Элейн Гудж - Последний танец
Глаза Алекс наполнились слезами, и цветущий сад, собачья будка, кусты жимолости – все вспыхнуло сверкающими искрами, как если бы она смотрела на них сквозь призму.
Алекс опустилась в садовое кресло.
– Тебе помочь? – спросила она сестру.
– О нет, я справлюсь сама.
Китти вернулась к своему занятию, щелкая секатором, как клювом какой-то диковинной птицы. Чик… чик… чик. Прислушиваясь к этим звукам, Алекс вдруг подумала о том, что преследует ее, не давая свободно вздохнуть, и «Фог-Сити моторс» в первую очередь. Господи, где же достать денег? И даже если она заплатит эти четыре тысячи, где взять остальную сумму?
Отбросив эти мысли, Алекс спросила:
– Ну, как поживаешь?
– Да ничего, пока справляюсь. – Китти негромко рассмеялась, но Алекс не стала вдаваться в детали.
– Наверное, у тебя полно хлопот – ведь у тебя гостят дети Дафны.
– Да нет, я рада, что Кайл и Дженни со мной. Если бы не они, не знаю, как я пережила бы… – Китти умолкла и прикрыла глаза рукой, словно заслоняясь от солнца.
– Надо будет посмотреть детские вещички – может, что-нибудь подойдет Дженни. – Алекс почувствовала себя виноватой, что раньше не навестила племянника и племянницу.
– Дафна была бы благодарна тебе. – Китти внимательно посмотрела на сестру.
Алекс занервничала под ее проницательным взглядом.
– Я знаю, что тебе нужно. Вы с Дафной хотите, чтобы я помогла вам вытащить маму из тюрьмы. Но это не в моих силах. Я не могу простить ее.
– Я тебя об этом и не прошу. – Китти вновь начала обрезать кустарник. Чик… чик… чик. Веточки жимолости падали на траву у ее ног.
В это солнечное теплое утро ничто, казалось, не предвещало грозы, но Алекс внезапно захотелось забиться в собачью конуру – в какую-нибудь дыру, где бы ее никто не достал.
– Зачем же ты меня пригласила?
Китти вздохнула и сунула секатор в карман леггинсов.
– Я не прошу тебя помочь маме. Это на твоей совести. Но мне нужна твоя помощь в другом.
– В чем же? – тревожно спросила Алекс.
– Расскажи, что тебе известно о романах отца.
– Что ты имеешь в виду?
Китти смерила ее презрительным взглядом.
– Хватит изображать святую простоту, Алекс. Неужели Китти всегда знала об этом? Или это только ее догадки?
– Почему бы не оставить все как есть? Господи, Китти, отца уже не вернешь!
– Но мама жива, – возразила Китти. – Алекс, если тебе хоть что-то известно, пора сказать это и спасти маму.
– Каковы бы ни были отцовские прегрешения, он не заслужил такой смерти.
Алекс поняла, что ее загнали в угол. «Надо уходить. Сейчас же. Пока я не сказала того, о чем впоследствии пожалею».
– Незадолго до смерти он встречался с одной медсестрой из больницы, насколько мне известно, – продолжала Китти. – Если бы появилась возможность поговорить с этой женщиной, это помогло бы делу. Может, отец собирался бросить маму, и это толкнуло ее на такой шаг.
Алекс изумилась. Медсестра? Отец не говорил ни о какой медсестре. А уж чтобы он бросил маму… это просто нелепость.
– Отец ничего мне не рассказывал, – ответила она. Алекс вспомнила, как однажды отец склонился над ней и, глядя ей прямо в глаза, твердо произнес: «Никому ни слова. Никогда. Если мама об этом узнает, это убьет ее».
Но правда убила самого отца.
Алекс тряхнула головой.
– Очевидно, тебе многое известно, – донесся до нее голос сестры.
Алекс не выдержала:
– А кто бы еще понял его? Отец не виноват. Мама… любила его, но… не так. И что ему оставалось делать?
– Так вот что он сказал тебе? Что маму не интересовал секс? – Китти уставилась на нее во все глаза.
Алекс пожала плечами:
– Ну ладно, может, он немного преувеличивал. Но зачем ему лгать мне? И кто способен на такую ложь?
– Да тот, кто посмел сказать такое юной неискушенной девушке.
Слова Китти зародили в душе Алекс сомнения. До сих пор она принимала как должное рассказы отца. Он часто вспоминал те времена, когда только что познакомился с матерью, и с сожалением говорил о том, как все изменилось после рождения Дафны. Но ужас на лице Китти заставил ее иначе взглянуть на прошлое.
– А эта… медсестра. Что тебе о ней известно? – спросила Алекс дрогнувшим голосом.
– Не много. Она гораздо моложе отца – примерно нашего возраста. Эта девушка потеряла золотую сережку. – Китти мрачно усмехнулась. – Наш папочка имел привычку укрываться в дешевых мотелях. Но на сей раз ему не повезло: хозяйкой мотеля в Барранко оказалась мать Уиллы. Убирая в его номере, она нашла там золотую сережку его подружки.
Алекс вскинула голову. У отца было много женщин, но он всегда проявлял осторожность. Так или иначе, маму он любил.
– Это не то, что ты думаешь, – возразила она. – Отец не был влюблен в этих женщин. Просто ему было необходимо… ну, ты понимаешь.
– И ты поверила ему? О, Алекс!
– Да ты просто ревнуешь! Я всегда была его любимицей, а ты… ты…
– А я не была ни маменькиной, ни папенькиной дочкой. – Китти пожала плечами. – Когда-то это причиняло мне боль, но теперь я отношусь к этому спокойно. – Китти с любопытством посмотрела на Алекс. – Интересно, почему отец исповедовался тебе? Если он не чувствовал за собой вины, зачем же ему было облегчать душу, рассказывая о своих похождениях дочери?
Алекс закрыла лицо руками. – Прекрати. Прекрати сейчас же. Китти опустилась перед ней на колени.
– Что случилось, Алекс? Ты что-то скрываешь?
Она спросила это с такой теплотой и сочувствием, что Алекс не выдержала и бросилась к ней в объятия. Китти, всегда державшаяся с ней несколько отчужденно, теперь больше чем кто-либо волнуется за нее. От Китти пахло жимолостью и корицей, и Алекс принялась горько всхлипывать.
– У меня неприятности, – прошептала она сквозь слезы. – Я по уши в долгах: «Виза», «Мастер кард», «Пасифик газ энд электрикс» – все они жаждут моей крови. А сегодня утром «Фог-Сити моторс» чуть не конфисковал у меня автомобиль. Если к пяти вечера я не принесу в офис компании четыре тысячи долларов, мне придется ходить пешком.
Взглянув на Китти, она увидела, что глаза сестры выражают сочувствие, а вовсе не презрение и даже не жалость.
– Алекс, почему ты раньше не пришла ко мне?
– А что бы это изменило? – Алекс вытерла слезы. Китти задумалась, печально глядя вдаль, поверх живой изгороди из цветущих кустов. Потом обернулась к Алекс и улыбнулась.
– У меня есть кое-какие сбережения. Чуть больше двадцати тысяч. Они твои. Вернешь, когда сможешь.
Алекс радостно встрепенулась, но тут же поникла.
– Нет, Китти, я не могу. Тебе ведь нужны эти деньги.
Китти покачала головой:
– Не сейчас. И мне приятно потратить их на доброе дело.
