Арина Ларина - Коктейль под названием «муж»
Разговаривать с мужем Маша не смогла. Сработал внутренний барьер, чутко уловивший ее настроение и пресекший попытку выговориться. Если бы Маша начала объясняться с мужем, то он обязательно понял бы, как ей без него плохо. Как больно, когда тебя предают. Как страшно, когда рядом пустота. Как жалко себя, как трудно казаться сильной и равнодушной, как горько пить одной сладкий ликер в тишине. Но ничего этого он не узнал. Где-то на заднем плане его окликнул удивительно знакомый женский голос. Сам голос Маша не запомнила, осталась только мучительная мысль: я где-то его слышала.
И она повесила трубку.
А утром проклинала себя за вечернее пьянство.
«Если бы я была трезвой, то поняла бы, кто это!»
Отчего-то казалось, что, установи она личность разлучницы, и станет легче! Словно эта неизвестность была единственной проблемой. Хотя, если подумать, то так оно и было.
Если вас обокрали, то разве вы думаете о том, что не важно, кто украл, главное – что украли? Нет. Вы желаете вычислить супостата даже больше, чем вернуть украденное. Потому что в каждом человеке живет мощнейшее чувство справедливости. Когда дети дерутся, в них нет злости. В них живет лишь инстинкт восстановления справедливости: удар – за удар.
– Это что ж получается: я хочу отомстить даже больше, чем вернуть мужа? – спросила Маша у своего опухшего отражения. Признаваться себе в этом было стыдно. Да и мужа уже не вернуть. Вообще ничего не вернуть. Стоит ли игра свеч?
– Сначала сыграю, а потом уже будем решать, стоит или нет. Я не злопамятная, отомщу и забуду.
Идти в таком виде на работу было нельзя. Проводив деда, она позвонила Алине. Дома у подруги никто не брал трубку. Пришлось звонить на мобильный:
– Поскольку дома «нет никто», я так полагаю, что романтическое свидание с моим мужиком прошло удачно?
– Ты же сама сначала говорила, что не хочешь с ним встречаться, – торопливо затарахтела подруга. Из чего можно было сделать вывод, что свидание прошло удачно, а теперь Шульгина чувствует себя виноватой. Представив, как дед гонял Ленского по квартире и как герой-любовник бежал на улицу за портками, Маша поняла, что все к лучшему.
– Алька, не трещи. Совет вам да любовь. Только поосторожнее там, планов на него не строй никаких.
– А что? У тебя самой на него планы? – заволновалась подружка.
– Нет. Просто он не больно-то надежный. Для семейной жизни лучше уж твой Толик вместе с мамашей, чем такой попрыгун.
– Олежек не попрыгун.
– Ладно. Сами потом разберетесь. Я к тебе по другому поводу. Я тут думала, думала… Скажи, с кем вчера был Алексей.
– Какой Алексей? – голос у Шульгиной стал напряженным.
– Ты расслабься. Чего заволновалась? Я же просто спросила? Могу помочь с ответом. Я вчера там же совершенно случайно встретила Гусеву. Ты ее там случайно не видела?
– Нет, не видела.
– Алина, она шла в зал.
– Не видела!
– Ладно, спросим по-другому. С кем ужинал мой муж? Его-то ты видела?
– Он сразу же за тобой ушел, – чуть не плакала Шульгина.
– А чего это ты так дергаешься? – насмешливо поинтересовалась Маша.
– Я не дергаюсь! Ты таким тоном вопросы задаешь, как будто я на допросе и в чем-то виновата.
– Просто я удивляюсь, что ты Гусеву не видела. Согласись, это странно.
– Но я же с Олегом была. Я, кроме него, никого вообще не видела.
– Удивительно, но как уходил Алексей, ты видела.
Шульгина виновато молчала.
– Здорово, кругом враги, – Маша была в отчаянии. Слишком много глупых совпадений, слишком неумелая ложь, слишком горькая правда.
– Ну, зачем ты так, – обиделась Алина. – В чем ты меня подозреваешь-то? Что за намеки?
– Разве я намекала? Нет, Аля, я не намекала. Ладно, у меня к тебе другое дело: скажи Сокольскому, что я заболела. Бюллетень брать не буду, завтра приду. Хорошо?
– Конечно, – горячо уверила ее Шульгина, которая уже не знала, как угодить. – А тебе лекарства не надо привезти? Может, врача вызвать?
– Мне бы сейчас мальчика по вызову, – процедила Маша. – Лучшая таблетка. Все, до завтра.
Положив трубку, Алина виновато посмотрела на Олега.
– Зая, иди сюда, – он сонно потянулся, хрустнув суставами.
– Мне на работу надо.
– Мне тоже. Вчера не был, надо контингент проведать, а то совсем без начальства распустятся. Я тебя подвезу.
– Все равно, я опаздываю уже. Времени нет.
– Ну, вот. Болтать все утро по телефону у тебя время есть, а на любимого мужчину – нет!
Испуганно моргнув, Алина юркнула под одеяло. Черт с ней, с работой. Не хватало еще поссориться в самом начале романа. Олег прав: утро получилось как в Смольном. Сначала позвонил Алексей, жутко удивив ее расспросами про Машу. Алина мычала, мялась, не понимая, как реагировать и что можно отвечать после вчерашней встречи в ресторане. Да еще Маша позвонила. Теперь она оказалась между двух огней. Нет, даже между трех… Додумать Аля не успела, нашлись дела поважнее.
Глава 26
– А почему вы дома? – вместо приветствия удивилась Вероника.
– Заболела. Считайте, что меня нет, – Маша чувствовала себя неловко. Ей казалось, что запах перегара осязаемо заполняет все пространство прихожей. Приличная девушка, а такое амбре! Перед нянькой было неудобно. – Тут вчера наш дедушка не очень безобразничал?
– Нормально, – коротко ответила Вероника. И сразу стало ясно, что знакомство с Михаилом Яковлевичем надолго запало ей в душу. Во всяком случае, вопрос девицу не удивил.
Обсудить тему престарелого ловеласа не удалось. Зазвонил телефон.
– Маша? – тихо и холодно уточнил Алексей. Такими бесцветными голосами разговаривают родственники умерших перед панихидой.
– Нет. Не Маша, – хрипло рыкнула отставная супруга.
– Что у тебя с голосом?
– Давай без прелюдии. Я ломаться не буду. Ты готов сам подать на развод? Мне неохота возиться с бумажками.
– Не готов.
– Так приготовься! Надеюсь, ты определился с суммой алиментов?
– Маша, нам надо поговорить.
– Ой, вот только торговаться со мной не надо! Сэкономить хочешь?
Далее беседа развивалась по спирали, со взаимными обвинениями, невнятными угрозами и спекуляцией добрым именем Никиты Алексеевича. Проорав напоследок, что муж «еще попляшет», Маша бросила трубку.
– Черт! – она пнула журнальный столик. – Опять все не так! Разводиться он не готов!
Последнее Маше льстило, но хотелось рассказать самой себе, что это уже не важно. Главное, что она хочет развестись! Хотеть легко, а вот разводиться – сложно.
– Конечно, не хочет, – неожиданно подала голос нянька. – Он же на вашего папу работает. Это конец карьере, масса неприятностей, а то и вовсе увольнение. Наверное, он, когда женился, рассчитывал на что-то. То есть я не то говорю, извините. Не мое это дело.
