Татьяна Веденская - Утро после «Happy End»
– А Костя твой – идиот! – уверяла меня Динуля.
– Почему? – с удовольствием уточнила я.
– Да где он еще такую найдет? Терпеливую, умную, главное, ЧЕСТНУЮ! И чтоб так готовила!
– Действительно. А ты, на самом деле, финансовый гений. Ты все, ВСЕ верно просчитала. Тебе просто не повезло!
– Конечно! – исчерпывающе вскидывала голову она. Да, то состояние, в котором мы находились, было единственно верным на тот вечер.
– А ты знаешь, о чем я немного жалею? – спросила я.
– О чем? – заботливо поинтересовалась Дина.
– Я так мечтала, чтобы мальчик родился с карими глазами, и Костя признал его за своего, а теперь получается, что это не нужно.
– И?
– А то, что в таком случае я бы предпочла, чтобы у Костика-младшего были голубые глаза. Все-таки, у Дениса глаза были – что надо! – я залихватски развалилась в кресле, явственно демонстрируя, что мне теперь на все наплевать. А особенно на мужа. На бывшего мужа.
С утра все было далеко не так романтично. Я не буду говорить о том, что у меня болела голова, а Костик возмущенно вопил, требуя, чтобы его трясли, как музыкальную погремушку. Я не стану описывать мук моей совести, когда я осознала, что напилась, имея на руках четырех с половиной месячного ребенка. И не стоит упоминать, что Динка выглядела ничуть не лучше меня. Все это – несущественные детали. А существенным было только одно – как именно я проснулась. Потому что, как водится, расплата была тяжелее, чем я могла себе вообразить. Прекрасное будущее, которое столь несомненным образом рисовалось мне этой ночью, отлетело в неведомые просторы. Настоящее накрыло нас, не оставляя сомнений в том, что сейчас у нас черная полоса.
– Да нет же, я тебе говорю! Нет! Да послушай же! – визгливо кричала в трубку сонная, помятая и злая Динка. Именно под эти ее вопли я открыла глаза. И посмотрела на часы. Был около семи утра. Даже еще не было этих самых семи.
– Какого черта! Кому это не спится в такое время? Это просто неприлично…
– Заткнись, – зашипела на меня Динка. – А? Что? Да, я слушаю. Нет, это ты послушай! Что? Да ты сам-то что, не так же считал?
– Это кто? – одними губами спросила я. Динка отчаянно зажестикулировала. Из ее жестов, по большей части неприличных, я сделала вывод, что звонит кто-то из ее кредиторов. Стало грустно. Похмелье с удвоенной силой обрушилось на мою бедную голову.
– Сейчас я в любом случае ничего не отдам. Когда? Ты мне дашь время? Сколько-сколько? Ну, ты тогда просто псих! Что? В суд? Да, пожалуйста! Милости просим! Только не забудь, что у меня ничего нет!
– Бросай трубку, – предложила ей я. Она с интересом на меня посмотрела и продолжила немного другим тоном.
– Послушай, я обещаю, что все отдам. Но сейчас не самый лучший момент, – она выразительно кивнула мне. Я на миг задумалась, а потом быстро сообразила и помчалась за Костиком. – Пойми, это и не в твоих интересах…что? Наплевать? А что, если и я наплюю? Моя машина? Ах, ты так? Да щаз!
– А-а-а! – заорал предусмотрительно ущипнутый мной малыш. Динка с удовольствием поднесла трубку к его рту.
– Кто орет? – переспросила она оторопевшую трубку. – Как кто? Ребенок! Чей? Мой, конечно! Так что подумай, много ли ты отсудишь у одинокой матери грудного ребенка. Ага. Давай, звони, конечно.
– Отстал? – аккуратненько спросила я, когда Динка задумчиво положила трубку на базу.
– Ага, конечно. Все бросил и отстал. Про ребенка, конечно, хорошо получилось. Только, думается мне, он очень быстро узнает, что к чему и чей это мальчик-зайчик.
– И что же нам делать? Это твой главврач?
– Не-а. Главврач на меня вчера еще орал. Сказал, что если к понедельнику деньги не вернутся в его карман, я могу считать себя безработной.
– О Господи, – прикрыла рот рукой я. Эта новость была пострашнее, чем равнодушие Костика. Без Прудникова я еще могла прожить, а вот без Динкиной работы – никак.
– Ага. Семь штук главврачу, десять этому уроду.
– Какому?
– Управляющему в банке, где наша богадельня обслуживается.
– А он тебе кто?
– Конь в пальто, – огрызнулась подружка и нервно скрутила в пальцах салфетку. – Любовник мой, так, серединка на половинку. Женат, конечно. И, кажется, эти десять штук он взял из кассы банка.
– Украл?
– Почему? Взял в кредит. Что еще хуже, потому что теперь он с меня не слезет.
– А еще три?
– Это так. У нашего косметолога. Она, помнишь, я тебе говорила, целлюлит убирает. Бешеные деньги, между прочим. А дала всего три штуки. Осторожная, блин.
– И что теперь делать? – с ужасом спросила я.
– На работу можно даже не ходить, – задумчиво потерла виски она.
– А что, если просто не отдавать. Потом, как сможешь, и отдашь.
– Это и ежу понятно, что пока я не смогу, то и не отдам, – разозлилась Динка. – Вопрос, что совершенно непонятно, когда я смогу. Особенно без такой чудесной работы.
– Но, может, тебя еще и не уволят.
– Не уволят? – вытаращилась Динка на меня. – А ты бы оставила на работе бухгалтера, который тебе задолжал и ни фига не отдает.
– Тебя бы я оставила, – насупилась я. – В конце концов, это ж частное дело.
– А ну, посмотрим, – согласилась Динка и тут же набрала телефонный номер своего офиса. – Алло. Петр Исмаилович? Это Дина Львовна. Да. Я сегодня задержусь, мне надо с балансом поработать. Что? Как у меня хватает наглости? Передать дела? Немедленно?
– Все ясно, – вздохнула я. Динка отстранила трубку от уха и демонстративно показала мне. Трубка изрыгала ругательства. Динка немного поковырялась в зубе, делая вид, что льющийся из телефона поток брани никак ее не касается. А потом, когда Петр Исмаилович наконец, поутих, снова вступила в разговор.
– Я вам сказала, что все отдам. В конце концов, я-то чем виновата, что фонд разорился. Ах, вам нет никакого дела до фонда! Вы давали деньги мне? И тоже хотите в суд?
– Принести Костика? – прошептала я, но Динка улыбнулась и отказалась. Еще некоторое время она пыталась достучаться до разума главврача своей уже теперь явно бывшей работы, объясняя, что уже и сейчас слишком много претендентов на ее скромный автомобильчик. Разум его оставался глух. Тогда Динка выдавила какое-то подобие прощания и бросила трубку.
– Ну, теперь ты убедилась? – она смотрела на меня так, словно бы я утверждала, что любезнейший Петр Исмаилович обязательно предложит ей свою финансовую помощь и участие.
– Да уж. Теперь я имею бывшего мужа, а ты…
– А я бывшую работу. Красота. Осталось только лишиться машины, и можно смело заказывать надпись на надгробном памятнике. «Она прожила свою короткую жизнь бесполезно и глупо».
– Немедленно прекрати! – возмутилась я. – Еще никогда хороший бухгалтер не оставался без работы.
