Владимир Гурвич - В лабиринте страстей
Дорога несколько раз разветвлялась, но Вольпин уверенно продолжал ехать в нужном направлении. Значит, он уже путешествовал по этому маршруту, поняла Анжелика.
– Ты там уже был? – спросила она, дабы проверить свою догадку.
– Был, – коротко ответил он.
Вольпин был необычно сосредоточен, словно бы они ехали не на экскурсию, а на важную встречу. И это удивляло ее, она не понимала истоки такого его настроения. Так все замечательно, такие яркие вокруг краски, им так хорошо вдвоем, а на лице мужа вместо радости чуть ли не угрюмость. Но Анжелика решила ни о чем его не допытывать, а терпеливо ждать развития событий. Она знала: если муж так себя ведет, значит, на то есть какие-то веские основания. Он никогда ничего не делает просто по настроению, его поведение всегда жестко обосновано.
На место они прибыли часа через два. Они выехали утром, когда было еще не так жарко. Сейчас же зной буквально все выжигал вокруг, и у Анжелики от этого пекла даже немного кружилась голова. Все же она дитя Севера и не привыкла к такой температуре, к такому ослепительному солнцу, к такому почти неправдоподобному контрасту ярких красок.
Они вышли из машины.
– Дальше немного придется пройти пешком. Но это не далеко, – пояснил муж.
Они прошли с полкилометра. Анжелика начала немного уставать, Не из-за ходьбы, а из-за жары.
– Вот это место, – вдруг объявил Волин.
Анжелика стала озираться вокруг, но ничего необычного вокруг не увидела. Рядом лежали какие-то камни, обломки колон. Судя по всему, они находились на месте древнего сооружения, но по тому, что осталось от него, судить о том, что возвышалось когда-то на этом месте, было абсолютно невозможным.
– Что это? – спросила она.
– Один из самых известных храмов Древней Греции, храм богини Афродиты. Ему почти три тысячи лет.
– Это заметно, – сказала Анжелика, обводя глазами окрестности.
– Ты не понимаешь. – вдруг даже немного сердито проговорил Волин, – это же твой храм. Ты та самая Афродита.
– У меня в роду нет греческих корней.
– Это неважно. Но эта твоя богиня. Ты так же прекрасна, как и она. Когда ты приехала сюда, я тебя даже в первое мгновение не узнал.
– Разве я так изменилась?
– Ты не изменилась, ты вошла в самую сердцевину своей красоты. Никогда ты еще не была столь прекрасна. Я тебя специально привез сюда, в храм богини красоты и любви. Наша любовь – это тоже храм, только не рукотворный. Вчера я вдруг остро, до боли осознал, как же глубоко, как сильно тебя люблю. Это случилось в первое же мгновение, едва я тебя увидел. Но все это время я поднимался на высоту своей любви. Она была вверху, а я – внизу, она парила в поднебесье, а я ползал, словно червь, по земле. Но благодаря этой великой любви я начал постепенно подниматься. Это было возвышение над самим собой. Только такая любовь, которая приводит к подобному итогу, и есть настоящая, Только ради нее стоит отдать все. Даже может быть и жизнь. Потому что она дороже жизни без любви.
Анжелика вдруг испытала сильное волнение. Но оно было вызвано не только словами мужа, но и тем, что он вообще их произносил. До сих пор из его уст ничего подобного она не слышала. Более того, он был всегда сдержан в выражении своих чувств. Она знала характерную его черту: он глубоко чувствовал, но старался особенно не демонстрировать свои переживания, не навязывать их окружающим, даже ей – самому близкому ему человеку. И то, что он сейчас вдруг заговорил об очень сокровенном, радовало ее, но одновременно и вызывало тревогу. Если его прорвало, это произошло не случайно, И уж без всякого сомнения это случилось не под влиянием осмотра развалин древнего храма богини любви.
– Я тоже тебя очень люблю, не представляю, как бы сложилась моя жизнь, не встреть я тебя. Мне кажется, ничего бы хорошего в ней не случилось бы.
– Наша встреча не случайна, она предначертана свыше, – очень серьезно произнес Вольпин.
– Может быть, и так, но какая по большому счету для нас разница. Для нас важно только то, что мы встретились.
Он посмотрел на нее долгим взглядом.
– У людей и богов разные жизни, – задумчиво произнес он, – но иногда их что-то соединяет вместе. Наша жизнь соединена с Афродитой. Я хочу, чтобы мы дали бы клятву, клятву Афродиты. Ты согласна?
– Согласна. Но что за клятва?
– Клятва, что мы никогда, ни при каких обстоятельствах не усомнимся, ни предадим свою любовь, что для нас она высшая и по сути дела единственная ценность.
– А наши дети? – быстро спросила Анжелика.
– Они являются частью нашей любви.
– Клянусь в храме прекрасной Афродиты и ее именем беречь всеми своими силами самую главную ценность в моей жизни – мою любовь к тебе.
– Я тоже в этом клянусь, – присоединил к клятве жены свою клятву Вольпин.
Анжелика смотрела на мужа, ожидая от него объяснения, зачем ему понадобилось все это действо. Но он молчал, лишь задумчиво смотрел на развалины.
– Поедем назад, – вдруг сказал он. – Все главное уже произошло.
Анжелика не знала, что все-таки произошло, но она почти не сомневалась: что-то произошло действительно очень важное. Она слишком хорошо знала мужа, знала, что он никогда ничего не делает без серьезных на то оснований. И если он вдруг заговорил столь непривычным для него языком, если взял с нее эту клятву, это не спроста.
Они ехали назад по той же дороге, их окружал тот же самый пейзаж, вокруг сияли те же самые краски. Но она ощущала, как что-то неумолимо изменилось вокруг, словно померк сияющий вокруг свет. Какая-то тяжесть откуда-то сверху навалилась на нее и давила на плечи. Она пыталась расслабиться, но невидимый груз не отпускал ее, мешая наслаждаться таким прекрасным миром. Но при этом она не собиралась ни о чем расспрашивать мужа; за годы их совместной жизни он ее приучил к тому, что если он чего-то ей не говорит, следовательно, еще не пришло время. Но как только оно наступит, она непременно все узнает. Так бывало неоднократно за эти пять лет. И она была уверенна, что так случится и на этот раз. Надо только набраться терпения и подождать.
Иногда ей казалось, что муж уже готов поделиться с ней своими проблемами. В его глазах внезапно появлялось странное выражение. Если бы она хорошо его не знала, то посчитала, что он бессловесно просит ее о помощи. Но такого просто не могло случиться по определению, ей был отлично известен его неукоснительный принцип: каждый должен делиться с другим, особенно с близким человеком, только своим счастьем, а несчастье, неприятности носить при себе, справляться с ними самостоятельно.
Глава 2
Анжелика не слышала звонка, так как была на улице. Она вошла в комнату и невольно остановилась: муж разговаривал по телефону. Однако его удивил не сам этот факт, а то, каким тоном он это делал. За все пять лет совместной жизни она ни разу не слышала, чтобы он на кого-то повысил голос. Сейчас же он почти кричал:
