Тихоня (СИ) - Бэк Дж. Л.

— Могу, и сделаю это, но у меня есть несколько условий.

— Разумеется, так и есть. Ты не был бы собой без каких-либо условий. — Она вопросительно приподнимает изящную бровь, словно ждет, что я озвучу эти условия, и я оскаливаюсь, продолжая говорить.

— Это соглашение гарантирует, что твои услуги будут предоставляться исключительно мне.

Она качает головой, золотистые пряди волос разлетаются, а прелестные розовые губки приоткрываются. Знаю, что она вот-вот начнет нести какую-нибудь чушь, поэтому хватаю карандаш, лежащий перед ней, и вкладываю его между ее губ.

— Помолчи и дай мне закончить, или я положу тебе в рот что-нибудь еще, что, как я знаю, заставит тебя замолчать.

Она начинает вынимать карандаш, и я бросаю на нее предупреждающий взгляд.

— Эксклюзивные услуги, занятия, когда они мне понадобятся. Ты поможешь мне стать лучшем в группе.

Она достает карандаш изо рта и швыряет его мне в грудь. Его достаточно легко поймать, и я кладу его за ухо, все еще влажный от ее красивых губ.

— В чем подвох, Эндрю? — то, как она произносит мое полное имя, задевает все нервные окончания в моем теле.

— Никакого подвоха. Я признаю, что немного дал слабину. Футбол — это важно, и меня отстранят от игр, если мои оценки сильно ухудшатся. Все, что угодно, но не блестящая успеваемость — это провал для моего отца. — Одно упоминание о нем заставляет кровь закипать. Под маской всегда таятся ярость и гнев, угрожающие выплеснуться наружу и раскрыть настоящую личность. Я вспоминаю ее вчерашний вопрос. Она хотела знать, почему мои друзья разговаривают с моим отцом рассказывая ему обо всем, и у меня нет ответа. Я и сам пытаюсь в этом разобраться.

— Ах да, забыла. Вы, богатые мальчики, должны угождать своим отцам со всей покорностью. — Она качает головой, и вспыхивает напряжение, потрескивая, как огонь. Я наклоняюсь вперед и хватаю ее сзади за шею, не давая ей возможности убежать. С ее губ срывается жалобное хныканье, и я сжимаю чуть сильнее. Хочу снова услышать, как она издает этот звук для меня. Только для меня.

— Отпусти меня, — шипит она.

— Нет, потому что то, что ты сказала, вывело меня из себя, и ты, похоже, не понимаешь, о чем я говорю, пока не окажусь внутри тебя или не прикоснусь к тебе физически. — Я смотрю на нее сверху вниз, замечая, как слегка расширились ее зрачки и как быстро поднимается и опускается грудь. Готов поспорить, что ее соски превратились в маленькие тугие пики, а прелестная киска, вероятно, в этот самый момент плачет по моему члену от отчаяния. Возможно, я превратил милую и невинную тихоню в шлюху. — Это не имеет никакого отношения к тому, чтобы угодить отцу. Мне плевать на то, чего хочет отец. Это то, чего хочу я. Футбол… Кое-что значит для меня. Это одна из немногих вещей, которая, черт возьми, действительно имеет значение в моей жизни, и, если у меня не будет этой отдушины… — не могу договорить, потому что признание вслух о том, в кого я могу притвориться, пугает меня. Я прогоняю эти мысли. — К тому же, тебе не помешают деньги, а я всего лишь полезный парень.

Она отстраняется, и я выпускаю ее из объятий, ее красивые глаза превращаются в щелочки.

— Мне нужны деньги, но твои деньги мне не нужны, и прежде чем ты скажешь что-нибудь еще, да, разница есть.

Иногда мне кажется, что она хочет довести меня до предела, чтобы просто посмотреть, как далеко я готов зайти.

— Ты уже однажды говорила мне это, но, боюсь, забыла, кто я такой и на что я готов пойти, чтобы получить то, что хочу.

— Как я могу забыть? Если мне не изменяет память, каждый раз, когда ты не можешь получить от меня то, что хочешь, ты это берешь.

Я лишь ухмыляюсь, потому что если она пытается заставить меня поверить, что не хотела того, что произошло между нами прошлой ночью, то ей придется постараться лучше.

— Если хочешь, чтобы в следующий раз я поверил, что ты этого не хочешь, не кончай так сильно, лишая жизни мой член, пока будешь душить его своей киской, и, может быть, я поверю.

— Не думаю, что это хорошая идея. Мы едва ладим. Я почти уверена, что ты скоро убьешь меня, а если нет, то я точно убью тебя.

— Меня сложнее убить, чем кажется, детка. — Подмигиваю я.

Выражение ее лица становится серьезным, а маленький носик-пуговка морщится.

— Не знаю…

Глубоко внутри, как бетонные блоки, застывает разочарование. Почему она так противится тому, чтобы заниматься со мной, но при этом без проблем соглашается с такими придурками, как Стюарт? Знаю, с моей стороны глупо угрожать ей подобным образом, но я все равно это делаю, потому что хочу, чтобы она поняла: другого выхода нет. Она сделает то, чего я от нее хочу, либо по собственной воле, либо по принуждению. Только от нее зависит, каким путем мы пойдем.

— Если это действительно проблема, я могу пойти к декану и сказать ему, что ты отказываешься предоставлять мне услуги и дискриминируешь меня, утверждая, что я богатый качок, который в этом не нуждается.

Наблюдаю, как ее лицо искажает гнев.

— Наглядный пример того, почему мы не должны это делать и почему я, действительно, убью тебя.

— Ты хотела бы убить меня, но если убьешь, то кто заставит тебя кончить так сильно, что ты чуть не потеряешь сознание? — от этого вопроса ее щеки становятся светло-розовыми, и я нежно провожу подушечкой пальца по ее коже. — Кстати, ответ — никто, потому что на случай, если у тебя опять возникнут глупые идеи насчет свиданий с другими мужчинами, я больше не буду таким милым. В следующий раз я убью этого ублюдка прямо у тебя на глазах, а потом трахну тебя и использую его кровь в качестве смазки.

— Ты абсолютно безумен, — шепчет она. Мой телефон пиликает от входящего сообщения, которое я игнорирую. Я еще не закончила этот разговор и не хочу, чтобы мое внимание переключалось на что-то другое.

— Поверь мне, я знаю… Но за пятьсот долларов в неделю ты потерпишь меня.

— Я на это не соглашалась, — сердито рычит она. — А шантаж — это довольно низко, даже для тебя. Ты же знаешь, мне нужны деньги от этих занятий.

— Тогда, думаю, тебе лучше сделать правильный выбор, цветочек.

Я оставляю выбор за ней и поднимаюсь со своего места. Прежде чем уйти, прижимаюсь губами к ее макушке, позволяя им задержаться там дольше, чем следует. Ее пьянящий клубничный аромат наполняет мои легкие, и я вдыхаю его так глубоко, как только могу. С ее появлением я стал терять контроль над собой больше, чем когда-либо ожидал, но мне все равно. До нее у меня никогда не было выбора. Никогда не было голоса. Теперь кусочки маски, которую вынужден носить, как будто медленно откалываются, открывая мою настоящую сущность.

Глава 24

БЕЛ

Нервно смотрю на экран мобильного телефона. Прошло всего три дня с тех пор, как Дрю объявил, что я буду заниматься с ним и только с ним. Мне ненавистна мысль о том, что мы снова останемся наедине, но у меня нет особого выбора.

Не уверена, как бы он отреагировал, если бы я все еще продолжала заниматься с другими студентами… но не хочу это выяснять. Что-то в глубине души подсказывает, что этот человек гораздо более извращенный и опасный, чем я думаю, и давить на него было бы глупой идеей. У него есть деньги, семья, будущее — все, чего нет у меня — поэтому его странная одержимость мной не имеет смысла. Я никто, ничто, но он не оставит меня в покое.

Что бы я вообще делала, если бы он оставил меня в покое?

По коже пробегают мурашки, а мысли путаются. С Дрю я выхожу из зоны комфорта. Он доводит меня до предела, и когда думаю, что больше не могу, он показывает мне новый предел. Он заставляет меня чувствовать, и я ненавижу это. Ненавижу то, как сильно мое тело жаждет его, когда его нет рядом, и как мои мысли всегда возвращаются к нему. Несмотря на всю ненависть, которая, кажется, пульсирует в моих венах, какая-то часть меня жаждет его темноты и опасности. Жаждет его колючего сердца.

Воспоминания о нем снова и снова завладевают моими мыслями. И я решаю, что нужно отвлечься. Хватаю телефон и быстро набираю сообщение, отправляя его всем своим клиентам, сообщая, что отменяю все занятия. Не стоит рисковать и терять деньги, которые он мне предложил, не тогда, когда деньги — это единственное, в чем я нуждаюсь больше всего.