Анна Берсенева - Рената Флори
Как раз в ту минуту, когда Рената протянула руку за телефоном, лежащим на полу у кровати, боль повторилась, и еще сильнее, чем в первый раз. Теперь уже не было никакого сомнения в том, что это именно схватка.
«Несколько часов у меня, во всяком случае, есть, – подумала Рената, переждав боль. – «Скорая» успеет приехать».
Но откуда приедет и куда повезет ее «Скорая»? В поселковую больницу? В райцентр? Все эти маршруты представлялись Ренате, мягко говоря, сомнительными, но выбирать, кажется, уже не приходилось. Сейчас, накануне выходных, в «Москве» не было ни одного человека с машиной, и не бежать же ей было на шоссе, останавливая попутку.
Да, так и надо было сделать – вызвать «Скорую». Рената взяла трубку и только тут сообразила, что не знает даже, по какому номеру звонить.
«Совсем у меня голову отняло! – сердито подумала она. – Гормональная перестройка организма все-таки не шутка. Я и не предполагала, что до такой степени не шутка!»
И тут, несмотря на все самоуговоры, ей впервые стало по-настоящему страшно. Тишина стояла в доме, тишина стояла за стенами дома, тишина окутывала весь сосновый холм и, Ренате стало казаться, все пространство вокруг этого холма – весь огромный мир, угрожающий ей и ее ребенку. От этой тишины, от этой угрозы не было спасения, ее невозможно было преодолеть, от нее хотелось бежать, но куда бежать, если она везде, везде!..
– А ну прекрати! – Это она уже не подумала даже, а громко сказала вслух. – Прекрати истерику! Звони соседям.
Телефон Агнии Львовны был ей, по счастью, известен. Рената и раньше звонила той с какими-нибудь мелкими домашними вопросами, но, конечно, не в шесть часов утра. Или теперь уже больше, не шесть часов, ну да, конечно, ведь еще только апрель, в шесть утра в апреле совсем темно, а сейчас уже рассветает…
Может быть, Агния Львовна и сама уже проснулась, не от телефонного звонка, ведь пожилые люди вообще встают рано. Голос ее, во всяком случае, не был сонным.
– Я сейчас приду, Рената, – сказала она. – Вы только, пожалуйста, лежите, не вставайте ни в коем случае.
– Извините, Агния Львовна, – виновато сказала она. – Я и сама не знаю, чем вы можете мне помочь. Надо «Скорую» вызвать. Больше все равно ведь ехать не на чем. А я не знаю номер, и вообще… Мне как-то не по себе. Совсем не по себе.
– Не вставайте, – повторила Агния Львовна.
Рената положила телефон на пол и закрыла глаза. Схватки пока не повторялись, они еще были редкими, и такая их периодичность была правильной. Но все-таки они казались ей слишком сильными, и это ее беспокоило. К тому же и голова у нее почему-то плыла, мысли туманились – от страха, наверное.
Да, она боялась. Все, что она знала о родах, знала досконально, во всех тонкостях, – все это вдруг показалось ей ненадежным, неправильным, неважным; ее охватила самая настоящая паника. Ренате стало казаться, что никакие знания и навыки ей не помогут, что умрет она непременно, и в этом не может быть ни малейшего сомнения.
От этой мысли туман в ее голове сделался плотным, потом стал спускаться вниз, к горлу; Рената почувствовала, что задыхается.
– Помогите!.. – прохрипела она.
И тут наконец на крыльце раздались быстрые шаги и сразу за ними – громкий стук в дверь.
– Я здесь!.. – с трудом проговорила Рената.
«Как же мне помогут? Ведь дверь заперта! – мелькнуло у нее в голове. – Я же всегда запираюсь на ночь. На замок и на щеколду еще».
Щеколда делала проникновение в дом совсем уж невозможным.
– Агния Львовна! – Ренате казалось, что она кричит, но голоса своего она почему-то не слышала. – Позовите кого-нибудь… Пусть выломают дверь…
«Ничего не слышно, ничего! – подумала она в отчаянии. – Она решит, что я уже умерла!»
Никакой логики не было в этих мыслях, а другие ей в голову сейчас не приходили.
Но тут и эти – бессмысленные – мысли вылетели у нее из головы. Потому что дверь задрожала от сильного удара, и не дверь только, а весь дом, всеми своими тяжелыми бревнами.
– Алеша, может, не надо? – раздался за дверью голос Агнии Львовны. – Может, она еще откроет?
– Но не открывает же, – ответил мужской голос. – Отойдите, Агния Львовна. Я поленом попробую. Надо прямо в щеколду попасть. Здесь же старое все, гнилое – откроем.
Удар в дверь, на этот раз еще более сильный, раздался снова; дом снова вздрогнул и даже как будто бы застонал. Со следующим ударом дверь распахнулась – Рената почувствовала это по сквозняку, мгновенно пробежавшему через комнату.
– Рената! – услышала она. – Вам совсем плохо?
В голосе Агнии Львовны, всегда насмешливом или невозмутимом, впервые слышалась растерянность. Рената с трудом подняла тяжелые веки, но силуэт соседки, стоящей возле ее кровати, все равно разглядела смутно.
– Не совсем… – пробормотала она. И с отчаянием добавила: – Какая же я дура!
– Безусловно, – сказал Дежнев. – Но сейчас об этом думать не время. Где вы собираетесь рожать?
В отличие от голоса Агнии Львовны его голос звучал точно так же, как всегда: ровно и холодновато. Но Рената обрадовалась этому голосу так, словно Дежнев обнял ее и расцеловал.
Впервые за это невыносимое утро она почувствовала, что голова у нее становится на место.
– В Москве. В той же клинике, что и Тина, – сказала она. – То есть я собиралась там рожать. Но теперь уже поздно. Вряд ли я успею туда добраться.
– Тогда куда вас везти? – спросил Дежнев.
– Меня – везти? – удивилась Рената.
Она чувствовала себя с каждой минутой все лучше – просто удивительно! – и, задавая этот вопрос, смогла уже даже сесть.
– Зачем же вы садитесь? – воскликнула Агния Львовна.
– Садиться не надо, – все тем же тоном сказал Алексей Андреевич. – Я в этих ваших делах, конечно, не очень понимаю, но, по-моему, вы вот-вот родите.
– По-моему, тоже.
Рената улыбнулась, хотя с трудом сдерживала слезы. После страха, после отчаяния ее вдруг взяла очередная напасть – слезливость. Причудливые фокусы выделывала с ней гормональная буря!
– Так куда вас везти? – повторил Дежнев.
– Я хотела вызвать «Скорую», – сказала Рената. – Но оказалось, что даже номер телефона не знаю…
– Я знаю номер, – почему-то с робостью вставила Агния Львовна.
– Это не выход, – без всякой робости сказал Дежнев. – Пока «Скорая» сюда доедет, пока туда вас отвезет… И куда все-таки – туда? Ладно. – Он подошел к Ренате. Она смотрела на него снизу, с кровати, и его глаза казались ей бесстрастными, но она почему-то понимала, что это не так. – Куда ехать, вы мне по дороге успеете объяснить. Выбор, я так понимаю, у нас уже невелик. Агния Львовна, – повернулся он к соседке, – вы поможете одеться?
– Конечно.
В голосе Филаретовой наконец зазвучали привычные интонации. Видно, спокойствие, которое ни на минуту не покидало Алексея Андреевича, передалось и ей.
