Керстин Гир - Я сказала правду
– Прекрати, – рассердилась Лулу. – Я знаю, что у тебя сейчас в жизни сложный период, но это – просто извращение какое-то!
– Правильно, извращение. Он меня вообще не узнал – со столькими женщинами он встречался. Он даже не помнит, отношусь ли я к тем, с которыми он переспал, или к тем, кто ответил ему отказом. Последних, наверное, набралось немало потому, что этот номер «Потрогай у меня здесь», который он проделал в кафе, был просто отвратителен.
– Все, я кладу трубку, – заявила Лулу строгим учительским тоном. – Я на тебя не сержусь, но хочу прекратить этот разговор.
– Бьюсь об заклад, он в длину не тридцать один сантиметр, – добавила я, но Лулу уже повесила трубку. – И до отбойного молотка ему наверняка тоже далеко.
Когда я рассказала об этом Чарли, она только посмеялась:
– Твоя сестра – взрослый человек, и, если она хочет в мужья этого гнусного интернет-трахальщика, это ее выбор.
Ну ладно, хорошо. Значит, с этим мы разобрались. Остается тайная встреча с Оле.
Когда я на следующий день ждала его в кафе «У Фассбиндера», зуб у меня все еще болел. До этого неприятная тянущая боль всегда быстро прекращалась, но теперь я не могла больше обманывать себя, выдавая зубную боль за какой-то фантом.
Несмотря на это, я положила в свой латте макиато пол-ложки сахара, нервно оглядываясь по сторонам, не сидит ли где-нибудь в засаде Миа, готовая выпустить в меня ядовитую стрелу. На улице стоял прекрасный майский день, и я устроилась за столиком на улице с видом на церковь Святого Апостола.
Оле влетел в кафе с опозданием всего в пять минут. Его кабинет был совсем близко, практически за углом.
– Маленький упрямец отказывался открывать рот, – запыхавшись, произнес он. – Его мать водила его уже к трем зубным врачам, и ни у одного из них он рот не открыл. А у меня получилось. Ну, как, хорош я, а? Извини, я искренне хотел быть пунктуальным. Кстати, ты потрясающе выглядишь. Ты что-то сделала со своими волосами?
– Я их помыла, – честно ответила я. На самом деле я собиралась более основательно привести себя в порядок, но после того, как мне пришлось надеть джинсы и футболку с надписью «Подольски, я хочу от тебя ребенка», ведь ничего другого не было, – я расслабилась и не очень-то волновалась о том, как выгляжу, потому, что это было уже бесполезно.
– Жаль, что я не Подольски, – пошутил Оле, несмотря на все вышеупомянутое. – Но скажи честно, ведь я намного привлекательнее его?
– Это футболка Чарли. И я подозреваю, что в этой надписи скрыта изрядная доля иронии, – пояснила я. – Подольски для нас слишком молод. Или, точнее, мы слишком старые для него. – Зуб заболел по-настоящему, так что я схватилась рукой за щеку. – А ты, наконец, поговорил с Миа?
Оле кивнул:
– Все кончено.
Я на секунду забыла о зубе и вцепилась Оле в руку:
– Оле, мне так жаль. Значит, у Миа с ее любовником все серьезно?
– Не знаю. Об этом типе мы с ней не говорили.
– Ты хочешь сказать, Миа не захотела о нем говорить?
– Я не захотел, – произнес Оле. – Я вообще не стал ее о нем спрашивать. Знаешь, мне до него нет никакого дела.
– Да ладно, брось, ведь это именно из-за него ваши отношения пошли наперекосяк.
– Нет. Нам вообще не надо было жениться, теперь мне это стало совершенно ясно.
– Оле, я... ты не делаешь слишком поспешные выводы? Меньше двух недель назад ты был счастлив в браке... Ой!
– В чем дело?
– Зуб болит, – призналась я. – Сильно.
– И как давно? – поинтересовался Оле.
– Пару дней. Но до этого боль всегда прекращалась сама собой.
Оле поднялся:
– Пошли! С этим мы сейчас разберемся. – Он махнул рукой официантке и заплатил за мой латте макиато, не обращая внимания на мои протесты. – С твоего последнего посещения прошло уже полгода.
– Может, само пройдет? – сказала я, но Оле уже ухватил меня за локоть и вытащил на улицу.
– Который зуб болит? – спросил он.
– Предпоследний внизу слева. По-моему. На самом деле у меня такое ощущение, как будто везде болит.
– Хм-хм, – недоверчиво протянул Оле. – Мы только в прошлом году запломбировали этот зуб.
– Точно! – закивала я. – Но, возвращаясь к Миа: она знает хотя бы, что ты был в гостинице не из-за меня, а из-за нее?
– Нет, – сказал Оле. – Я до этого не дошел. Как только в субботу вечером она села в машину, то сразу же заявила: я знаю, что у тебя роман с Герри, но я готова тебя простить. Давай начнем все с начала.
– Как раз в этот момент ты должен был сказать, что проблема не во мне, а в том старом козле, с которым Миа обменивалась французскими поцелуями.
– Я же говорил, что все не так просто! Потом Миа совсем с катушек слетела. Она обрушила мне на голову мощнейший поток оскорблений, в том числе – что я все время работаю, а ею вообще не интересуюсь, что мы слишком редко занимаемся сексом, а когда занимаемся, то это происходит до чертиков вяло, что в выходные и в свободное от работы время я все время говорю только о зубах и что при всем этом завести роман – это верх бесстыдства, особенно с кем-то вроде тебя, у которой задница никак не меньше, чем у цирковой лошади.
– Вот еще один удачный момент для того, чтобы сказать: «Эй, помолчи-ка минутку, лживое чудовище с костлявой задницей, кто из нас тайно встречается в гостиницах с женатыми мужчинами: ты или я? » – вставила я, все больше раздражаясь.
– Но я этого не сделал, – произнес Оле. – Я сказал, что попа у тебя просто высший класс и что стоит только мне о ней подумать, как у меня сразу встает.
– О!.. Это, конечно... Ты что, совсем с катушек слетел?
– Нет, но я еще недорассказал про Миа, – продолжал Оле. – Она только пробурчала: «Вот посмотришь, чем все это закончится», а дома она собрала чемодан, крикнув мне: «Даже не пытайся меня удерживать», хотя я этого делать вовсе не собирался. А потом села в свою машину, и след ее простыл.
– Поехала к своему любовнику! Отличная работа, Оле!
– К своим родителям, – поправил меня Оле. – Ее отец звонил мне вчера утром, чтобы воззвать к моей совести. Он сказал, что не очень красиво для походов налево выбирать женщин из круга своих друзей, и спросил, неужели я не мог думать головой, а не членом. И что я теперь знаю, где найти Миа, если опомнюсь.
– Ну что за семейка! – Я была откровенно шокирована. – Он что, прямо так и сказал: «членом»? Ну, как раз в этот момент уж точно и нужно было сказать: «Свекор, спроси-ка лучше свою дочь о том хрене, с которым она встречалась в пятницу в «Редженси Палас». Это же совершенно... о, кстати, как больно-то!
– Мы уже почти пришли, – сказал Оле, открывая дверь своего кабинета.
