Колин Маккалоу - Тим
— Так и сказал? — Лицо Рона оставалось на удивление бесстрастным.
— Да.
— Почему?
— Главным образом потому, что Тим меня любит, и еще потому, что он мужчина, а не ребенок. Когда Джон Мартинсон дал мне такой совет, я была ошарашена и, поверь мне, пыталась возражать. Сочетать браком молодого, красивого Тима со мной все равно что скрестить породистого пса с паршивой дворняжкой, я так ему и сказала. Прости, что я говорю такое, но в ответ он заявил, что на дело можно посмотреть и с другой стороны: мол, союз моего ума с глупостью Тима ничем не лучше. Он выразился иначе, он сказал: «Если вы не пара Тиму, то и Тим вам не пара». Он имел в виду, что мы с Тимом оба незавидный товар на матримониальном рынке — ну так чего тут такого ужасного? Я продолжала возражать, ссылаясь в основном на большую разницу в возрасте, но отмел и этот мой довод. Тиму нравлюсь я, а не молоденькая соседка и не дочь одного из товарищей по работе. В правоте Джона Мартинсона меня убедило одно соображение, которое никогда прежде не приходило мне в голову — и тебе тоже, я уверена. Мы оба не видим этого, поскольку Тим слишком близок нам. — Она потрясла головой. — Тим взрослый мужчина, Рон. В этом отношении он совершенно нормален. Джон высказался на сей счет с беспощадной прямотой, он схватил меня за плечи и тряханул так, что у меня зубы лязгнули, поскольку он страшно разозлился на меня за мою неспособность понять Тима и проникнуться к нему состраданием. Да как я могу, спросил он, отказывать Тиму в праве быть мужчиной в единственном отношении, в каком он может быть нормальным мужчиной? Зачем лишать Тима того, что он в состоянии получить от жизни? До той минуты я не смотрела на дело с такой точки зрения, меня беспокоило другое: что подумают окружающие, как они станут смеяться, глумиться и издеваться над ним, поскольку он женился на богатой старой деве, годящейся ему в матери. Но я совершенно упустила из внимания тот факт, что он действительно имеет право получить от жизни все, что может.
Мэри снова принялась водить кончиком пальца по выщербленному краю чашки. Рон умело скрывал свои реакции, она понятия не имела, что он думает. И, словно желая смутить ее еще больше, старик взял чайник, чтобы подлить ей чая.
— Мы все слышали о противоположных случаях. Помню, однажды я страшно злилась, когда одна из девушек в нашем офисе влюбилась в парализованного парня, который отказался жениться на ней. Арчи знал девушку достаточно хорошо, чтобы понимать: она однолюбка и другого мужчины у нее в жизни не будет. Он отправился к этому парню и посоветовал не лишать их обоих шанса на счастье потому только, что он не мужчина в определенном отношении. Мы все сошлись во мнении, что Арчи поступил правильно, ведь не имелось никаких причин, почему бы девушке не выйти замуж за любимого мужчину в инвалидной коляске. Арчи сказал, что в жизни есть многое другое, помимо секса. Действительно, в жизни есть многое другое, Рон, но как насчет Тима? Многое ли есть у него в жизни и многое ли может быть? Сейчас, когда представилась возможность, вправе ли мы лишать Тима законных человеческих радостей? Вот основной довод Джона Мартинсона.
— Да уж, он выложил все начистоту, правда? — Рон устало взъерошил волосы обеими руками. — Я просто никогда не смотрел на дело с такой стороны.
— Я признала справедливость доводов, мне пришлось. Но спросила: почему я? Безусловно, Тим может найти себе пару получше. Но может ли, в самом деле? Какой бы я ни была, Тим любит меня. И каким бы ни был Тим, я люблю его. Со мной он будет в безопасности, Рон, и, если, вступив с ним в брак, я сумею сделать его жизнь настолько полноценной, насколько вообще возможно при данных обстоятельствах, я выйду за него, не считаясь ни с кем, в том числе и с тобой.
Пока она говорила, ощущение, будто она балансирует на краю пропасти, полностью исчезло. Рон смотрел на нее с любопытством. Прежде он несколько раз видел Мэри взволнованной до потери обычного самообладания, но такой разгоряченной и возбужденной — еще никогда. Никто в любом случае не назвал бы ее серой мышкой, но ее некрасивое, приятное лицо привлекало внимание лишь печатью внутреннего достоинства, свидетельствующей о силе характера. Сейчас оно казалось озаренным светом мимолетной красоты, который погаснет, как только страстный порыв пройдет. Рон невольно задался вопросом, как повлияет на нее брак с Тимом. Будучи старше и гораздо опытнее Мэри, он знал, что ответить на этот вопрос непросто.
— Женщины обычно живут дольше, чем мужчины, — горячо продолжала Мэри, — а потому, по всей вероятности, я буду с Тимом еще много лет. Я не настолько стара, чтобы всерьез опасаться, что умру гораздо раньше его. Он не станет бегать за симпатичными молоденькими девушками, поскольку жена у него старая и увядшая. Я и сейчас старая и увядшая, Рон, но Тима это ничуть не беспокоит. Сначала я думала просто жить с ним, так как в глазах большинства людей это было бы меньшим грехом. Но Джон Мартинсон прав. Нам лучше пожениться. Выйдя за него замуж, я получу законное право опеки над ним, и Дони никогда не сможет забрать его у меня. Видишь ли, мысль о Дони уже давно не дает мне покоя. Вряд ли тебе приходило в голову, с какой легкостью она может забрать Тима из-под моей опеки, случись что с тобой. Оно и понятно, что ты не задумывался об этом. Дони твоя дочь, и ты нежно любишь ее. Но она совсем не любит меня и никогда не признается себе, что Тиму со мной лучше, чем с ней. Твои письма к ней и к Мику, оформленная тобой доверенность на мое имя не будут иметь никакого значения, если Дони всерьез решит устроить неприятности. После твоей смерти Дони станет законным опекуном Тима в глазах любого суда страны, независимо от оставленных тобой распоряжений. Я не родственница, я даже знакома с Тимом не так уж давно, и наша связь в высшей степени подозрительна. Когда ты впервые попросил меня забрать Тима, я думала единственно о том, какое огромное доверие ты мне оказал, но мне кажется, ты достаточно беспристрастен, чтобы видеть Дони в истинном свете. Она любит Тима, но она люто ненавидит меня, и Тим станет жертвой, принесенной на алтарь ее ненависти. Джон Мартинсон ничего не знал о крайне враждебном отношении Дони ко мне, но тем не менее он предложил единственное приемлемое решение. Я должна выйти замуж за Тима.
Рон криво усмехнулся.
— Жизнь забавная штука. В одном ты права, Мэри. В вашем с Тимом случае внебрачное сожительство люди поняли бы скорее, чем законный брак. Это одна из странных ситуаций, когда брак считается преступлением, правда?
— Именно это слово я и употребила в разговоре с Джоном Мартинсоном. Преступление.
Рон встал, обошел стол и положил руку на плечо Мэри, а потом наклонился и поцеловал ее в щеку.
