Сердце Моего Монстра (ЛП) - Кент Рина

Я отталкиваю руку Виктора, и ему приходится отпустить меня, иначе он потеряет концентрацию на дороге.

Его пылающие глаза устремляются на меня.

— Что ты делаешь?

— Готовлю пистолет, пока ты ведешь машину.

— Даже не думай об этом. Если ты пострадаешь, босс убьет меня.

— Мне плевать на твоего босса, когда мы оба сейчас в опасности.

Я опускаю стекло и делаю несколько выстрелов по двум фургонам, которые следуют за нами. Но они бьют по нам сильнее, потому что у них чертовы винтовки.

Дерьмо.

— Просто лежи, мать твою, на месте! — резкие слова Виктора эхом разносятся в воздухе.

Он борется с управлением неисправной машины, пытаясь уклониться от ливня пуль, направленных на нас.

Мы не можем держаться вечно.

Мои боеприпасы на исходе, а на уровень адреналина влияет проклятый страх.

При других обстоятельствах я бы так не испугалась, но теперь я не могу выкладываться полностью, иначе ребенку будет больно.

Моя цель не так велика, как я хочу, и мое сердце сильнее стучит в груди.

Наконец, мы сворачиваем на обочину, но к счастью, Виктору удается остановить машину прямо перед тем, как мы упадем с крутого обрыва. Она балансирует на краю, угрожая бросить нас в пропасть.

Мы обмениваемся взглядами и одновременно выбегаем. В тот момент, когда мы выходим, машина падает вниз.

Однако, прежде чем мы успеваем перевести дух, два фургона останавливаются недалеко от нас.

— Беги, — говорит Виктор, держа пистолет обеими руками. — Я как-нибудь позабочусь об этом.

— Ни за что на свете. Тебя просто убьют.

— Не будь идиоткой. Если ты останешься здесь, тебя тоже убьют.

— Меня убьют, даже если я сейчас убегу.

— По крайней мере, попытайся, — он свирепо смотрит на меня. — Кирилл не простит мне, если ты умрешь.

— Ему некого прощать, когда ты тоже умрешь, гений.

— Александра… — предупреждает он.

— Что?

— Ты жена Пахана. Веди себя соответственно, ради всего святого.

— А ты его старший охранник. Ты думаешь, он сможет функционировать без тебя?

Он глубоко вздыхает, но больше не произносит ни слова, поскольку несколько мужчин выходят из машины.

Мне так жаль, малыш. Мне жаль, что ты был зачат от глупых родителей, которые живут на адреналине и не могут защитить тебя.

Слезы наворачиваются на мои глаза при мысли о том, что я не встречу своего сына. Не буду держать его в своих объятиях. Или целовать его в щеки.

С другой стороны, мы уйдем вместе.

Последняя мысль, которая приходит в голову, — Кирилл. Я ненавижу то, что не увижу его в последний раз, или то, что в последний раз, когда видела его, я впилась в него взглядом, или то, что…

Мои мысли рассеиваются, когда элегантный мерседес останавливается позади фургонов.

Человек, который выходит из него, заставляет мои губы приоткрыться.

Бабушка…?

Глава 25

Кирилл

Я бы хотел сказать, что все идет по плану.

Ну, не все, учитывая, что Саша ненавидит меня и, вероятно, считает дни, когда сможет уйти.

Части про уход не будет — просто говорю.

Она может злиться на меня сколько угодно. Может критиковать мои методы и запретить мне прикасаться к ней целых три дня.

Может обманывать себя, думая, что может уйти от меня, если захочет, но на самом деле, ничего из этой ерунды не произойдет.

Чем больше она будет настаивать на этом, тем быстрее я найду решение, чтобы заставить ее остаться.

Если она возненавидит меня за это, значит, так тому и быть.

Я бы предпочел, чтобы меня ненавидели, чем заставляли жить без нее.

Я был там, сделал это, и одна мысль об этих двух месяцах из ада все еще терроризирует меня.

Саша всегда была важна для меня так или иначе, но только когда я подумал, что потерял ее, я понял, что она важнее воздуха, которым я дышу.

Но это мысль для другого дня.

Сегодня я пялюсь на свой телефон, слушая, как Дэмиен болтает о своей дозе адреналина и о чем-то еще, черт возьми.

Недостатком того, чтобы быть паханом, является ведение бизнеса из дома. Это не то, что мне особенно нравится, и это определенно то, что я мог бы сделать без этого.

Тем более, что мой дом сейчас находится в зоне боевых действий. Карина буквально рвется за мной, а Кристина выглядит как разбитый фарфор и льет слезы всякий раз, когда видит меня.

Добавьте тот факт, что моя жена смотрит на меня каждый раз, когда наши взгляды встречаются, и можно с уверенностью сказать, что сейчас я не кумир дома.

Итак, я навязался Адриану под предлогом того, что нам нужно обсудить недавний план, который он предложил. Исполнение упомянутого плана по совпадению связано с Дэмиеном. Я мог бы отправить ему сообщение с просьбой встретиться со мной здесь, если бы он захотел.

Что?

Мне скучно ждать результата моих усилий, а Дэмиен — самый занимательный клоун, к которому у меня есть непосредственный доступ.

Но даже его сверхвысокие предложения не помогают мне сегодня.

Возможно, это мысль о том, что как только этот шторм закончится, у меня будет либо все, либо ничего.

Адриан, который сидит рядом со мной на диване в своем кабинете, подталкивает меня локтем.

— Если ты закончил использовать мой дом в качестве развлекательного центра…

Я поднимаю голову, которой опирался на кулак, и смотрю на него.

— Ты выгоняешь своего Пахана?

— Некоторым из нас нужно работать.

— А ты думаешь, что я этого не знаю? — я двигаюсь вперед. — Мы здесь по очень важному вопросу… повтори, о ком мы говорили, Дэмиен?

Он вытирает остатки брауни с губ. Этот парень — худший сладкоежка на планете и обижается, когда люди не предлагают ему пирожные, брауни или печенье.

Однажды он будет отравлен своей второй зависимостью. То есть, если его изначальная зависимость — насилие — не выведет его из строя раньше.

— Слушай внимательно, Пахан. Я повторяю это в последний раз, — он делает глоток из второго стакана водки, хотя сейчас ранний полдень. — Ты знаешь о тех тотальных войнах, которые мы устраиваем всякий раз, когда кто-то оскорбляет тебя лично?

— Тотально.

Адриан прищуривает глаза.

— Что именно ты имеешь в виду?

— Ну же, Адриан. Не будь идиотом.

Я издаю смешок, и он искоса смотрит на меня.

— Что? — спросил я, изображая невинность. — Я нахожу забавным, что Дэмиен называет тебя идиотом.

— Ну, он такой, — Дэмиен хлопает своим стаканом водки по столу. — Тотальная война включает в себя кровопролитие, убийство всех, кто движется, и я единственный, кто может руководить действиями, включая тех, кто находится на чужих территориях. Они могут беспокоиться о прибыли, а я позабочусь о подсчете тел.

Я задумчиво киваю.

— Какую территорию ты имел в виду?

— Какого хрена ты ему потакаешь? — Адриан шепчет что-то себе под нос. — Он просто сойдет с ума еще больше.

Я приподнимаю плечо.

— Это весело.

Дэмиен щелкает пальцами в мою сторону.

— Я рад, что ты спросил! Я предпочитаю любую из итальянских семей. Они более закоренелые, чем другие неудачники. Еще лучше, несколько русских из Чикаго или Бостона.

— Хм. Есть над чем подумать.

Адриан наклоняет голову в мою сторону.

— Серьезно?

— Что ты имеешь в виду под словом «серьезно»? — Дэмиен бросает на него убийственный взгляд. — Говорю тебе, ублюдок, даже не пытайся испортить мне удовольствие своей раздражающей тарабарщиной.

— Твое сумасшествие обходится Братве дороже, чем мы можем себе позволить.

— Бла-бла-бла, и еще больше гребаного бла-бла. Пахан не возражает. Из-за чего у тебя трусики встали дыбом, ботаник?

На этот раз я громко смеюсь.

— Что, черт возьми, ты только что сказал? — спрашивает Адриан мрачным голосом.

— Ты всегда сидишь за своим компьютером, занимаешься хакерством и еще черт знает чем. Определение ботаника, если вы спросите меня.