Лишь одна песня (ЛП) - Линн Стэйси

Всю следующую неделю я отказываюсь отходить от постели Зака. Рождество приходит, уходит, но меня не волнует. Я смутно вспоминаю о подарках, которые начала заворачивать неделю назад в гостиной, когда получила телефонный звонок. Все, о чем я молилась, все, на что надеялась, чтобы Зак открыл глаза. Миа проводит время с остальными членами его семьи. Время от времени кто-то приносит мне еду и сменную одежду. Но единственное, что меня волнует, единственное, что мне необходимо, как Зак открывает глаза и смотрит на меня. И пока этого не произойдет, я не уйду.

— Привет, детка, — тихо говорит Миа, когда заходит в комнату. Она действует так, словно боится кого-то разбудить. Не следует. Я почти не сплю, а Зак… Кто знает, слышит ли он что-нибудь. Я отворачиваюсь от нее и возвращаюсь к Заку. Синяки на его лице заживают, меняют цвет с темно-сиреневого на светло-зеленый с желтизной. Повязки с головы сняли и шрамы от стекла почти исчезли. Если бы не загипсованная нога, он бы выглядел так, словно подрался в баре, а вовсе не попал в аварию.

Сейчас Заку не вводят большинство обезболивающих, а вчера убрали дыхательную трубку. Мы продолжаем ждать, очень нетерпеливо, пока его мозг восстановится, и он очнется. Доктор Хассен заходит ежедневно, не сообщая никаких новостей. Заку провели МРТ, где ничто не указывало на видимые повреждения. Мы ничего не узнаем, пока он не очнется. Нам говорили, что Зак пробудет в коме до двух недель, и сейчас доктора не видят причин беспокоится.

С другой стороны, я начинаю сомневаться увижу ли его искрящиеся зеленые глаза. Не знаю, смогу ли прождать еще неделю. И что произойдет, если он не очнется? Что нам тогда делать? Мне страшно задавать такие вопросы, но они постоянно проносятся у меня в голове, пока я отчаянно пытаюсь пробудить его каждую минуту, каждый божий день.

— Я принесла завтрак, — позади раздается голос Миа. — Яйца и бекон, как ты любишь.

— Может, будем чуточку серьезнее? — огрызаюсь на нее. Не хочется проявлять стервозность, но давайте посмотрим правде в глаза: как утро может быть приятным для меня, когда у меня дефицит сна, плохое питание, а любимый мужчина находится в коме? Я делаю глубокий вдох.

Подруга не виновата в случившемся и нет причин срываться на ней. Мне хочется отыграться на Рэйчел, но на днях она улетела в Вегас, где ей предложили небольшую роль в фильме. Для нее складывается все хорошо. Устроила весь этот переполох и свалила из штата, оставив нас разбираться. Сейчас я ненавижу ее еще сильнее, чем прежде. Даже не верится, что такое вообще возможно.

Я поворачиваюсь к Мие и извиняюсь.

— Все нормально, — она протягивает мне контейнер с едой, и мой желудок урчит.

Когда я позавтракала, Миа нервно переминается у постели Зака.

— Я звонила боссу в Нью-Йорк.

Я смотрю на нее.

— Не смей отказываться от работы из-за меня, — она молчит, и я уже знаю ее ответ. — Перезвони и скажи, что передумала. Ты должна согласиться.

— Я не хочу оставлять тебя, — говорит Миа так тихо, что я едва слышу ее из-за сигналов аппаратов.

Сделав глубокий вдох, поворачиваюсь к ней.

— Ты должна, Миа. Со мной все хорошо. Мелоди и Сэмми здесь, а на следующей неделе приедут мои родители. Ты не должна из-за меня рушить свою карьеру, — я ненадолго поворачиваюсь к Заку. — Кроме того, когда он проснется, все снова образуется.

Я отчаянно хочу в это верить и надеюсь, что так и будет.

Смотрю на нее, настойчиво повторяя.

— Ты должна это сделать ради меня, по крайней мере. Я не хочу вновь становится причиной, по которой ты упустишь работу своей мечты. Со мной все будет хорошо, обещаю.

Подруга кивает, и я вынуждаю ее выйти из палаты и позвонить своему потенциальному боссу, надеясь, что как только она сделает звонок, ее примут. Когда Миа возвращается, мы проводим остаток утра, беседуя о том, где она хочет жить и чем будет заниматься. Я улыбаюсь, впервые за две недели, когда ловлю ее на частом упоминании Чейза. Конечно, он же тоже живет в этом районе. Но она говорит об этом так безмятежно, и я счастлива, что Миа смогла встретить кого-то. Я действительно беспокоюсь о ней. После шести лет ежедневной упорной работы ее мечта осуществилась.

Несколько раз мне приходится смолчать, чтобы вытереть слезы, задаваясь вопросом о том, когда же сбудется моя мечта, но стараюсь оттолкнуть эти мысли как можно дальше, чтобы хотя бы пару часов сосредоточиться на ее жизни. Миа уходит домой спустя пару часов, чтобы рассказать новости Чейзу.

Оставшийся день и ночь я провожу в своем кресле рядом с прикроватным столиком Зака. Происходят изменения. Миа уезжает. Я застряла в режиме неизвестности и ожидания, не уверенная в том, приму ли участие в записи альбома, а если нет, то чем займусь, где буду жить, если что-то случится с Заком. Я не могу перестать думать об этом, стоит такой мысли зародиться, как меня поглощает горечь и страх, и я едва могу справиться с этим. Слишком часто она приходит. Я хочу, чтобы боль и страх прошли, и Зак вернулся. Хочу быть уверенной, что для меня все еще есть место в его сердце и его жизни. Навечно, как и планировали.

Мне кажется, что прошла целая вечность, когда я, наконец, кладу голову на его руку и медленно закрываю глаза, надеясь, что этой ночью сон придет ко мне.

Глава 25

Мы с Чейзом обсуждаем переезд Мии в Нью-Йорк в палате Зака, когда слышим тихий стук в дверь. Я предполагаю, что это Мелоди или Сэмми или кто-то еще, пришедшие посетить Зака. Чего я не ожидаю, пока Чейз крепко сжимает мою руку, когда мы оборачиваемся, так это увидеть Рэйчел, стоящую в дверном проеме.

Внезапно во мне поднимается ненависть к ней, ее прекрасной загорелой коже, словно она только что приехала с отпуска на Карибах, к ее светлым волосам, струящимся вниз по спине. Как кто-то, принесший такую проблему, может выглядеть столь идеально? Я не отталкиваю крепко обнимающего меня Чейза. Вероятно, он считает, что я близка к тому, чтобы убить ее, и хотя я никогда в жизни никого не ударила, мои кулаки сжимаются от гнева, а в глазах стоит красная пелена.

— Как он? — ее голос звучит обеспокоенно, как и следовало. Она виновата в произошедшем. Я вижу в ее взгляде вину и радуюсь, что эта ведьма-манипулятор все же способна проявить хоть немного раскаяния.

— Ты его в кому ввела, Рэйчел. Как думаешь, как он? — я яростно выплевываю слова, не волнуясь о том, заметит ли она мою ненависть.

— Понимаю, — она склоняет голову, надеюсь, от стыда, едва слышно шепча, — Я правда сожалею обо всем. Знаю, что это все моя вина, я лишь думала… — Она замолкает и смотрит на Чейза. — Можно я поговорю с Николь наедине? Всего минуту.

Я на мгновение крепко сжимаю руку Чейза, давая ему понять, что все хорошо. Он одаривает меня взглядом, словно говоря: «Пожалуйста, не убивай ее здесь». Я слабо улыбаюсь и киваю. Он медленно выходит из палаты, прошептав что-то на ухо Рэйчел. Заметив, как ее голова опустилась еще ниже, предполагаю, что это вовсе не дружеское приветствие.

Осторожно отодвигаюсь, когда Рэйчел устраивается на диванчике, слишком близко ко мне. Она нервно складывает руки на коленях. Я выпрямляюсь и смотрю на нее, слушая.

Сделав глубокий вдох, она тихо продолжает.

— Я долгие годы любила Зака.

Меня это не удивляет.

— Знаю, что он никогда не испытывал ко мне ответных чувств. Не любил меня, а я ждала годами, надеясь, что он изменит свое отношение. Терпела всех девушек, с которыми он встречался, все время надеясь, что он поймет, как сильно я его люблю и придет ко мне. Я знала, как только увидела вас на награждении, что он безрассудно влюблен в тебя. Все время, что вы были вместе, я желала, чтобы он смотрел на меня и обнимал так же, как тебя той ночью. Знала, что потеряла его, но не готова была отпустить.

Она замолкает, закрыв голову руками, слезы катятся по щекам. Если бы она не была такой стервой, возможно, я даже посочувствовала ей.