула ему в лицо. — Мы одни. Только ты и я. Впервые со дня моего прибытия в Англию. Одни!
— Потрясающее чувство, да? — улыбнулся Райан. — Правда, я уже скучаю по нашей лапочке.
Она ткнула кулачком ему в грудь.
— У тебя есть я. Или предлагаешь выразиться яснее? В нашем распоряжении весь дом на целых два часа.
— Я поведу тебя на экскурсию по Кейндейлу. Мы что сказали Серене?
— Сера не узнает о том, что мы делали: гуляли или провели все время здесь.
В глазах Райана заплясали веселые огоньки.
— А у меня ведь только односпальная кровать.
— Ничего, сойдет.
— Нет, не могу. Только не здесь. — Он грубовато хохотнул. — Черт побери, Кирсти, я потом Серене в глаза не смогу смотреть…
— Ну, хорошо! — Она нежно прижала к его губам два пальчика. — Хорошо, Рай! Мое дело — предложить. — Она поморщилась. — Теперь я точно знаю, что между тобой и Сереной ничего не было. Ты и впрямь говоришь о ней, как о матери.
— Ну, в некотором роде она мне мать. Она же была женой моего отца.
— И ты, наверное, прятал голову под одеяло, когда они отправлялись спать?
— Иногда, — ответил он застенчиво потупившись. — Хотя наши спальни находились в противоположных концах бунгало.
— До чего же ты смешной! Ты это знаешь?
— Догадываюсь, — кивнул Райан.
— Но в гостинице мы прекрасно управляемся, да?
Он поцеловал ее в кончик носа.
— Наша крошка Рин еще слишком маленькая, чтобы смыслить в таких вещах. Да и потом мы всегда дожидаемся, когда она заснет.
— Надо признать, ты чересчур стыдлив для молодого мужчины девяностых годов, — хмыкнула Кирстен.
— Мы вернемся в Австралию, да? В бунгало отца?
Кирстен кивнула.
— Жду не дождусь. — Ее взгляд загорелся. — Только не понимаю, почему сейчас твоя односпальная кровать должна пропадать без дела.
Спустя полтора часа Райан с острым ножом в руке готовил на кухне ужин, нарезая кубиками картофель и морковь. Рядом на кухонном столе лежали на противне слегка подрумяненные кусочки курицы.
— Черт! — неожиданно воскликнул он, глянув на Кирсти, которая сидела у камина в мягком кресле, поджав под себя ноги.
— Что случилось?
Она одарила его нежной ленивой улыбкой.
— Не смотри на меня так, — предупредил Райан, погрозив ей ножом. — Что у тебя опять с глазами? Ведь прекрасно знаешь, что своими слезами ты лишаешь меня всякой воли.
— Я только спросила, что случилось, — добродушно усмехнулась девушка.
— Лука нет, — объяснил он. — Мне сразу показалось, что на столе чего-то не хватает, когда я выкладывал продукты.
— А без лука нельзя обойтись?
Он бросил на нее многозначительный взгляд.
— Послушай, я знаю, что ты ни черта не смыслишь в кулинарии, любовь моя, но…
— Ладно, сдаюсь! — Она вытянула руку. — И что теперь? Конец света, что ли? Без лука-то?..
— Гарнир без лука не приготовишь.
— Ну, иди нарви в саду.
Райан со стоном бросил на стол нож и проворчал:
— Какой, к черту, нарви! Это же сад, а не огород. Сера здесь выращивает нарциссы. — Он дернул головой в сторону окна. — Вон, видишь, сколько их, и еще тюльпаны. Зелени там нет.
— То есть ты предлагаешь сходить за луком, да? Воскресенье, день близится к вечеру, а я должна тащиться куда-то искать супермаркет?
— В Кейндейле нет супермаркетов, — ухмыльнулся Райан. — Только угловой магазинчик под названием «У Мэдди», который никогда не закрывается.
Кирстен со вздохом поднялась с кресла и протянула руку.
— Тогда дай мне правильные деньги. Я в этих английский фунтах с пенсами ни черта не понимаю. Чувствую себя полной идиоткой, пока стою в магазине, пытаясь пересчитать доллары на фунты.
— Лук стоит не больше фунта, — расхохотался Райан и, выудив из кармана брюк мелочь, бросил монеты ей на ладонь. — Вот! Пятьдесят пенсов, несколько двадцаточек, десятки и монетки по два пенса. Устраивает?
— И я смогу купить на эти деньги лук?
Она недоуменно вскинула одну бровь.
— Скажи Мэдди, что тебе нужно примерно полтора фунта.
— Мэдди!
— Мэдди — хозяйка магазина. Ее отличительная черта — цифра шестьдесят шесть: шестьдесят шесть лет, объем талии и рост — шестьдесят шесть дюймов. Мэдди ни с кем не спутаешь.
— Сам бы сходил, — сердито сказала Кирстен. — Здесь говорят на каком-то непонятном языке. Ты его понимаешь, а я нет.
— Я пока разогрею духовку.
— Подумаешь!..
Она поморщила носик.
— Давай, женщина, за дело.
— Я даже не знаю, где находится этот твой замечательный магазин.
Райан, взяв девушку за плечи, подвел к выходу.
— Да будет тебе… Его отсюда видно. Сразу же у медицинского центра.
— Там, где стоит памятник отцу Серены?
— Правильно. Сразу за углом.
— Так и быть! — сказала Кирстен, поворачиваясь к нему лицом. — Найду как-нибудь. А ты не выходи за дверь, простудишься.
— Мне так нравится, как ты меня опекаешь.
Райан притянул к себе девушку и поцеловал в губы.
Она сунула в карман джинсов деньги, которые он ей дал, и, повиснув у него на плечах, заставила поцеловать еще раз.
— Я быстро, — пообещала Кирстен. — Могу бегом туда и обратно, если хочешь.
— Мне потребуется минуть двадцать, чтобы разогреть духовку, — проговорил он, приглаживая назад упавшие ей на лоб волосы. — Не торопись. Осмотри округу. А то совсем нечем будет поделиться с Сереной, когда она вернется.
Она заговорщицки подмигнула ему.
— И тогда Сера не догадается, что мы не выходили из дома, да?
— Мы же заправили кровать, — сказал он, вновь нежно целуя девушку. — Она ничего не заподозрит.
— Хорошо было, правда?
— Замечательно, Кирсти. С тобой, моя родная, мне всегда хорошо.
