Кэти Летте - Алтарь эго
Я громко засмеялась.
– А что это, черт возьми, у тебя на голове? Похоже на коровью лепешку, раздавленную трактором.
Роттерман перекатывал сигару слюнявым ртом. Он заговорил:
– Зак занят… На всю оставшуюся жизнь, врубаешься? А это, – сообщил он группе, тыкая грубым крючковатым пальцем в мою сторону, – шлюшка Зака. Думаю, вы заметили ее в качестве отдельной статьи бюджета в течение уже до'ольно долгого времени.
– Я независимая, работающая женщина, и прошу не причислять меня к невосполнимым издержкам, – ответила я надменно.
Он закинул свою толстую ногу на ручку мягкого кресла.
– Тебе что-то говорят слова «Йоко Оно»? – произнес он, растягивая слова.
– А тебе – «агент-потаскун»?
Я уселась на виниловый диванчик, заклеенный в нескольких местах скотчем.
– Закрой пасть. Я решил остановиться на образе Ленни Кравица, и старая изношенная подстилка явно не входит в мои планы. Ты ж видела газеты.
– Видела я эти газетенки, но настоящая пресса намного более прозорлива.
– Да можешь отсосать, поняла? Шишки самого высокого, черт подери, уровня из звукозаписывающей компании сказали мне прямым текстом, что Заку нужен настоящий имидж. Будем действовать во всех направлениях. Пригласим настоящего поэта для текстов песен. А потом он может заняться рекламой «Пепси» или «Найк» и заручиться их финансовой поддержкой, вот такие у нас мегапланы. Думаю, может, даже подкорректируем ему нос. Губы подправим. Сделаем кожу чуть светлее.
Я в ужасе смотрела на него. Честно говоря, еле сдерживаясь, чтобы не выблевать обед на его туфли.
– Бля, да «Би-Джиз» согласились ради карьеры на кастрацию. – Он еще раз зажег сигару.
– Если я смолчу, ты отрежешь ему член, хотя бы метафорически. Это заставляет совсем по-другому посмотреть на выходное пособие, – выстрелила я в ответ. – Кстати, о деньгах, почему диски Зака продаются, а он до сих пор на голодном пайке? Дополнительный сандвич с креветками кажется очень скромной компенсацией за ту нещадную эксплуатацию, которой ты его подвергаешь. Если уж тебя так волнует его имидж, оплати тогда его новую резиденцию, куда я как раз собираюсь с ним переехать.
Роттерман щелкнул пальцами, и происходящее стало напоминать сцену из фильма «Парк Юрского периода». Дэнни де Лито встал за его спиной. Его тело выглядело еще более внушительно, чем в прошлый раз. Кажется, меня действительно захватили инопланетяне.
– Как известно из печального опыта других, на дне Темзы до'ольно холодно, по'имаешь, о чем я, – заметил Роттерман, выковыривая вчерашний ужин из желтых клыков. Да уж без шуток. Агент Закери обладал истинным обаянием киллера-мафиози, возможно, потому что и был им.
– Не выпрыгивай из своих полиэстеровых штанов. Почему бы Заку не решить самому?
Я направилась во внутренние комнаты, выкрикивая имя Зака, и обнаружила его на кухне, где он сидел, уставившись в контракт. Двое мужчин в костюмах от Армани нависли над ним. Пиджак номер один схватил ручку, словно шприц для подкожных инъекций, и бросил ее в Зака.
– Так-так, значит, это твой контракт с фирмой грамзаписи. – Я взяла его двумя пальцами, словно он был радиоактивен. – Так вот как пахнут грязные деньги. На твоем месте я не стала бы подписывать, пока его от корки до корки не прочтет адвокат.
– Бля, – задыхаясь, рявкнул Роттерман позади меня. – Не подписывай, если не хочешь продать, ну, газиллион дисков. – Он вырвал контракт из моих рук и швырнул на стол. – А ну подписывай, мать твою!
Зак перевел взгляд с меня на Роттермана, в его глазах была неуверенность.
– Да она ж те'я дурит, как Далила Самсона, по'имаешь? Ты теряешь силы, свой животный магнетизм…
– Но разных паразитов это от него не отталкивает… – мимоходом заметила я, сердито глядя на Роттермана.
– Ну?.. – нетерпеливо спросил пиджак номер два.
– Не знаю, Бек. Ротти же в этом понимает… У него уже тонны таких контрактов, и все такое…
– Уж в этом я не сомневаюсь.
– Подписывай же, так твою растак, – прошипел Роттерман. – И будешь продавать свои альбомы тоннами, понял?
– Подписывай, и будешь всю оставшуюся жизнь кланяться: «Да, сэр», «Нет, сэр», «Готов лизать вам задницу, сэр», – предупредила я Зака.
– Закрой пасть!.. – Он толчком усадил Зака на стул. – Подписывай давай!
– Они хотят найти тебе песенника. Если ты действительно меня любишь, не делай этого, Зак.
Роттерман распахнул выдающиеся вперед челюсти.
– Да как ты мог трахнуть эту псину?
– Зато я неплохо умею вынюхивать багаж в аэропортах и еще…
Меня прервал Зак, замахнувшись на своего агента. Его мощный торс, нависший над Роттерманом, казалось, занял полкомнаты. Роттерман, до этого момента прикидывавшийся твердым орешком, внезапно сник, превратившись в маленького провинившегося мальчика. Он пресмыкался, бормотал что-то с глупой улыбкой, завывая, молил Зака о прощении. Как все злодеи, Роттерман наверняка выплакивал ведра слез на похоронах и встречах выпускников. Не удивлюсь, если он любил животных.
– Поехали искать квартиру, – объявил Закери, поворачиваясь спиной к этому саблезубому червю и ведя меня за руку к дверям.
Первый раунд: один-ноль в мою пользу, подумала я и с легким сердцем последовала за ним.
* * *Оставшуюся часть дня мы провели, тычась носом в чужие квартиры в районе Сент-Джонс-Вуд. Мы узнали много нового: «уютный», оказывается, означает «маленький»; «приятно прохладный летом» – «темный и холодный»; фраза «дом сохранил некоторые особенности своего изначального вида» может быть расшифрована как «неотремонтированная помойная яма». А еще мы узнали, что агента по недвижимости можно уговорить остаться в машине и разрешить нам осмотреть дом самим, чтобы якобы «остаться с ним наедине», то есть наедине друг с другом.
В доме на Серкус-роуд Зак уложил меня на кухонный стол, измазал ледяной крошкой, а потом писал любовные непристойности кусочком льда на моем теле.
– Надо бы повесить тут голубую табличку с надписью: «Мы тут спали», – задыхаясь, предложила я, когда он переставил зеркало, чтобы я могла наблюдать, как мы занимаемся любовью.
К концу дня мы могли увесить такими табличками полгорода.
Наконец-то в двух шагах от Эбби-роуд, на которой располагались все крупнейшие студии звукозаписи, мы нашли отличное место.
– Четыре ванные комнаты! С нашим сексуальным пылом мы вообще не будем вылезать из ванны. Я буду самым чистым человеком на свете, – сказала я Заку.
– С самыми грязными помыслами.
– Думаешь, наши отношения – только секс? – спросила я, когда он усадил меня голой с завязанными глазами на стул, раздавил у меня между ног персик, а потом слизал этот фруктовый салат языком.
