Кристин Волкер - Учебный брак
Затем Джонни сказал:
— А знаешь, что было бы еще хуже?
Я нерешительно вдохнула и спросила:
— Что?
— Она могла бы продавать помои на свинофермы.
Я с облегчением рассмеялась. Он подхватил игру. Убедившись, что я в порядке. И меня вдруг осенило, что, возможно, Джонни думал то же самое о себе, когда заиграла та песня. Ну, не про форму и макияж, а все остальное.
И, может быть, это сумасшествие, но мне пришла в голову мысль, что мы просто два чудака, которым на удивление комфортно вместе.
— Знаешь, что могло быть хуже? — сказала я. — Она могла продавать совиные гранулы[41].
Я грела руки над теплом приборной панели.
— Совиные гранулы?
— Кусочки совиной блевотины. Полные птичьих и мышиных костей. Школы используют их для научных занятий.
— Не используют.
— Используют.
— Отвратительно.
Я потихоньку бросала на него косые взгляды. Его соломенного цвета волосы были длинными и спутанными и висели прямо над его бакенбардами. Я наблюдала, как моргают его длинные ресницы, когда он повернулся и посмотрел прямо на меня. Я быстро отвернулась, чтобы он не заметил, что я пялюсь на него, но было слишком поздно. Я знала, что он все видел.
Кварталом дальше он сказал:
— Знаешь, что могло быть хуже? Она могла продавать мертвых лягушек.
Я засмеялась немного громче, чем нужно было, и кивнула:
— Фуу, да. Для препарирования, конечно.
— Конечно.
Мы улыбнулись и провели оставшуюся часть поездки, пытаясь превзойти друг друга в придумывании наиболее отвратительных вещей, которые могла продавать его мама. Я думала, что сделала его ведрами горбуши, но он выдал сырую свиную кожу, как раз когда мы добрались до «Восточного Джино».
Когда мы выбрались из машины, я попыталась натянуть пальто на свою задницу в мини-юбке.
— Жаль, что мне не во что переодеться. Я чувствую себя в этой форме, как болван.
Джонни придержал для меня дверь кафе.
— Шутишь? Ты выглядишь горячей штучкой. Кроме того, ты знаешь, какие шансы у такого парня, как я, быть замеченным с чирлидершей? Тебе еще повезло, что я позволил тебе надеть пальто.
Я засмеялась и сказала:
— Позволил мне? Ну-ну.
Но вот о чем я действительно думала, так это то, что он считает, что я выгляжу горячей штучкой. И что он имел в виду под «быть замеченным»? То есть, это свидание?
У нас с Джонни свидание? И скажите мне, это совсем странно и безумно, если я хочу, чтобы так оно и было? Не то чтобы я хочу. Просто если бы хотела? В философском смысле. Вот о чем я говорю. Гипотетически! Ай, неважно.
Мы сели у окна и заказали пепперони и две колы. Джонни сказал:
— Сегодня ты меня поразила.
— Что? — сказала я, думая, что должна поддерживать легкую атмосферу на случай, если это не было свиданием. Вероятно, оно и не было. В смысле, я точно знаю, что это было не свидание. — Ты имеешь в виду мои сверкающие «джазовые руки»[42]?
Я устроила ему приватный показ моих «джазовых рук».
Он взял меня за руки и опустил их на стол. Его прикосновение заставило мое горло сжаться. Официантка принесла колу, и я вытащила свои руки из его. Потом взяла свою соломинку и начала медленно очищать ее от обертки.
— Серьезно, Фиона, — сказал он. — Ты должна гордиться собой. Ты вышла из коробки и начала жить.
— К сожалению, когда я вышла из коробки, моя нога попала по черепу Аманды. Я полностью уверена, что это означает, что я феерически облажалась.
— Нет, неправда. В смысле, да, ты заехала Аманде по голове. Но это не было неудачей, потому что ты не отступила. Ты была там. Не каждый смог бы сделать то, что сделала ты. Это требует определенного мужества.
Когда Джонни закончил говорить, я сунула очищенный конец соломинки в рот и дунула. Бумажка слетела с соломинки и попала Джонни в лоб. Я старалась не засмеяться, но не слишком усердно.
Джонни дотронулся до головы в том месте, куда попала бумажка. Я хихикнула. Он нахмурился, сдвинул брови, наклонился и сказал:
— Почему ты не можешь принять комплимент, Фиона? Я пытаюсь быть серьезным. Почему тебе всегда нужно все превратить в шутку?
Тот же вопрос я задавала самой себе в машине.
Я перестала хихикать, опустила голову и уставилась на свою соломинку. Я покрутила ее в руках то в одну, то в другую сторону.
— Прости, — сказала я. — Просто мне так комфортнее. Я не знаю. Думаю, что это защитный меха…
Бац.
Бумажка с соломинки Джонни ударила меня по голове. Я посмотрела на него, а он сидел, улыбаясь, с торчащей изо рта соломинкой. Я не могла в это поверить.
Он подшутил надо мной.
Джонни заставил меня стать серьезной только для того, чтобы отомстить своей соломинкой. Гениально. Я потянулась, чтобы достать соломинку из его идеальных зубов, и в этот момент, точно в тот момент, когда я схватила эту соломинку… Это был момент, когда я захотела, чтобы это было свидание. Тот самый момент, начиная с которого я буду видеть и чувствовать к Джонни Мерсеру что-то другое. Несмотря на то, что он был рядом со мной все это время. Или, возможно, именно поэтому.
И снова мурашки. Много мурашек. Огромные. Размером с маленькие машины. Поползли по ушам. Поползли по щекам. Поползли по груди. Поползли по пальцам.
Я вернула Джонни его соломинку и с трудом сконцентрировалась на складывании бумажной обертки в гармошку. Складывать и складывать. Туда-сюда. Складывать и складывать. Не думать. О том. ЧТО ТЕБЕ. НРАВИТСЯ. ДЖОННИ МЕРСЕР. ПРОСТО ПРОДОЛЖАЙ СКЛАДЫВАТЬ. ПРОДОЛЖАЙ СКЛАДЫВАТЬ.
— Жидкость для бальзамирования, — сказал Джонни.
Мои пальцы замерли на середине процесса.
— А? — Слово прозвучало так, будто у меня в легких совсем не осталось воздуха.
— Это было бы хуже. Если бы она продавала жидкость для бальзамирования.
И как по волшебству, мурашки исчезли. Убежали мучить какую-то другую девушку. Я сжала бумажку между пальцами и прицелилась в воздух.
— Рыбьи кишки. Для креветочных хозяйств.
— Отлично, — сказал он. Его карие глаза вспыхнули, когда он улыбнулся. — Хорошо сыграно.
Принесли пиццу, и мы разделили ее. Я ела столько же, сколько и Джонни, которого это по какой-то причине впечатлило. Полагаю, он считал, что девушки должны быть привередливыми едоками или что-то в этом роде.
Официантка прошла мимо с картошкой фри, и Джонни сказал:
— Ты знала, что если процедить старое масло из фритюрницы, то его можно использовать в дизельном двигателе вместо топлива?
Не то, что называют милыми разговорами. Не самая аппетитная тема для кафе. Но целиком и полностью крутая.
— Не может быть! — сказала я.
