Керстин Гир - Я сказала правду
– Ну что за семейка! – Я была откровенно шокирована. – Он что, прямо так и сказал: «членом»? Ну, как раз в этот момент уж точно и нужно было сказать: «Свекор, спроси-ка лучше свою дочь о том хрене, с которым она встречалась в пятницу в «Редженси Палас». Это же совершенно... о, кстати, как больно-то!
– Мы уже почти пришли, – сказал Оле, открывая дверь своего кабинета.
– Вы уже вернулись с обеденного перерыва, доктор? – спросила его ассистентка за стойкой в приемной.
– У фрау Талер острая боль. Посадите ее в первое кресло и пришлите мне Лену.
Оле подмигнул мне и исчез за дверью, а я стояла и смотрела на другую дверь, ведущую в кабинет.
– Дайте мне, пожалуйста, вашу карточку социального страхования, – попросила ассистентка. Я дала. – Вам повезло, – прощебетала она. – У господина доктора прием расписан до конца следующего месяца.
– Повезло? – Мое определение везения явно не совпадало с определением этой девушки. Я просто ненавидела подобные незапланированные мероприятия. К такому визиту я всегда готовилась пару дней, морально и физически.
Как только я села в кресло, боль туг же прекратилась.
– По-моему, прошло. – Я встала. – Пожалуй, пойду.
– Сидите. Так всегда бывает, – пояснила Лена, стройная блондинка-практикантка, и прикрыла мне шею салфеткой. – Это адреналин. Как только придете домой, снова начнет болеть.
– Сейчас посмотрим, – произнес Оле. В белом халате он был прямо-таки воплощением главврача Гозвина из моих книг. (Когда я его придумала, я еще не была знакома с Оле, но по непонятной мне причине он оказался очень на него похож.) Еще с секунду я любовалась тем, как белый цвет идеально подходит к его голубым глазам, загорелой коже и светлым волосам, а потом он опустил кресло и направил мне в лицо лампу.
Я автоматически открыла рот и закрыла глаза.
– Очень хорошо. – Оле постучал железякой по зубам. Болел не запломбированный зуб, который когда-то доставил мне кучу неприятных ощущений, а соседний, последний с левой стороны, на котором не было пломбы. Зубы у меня были ровные и белые, но не особенно хорошие. И это несмотря на то, что в детстве мне запрещали есть сладости. Спасибо, мама!
– А, ничего, это мелочь. – Оле засунул мне за щеку два ватных тампона. – Всего лишь маленькая дырочка. Для этого нам обезболивающее не нужно, правда?
– Хех! Хез хукола я хихего хелать хе хам! – закричала я с набитым ватой ртом.
– Ну вот, я знал, что ты храбрая девочка, – кивнул Оле и взялся за бормашину. – Так, на чем мы остановились?
– Хукол! Хукол! – Я размахивала в воздухе кулаками.
– А, ну да, – вспомнил Оле, а бор тем временем уже буравил мой больной зуб. О, как же я ненавижу этот звук. – Миа ушла, а ее отец думает, что я не могу держать свой член в узде.
Услышав эти слова Оле, медсестра ткнула слюноотсосом мне в горло. Очевидно, она еще не успела посплетничать о недавно произошедших в личной жизни шефа изменениях.
– Кх-кх-кх-кх! – напомнила я ей о своем существовании.
– Извините, – пробормотала Лена.
– Я собираюсь на днях пойти к адвокату, чтобы посчитать, что мне останется после развода, – сообщил Оле и стал сверлить прямо по больному месту.
– А! – воскликнула я. – Хукол! Хукол!
Но Оле только осторожно прижал меня к креслу и продолжил сверлить. Так он раз и навсегда излечил меня от фантазий, как мы с ним занимаемся страстным сексом в этом самом зубоврачебном кресле. Как я уже сказала – это было только в моих фантазиях. И ни бормашина, ни медсестра там уж точно не фигурировали.
– Вот и все, – бодро произнес Оле как раз в тот момент, когда я уже была готова потерять сознание. – Ты очень храбрая. Возможно, мне и не придется платить много. Кредит за мой кабинет большой, а детей у нас нет. Конечно, мне придется заплатить ей за квартиру, но это я как-нибудь переживу. Нет-нет, лежи, сейчас поставим пломбу. Еще немного, Лена, да, как раз. Ну, или она может получить квартиру, но тогда ей придется платить. Ха-ха, интересно только чем. Она же все, что зарабатывает, до последней копейки тратит на туфли.
Он подул мне на нерв чем-то холодным.
– Ай! – вяло отреагировала я.
Когда меня, наконец, вернули в сидячее положение и я ополоснула рот, то сказала:
– Мне было больно! Почему ты мне не сделал укол?
– Но ведь все отлично получилось, – произнес Оле. – Лена, можешь десять минут передохнуть.
– Скажи, а ты всегда так делаешь? – потребовала я ответа, когда дверь за Леной закрылась. – Ты ведь прекрасно слышал, что я кричала!
– Но ведь боль прошла. – Оле снял с моей шеи салфетку. – И никакого онемения, как от укола! – Он осторожно провел по моей нижней губе подушечкой большого пальца. – Если бы я тебя сейчас поцеловал, ты бы все почувствовала.
– Вот именно – если. После таких страданий меня совсем не тянет целоваться. Оле, по-моему, то, что ты позволил Миа думать, будто вы расстались из-за меня... это неправильно.
– Но причина действительно в тебе, – опровергнул мои доводы Оле.
Я ошарашенно на него уставилась:
– Конечно, нет!
– Именно так, – подтвердил Оле.
– Чепуха! Напряги память: Миа тебе изменила!
– Я люблю тебя, Герри, – сказал Оле.
Чарли держала у меня перед носом снимок УЗИ:
– Вот! Твой крестник! Ну, где-то тут, посередине.
– Мило, – рассеянно откликнулась я.
– Ни хрена не мило, – проворчала Чарли. – Там же ничего нельзя разглядеть! А я всегда думала, что при нынешнем уровне технологий можно точно увидеть, сосет он пальчик или нет. И я искренне разочарована. Я столько недель ждала этой фотографии, и что? Моя матка – как черная дыра в космосе. А какая дешевая бумага! Как чек в продуктовом магазине.
– Чарли, но у тебя же совсем маленький срок. У ребенка пока вообще нет пальцев.
– Все равно, – пробурчала Чарли и вытерла слезинку, скатившуюся из уголка глаза. А потом вдруг ни с того ни с сего прямо-таки просияла: – А теперь к хорошим новостям: тебе звонила тетка из издательства. Она приглашает тебя послезавтра в двенадцать на бизнес-ланч в «Бетховен». Я взяла на себя смелость сказать «да».
– О! И кто же она? – Я мгновенно включилась в происходящее.
– Ну, крутая фря из издательства, с которой ты теперь будешь делать большой бизнес, одним словом, бизнес-леди, – сообщила торжественно Чарли и еще больше просияла. – Я так тобой горжусь!
– Очень мило с твоей стороны. Но не стоит торопиться. Может быть, она хочет мне отказать.
– Чушь! – Чарли взяла меня за руки и покружилась. – Для этого она не стала бы приглашать тебя в «Бетховен».
