Владимир Гурвич - В лабиринте страстей
– Что же ты узнал? – нетерпеливо спросила Анжелика.
Вольпин молчал, он сидел неподвижно, словно статуя, и смотрел на море.
– Я все думал: говорить тебе или не говорить? И долго ничего не мог решить. И сейчас не знаю, должен ли я это посвящать тебя в эту историю. Тот, кто владеет информацией об этом деле, подвергает себя большой опасности. Именно это обстоятельство останавливало меня все это время.
– Но я уже многое знаю, бессмысленно что-то еще скрывать от меня. И я твоя жена, я хочу разделить с тобой не только счастливые минуты, но и все опасности.
Вольпин посмотрел на Анжелику.
– Пока ты еще не знаешь самого главного, а, следовательно, тебе ничего не грозит. Но как только тебе станет известно то, что известно мне, это будет означать, что ты перешла эту грань.
– Хочешь ты того или нет, но я все равно перейду эту грань! – решительно произнесла Анжелика.
Он вздохнул.
– Я почти всегда был уверен в собственных поступках, а вот сейчас едва ли не впервые испытываю огромные сомнения. Ведь у нас есть еще и дети.
– Дети тут ни при чем. Неужели мы не сумеем их защитить.
– Только в том случае, если сумеем защитить себя.
– Я прошу тебя, – взмолилась она, – я должна знать все.
– Да, ты, наверное, права, – безрадостно проговорил Волин. – Хорошо, пусть будет по-твоему. Так что же установил я благодаря собственному расследованию и расследованию сыскного бюро? Свести эти два материала оказалось на удивление не сложно, так как они почти идеально дополняли друг друга. Шаклеин является казначеем влиятельных коррупционных кругов в высших эшелонах власти. Те деньги, которые поступают в этом самый фонд, это отчисления за различные услуги очень высокопоставленным должностным лицам. А уже оттуда они переводятся на индивидуальные счета этих лиц в самых разных странах.
– Но за что именно платят этим людям деньги?
– Да за все, что угодно, – подал плечами Вольпин. – Если помнишь, в прошлом году много говорилось о повышении экспортных пошлин на нефть. Правительство приняло решение, а премьер все его не подписывал. В прессе сильно удивлялись по поводу такой медлительности.
– Я действительно помню эту историю. И я тоже удивлялась. Ведь за каждый день промедления бюджет терял большие суммы.
– А на самом деле все было предельно просто, как ты сказала, каждый день промедления приносил нашим нефтяным баронам десятки миллионов дополнительной прибыли. Ровно через месяц после того, как премьер все же подписал документ, в фонд поступила весьма крупная сумма. Удалось проследить ее происхождение, она была перечислена, разумеется, через подставные фирмы, одной из самых крупных наших нефтяных компаний. Затем эти деньги через какое-то время ушли в один из иностранных банков. И таких историй хоть отбавляй.
– Это все?
– Если бы. Все обстоит еще гораздо хуже. Дело в том, что, как я подозреваю, Шаклеина на каком-то этапе стала не удовлетворять его роль, и он решил сделаться настоящим серым кардиналом всего государства, поставить под свой контроль очень большие финансовые потоки. По имеющейся у меня информации, ему удалось выйти на определенные преступные круги и каким-то образом взять под свою опеку так же и значительную часть их финансовых поступлений. По моим предположениям, это знаменательное событие случилось примерно полгода назад. Именно тогда обороты фонда существенно возросли. Судя по всему, речь идет о наркомафии. И когда я понял, что за деньги проходят через мой банк, крышей для каких грязных дел он превратился, я потребовал от Шаклеина прекратить все операции. Он стал одновременно все отрицать и уговаривать меня не поднимать шумихи. Видела бы ты его в этот момент, это было удивительное зрелище, этот разговор я не забуду никогда. Одним предложением он подтверждал мои предположения, а следующим – все начисто отвергал.
– Но, почему бы не заявить, куда следует о том, что происходит?
– Это, значит, подписать себе смертный приговор. Или ты полагаешь, что от спецслужб никто в этом деле не участвует? Я точно знаю, что они действуют под их крышей. Пока я молчу, я в относительной безопасности. Но терпеть все это на своей территории я не намерен. Я всегда занимался честным бизнесом, даже тогда, когда все занимались бесчестным.
– Но что ты намерен делать? С кем ты говорил по телефону?
– С Шаклеиным. Он не хочет уходить из моего банка, так как он пользуется хорошей репутацией. И неожиданный уход из него привлечет внимание к этому фонду. И на Западе, и у нас. А он этого боится пуще всего. Но я все равно его заставлю это сделать. Причем, немедленно. Я надеялся, что он сам так поступит, потому я и уехал в надежде, что это случится. Но теперь я понял, что он просто так на это не пойдет. И у меня нет иного выхода, кроме как заставить его.
– А если он все ж не согласится? – предположила Анжелика.
– Не знаю, но я найду способ его принудить. Для этого завтра и лечу.
– Но это очень опасно, я поеду с тобой!
– Нет, ты пока останешься здесь, сейчас не время нам вместе появляться в Москве. И, кроме того, не так это и опасно. Дело в том, что я обладаю информацией, которая способна меня защитить. А суть ее в том, что директор фонда с недавних пор затеял свою игру. И стал незаметно переводить часть денег на какие-то другие счета. Я полагаю, что это созданные им подставные фирмы. Я это обнаружил и попытался проследить за перемещением денег. Но оказалось, что это сделать совсем не просто, они все время перемещаются с одного счета на другой. Так что я потерял их следы. А суммы не такие уж и маленькие. И все же мне удалось многое узнать об его махинациях. И сейчас я один обладаю знанием того, что происходит в этом так называемом инвестиционном фонде. Без меня моего старому приятелю и тем, кто стоит за ним, практически невозможно выяснить, куда утекают средства. А ведь ему надо отчитываться за них перед своими хозяевами. И совсем скоро они обнаружит недостачу. Я сообщу ему о несанкционированных переводах, но больше говорить ничего не стану. Чтобы все разузнать, они будут вынуждены меня оберегать. Информация многих губит, но она же и защищает. Все зависит от того, как ею воспользоваться. В данном случае сработает второй вариант.
– Ты затеял опасную игру, – с сомнением произнесла Анжелика.
– У меня нет выбора, Я сам втянул себя в нее. Всю жизнь я старался не принимать решения под воздействием жадности, корысти, злости, ненависти, так как отлично понимал, что они никогда не будут верными и приведут только к неприятностям. И вот один раз я не устоял. И получил за это сполна. Теперь мой долг исправить положение. Не беспокойся, я выкручусь.
– И все же я поеду с тобой. Вдвоем нам будет легче.
