Алина Знаменская - Свидетельница
– А после детского сада ты куда пошла? – поинтересовалась мама.
– Как – куда? В интернат, на ужин.
– А чем вас кормили?
– Гречневой кашей. Ненавижу ее!
– Приехали, – объявила Ксюха.
Карина сразу же потеряла интерес к моей маме. Она услужливо кинулась к двери гаража – помогать Ксюшке ставить машину.
– Ни на грош ей не верю, – прошептала я на молчаливый кивок моей мамы. – Она врет и не краснеет! Это ты размякла, мамочка, поскольку дела не имела с такими детками, как моя Грошева!
– Ты нервничаешь, поэтому несправедлива, – негромко возразила мама. – Сердце мое чует, что она здесь ни при чем!
Пока Ксюшка поила Карину чаем, я мерила шагами гостиную, лихорадочно простраивая ходы. Нужно так поставить вопросы, чтобы Грошева проговорилась. Запутать ее.
Однако уже за чаем «подозреваемая» начала клевать носом, а когда я придумала первый вопрос, она заявила:
– Я спать хочу. Тетя Ксеня, я наверх пойду?
Но я прыгнула на лестницу и преградила ей путь.
– Там Миша спит, – сообщила я. – А ты ложись на диване.
– Ну ладно. – Карина поплелась к дивану, где сидела моя мама.
Девочка улеглась, а мы расселись вокруг.
– Карина, вчера, когда ты приходила в детский сад, ты подходила к Иришке, – начала я, едва сдерживая дрожь в голосе. – Что ты ей говорила, вспомни…
– Да ниче не говорила… Поздоровалась.
– А вот воспитательница сказала, что ты долго стояла возле Иры.
– Она врет.
– Как это? – не поняла моя мама.
– А так. Воспитательница Иры костюм мерила. Им в сад шмотки принесли, и все воспитательницы примерять ходили… А дети гуляли во дворе одни.
Я была потрясена. Наша воспитательница ни словом не обмолвилась про костюмы. Кому верить?
– А кто товар приносил? – осторожно поинтересовалась моя мама.
Карина зевнула и завернулась в плед.
– Тетенька одна. Она все время к ним ходит. Она и нашим воспитателям приносит одежду, и они всегда меряют…
– А ты что делала, пока воспитательница Ирины костюмы мерила? – в лоб спросила я.
– Я сидела возле Людмилы Викторовны. Она толстая, ей никогда подходящего костюма не приносят…
– Карина, пойми, Ира пропала из детского сада. Нам очень важно знать все, что ты заметила! – не выдержала Ксюшка.
– Пропала? – хлопая глазами, спросила Грошева. – Но может, она к кому-нибудь из ребят ушла? В гости…
Мы с минуту молчали. А затем я услышала, как Карина ровно засопела. Уснула.
– Я не могу так больше, – заскулила я. – Хоть бы что-нибудь! Хоть какую-нибудь зацепку…
– Лично я поддерживаю Свету, – заявила Ксюха. – Сегодняшним детям, – она кивнула на Карину, – тем более таким неблагополучным, доверять нельзя. Мы с Мишкой недавно фильм посмотрели. Так там мальчик в рекламе снимался. Там, в рекламе, у него были хорошие родители, красивый дом. Короче – образцово-показательная семья. А в жизни – мать-алкоголичка, отчим и все такое. Так этот мальчик что придумал…
– Не хочу это слушать! – Я вскочила.
То, на что намекала моя подруга, было ужасно. Я видела этот фильм. Мальчик нашел своих рекламных родителей и решил их соединить. Сначала он сподвигнул рекламного отца усыновить его. Затем хладнокровно убил мужа своей псевдомамы и ужасным способом избавился от невесты псевдопапы. А затем свел их, намереваясь создать семью, безупречную, как в рекламе. Меня сутки тошнило после этого фильма.
– Сейчас в кино словно нарочно создают образы ужасных детей, каких-то монстров просто, – согласилась мама. – Так нельзя, ведь мысль материальна. Если мы ждем таких, они такие и появятся…
– А чего от них ждать? – Я кивнула на Карину. – Если ее с первых дней жизни мать пинала и била головой о стену?
– Ее?! – ужаснулась мама. Она поправила на Карине одеяло, погладила по волосам, вздохнула: – Бедный ребенок…
– Она так же будет пинать своего ребенка, – вздохнула Лена.
– А что уж говорить о чужом, – сделала за всех за нас вывод Ксюха.
– Ну, допустим, пока взрослые мерили костюмы, девочки вышли за ограду и покинули детский сад, – принялась рассуждать мама. – А дальше? Что такая кнопка могла сделать с Иришкой?
– Да что угодно, мам! – От волнения я подскочила. – Заманить на чердак и закрыть там! Ира ведь будет молчать! В лес увести! Посадить на какой-нибудь автобус и отправить подальше! У детей, мам, фантазия безгранична!
– Это у тебя фантазия безгранична, – одернула мама. – Лена, налей нам всем валерьянки.
– Игорь приехал, – сказала Ксюха, взглянув в окно. – И Кира с ними…
– Скоро утро, – заметила Лена.
Я выбежала в прихожую, но по лицу своего мужа поняла – ничего. Я заплакала, уткнувшись ему в плечо. Плечо вздрагивало в ответ. Игорь тоже плакал. Он один мог сейчас в полной мере почувствовать то же, что и я. Он и чувствовал то же.
– Если с ней что-то случится, я жить не буду, – сказала я.
– Не говори так, – сказал Игорь мне в волосы. – Мы найдем ее. С ней все в порядке.
– Ты телевизор не смотришь, Игорь! – простонала я.
– Ну-ну-ну, – промолвил он, раскачивая меня из стороны в сторону. – Все будет хорошо… Мы обязательно найдем ее…
От него пахло подвалом и безысходностью.
– Горин приехал, – бесцветно объявила Ксюха. Она все еще стояла у окна.
– Со свидания возвращается, мартовский кот, – прокомментировала Лена. – А дома дочь, прикованная к постели! Жена с ума сходит!
– Ничего она не сходит, – возразила Ксюха. – Элла со своим композитором позавчера в филармонии была, после концерта на фуршет остались…
– Вот жизнь! – воскликнула Лена. – Ника в таком состоянии, а они…
– Леночка, прошу тебя… – вмешалась Кира. – Не осуждай взрослых людей.
Она все еще считала нас с Леной глупыми детьми.
По крыльцу простучали бодрые шаги, распахнулась дверь, в прихожую с улицы заглянул Рома Горин – свежий, румяный, ароматный. Распространял Рома легкий запах алкоголя и более густой – дорогого парфюма.
– Не нашли? – понял он по нашим лицам. Решительно вошел в гостиную и окинул собравшихся бодрым взглядом. Рома пребывал в хорошем расположении духа, желал шутить и смеяться, а обстановка вынуждала его быть серьезным. Мне хотелось, чтобы он скорее ушел. Все равно ведь не поможет ничем!
Мы с Игорем остались в прихожей и оттуда слушали, как все наши вполголоса пересказывают Горину подробности ночных поисков. Рома слушал.
«Строит из себя следователя!» – злилась я. Собственное бездействие и бессилие убивало меня.
– Я в детстве, бывало, тоже из детского сада убегал, – вспомнил Рома. – Жили с родителями в частном доме. Приду к дому, перелезу через забор, играю во дворе или в сарае до прихода родителей. У меня там и запасы имелись в железной банке. Сухари, конфеты… А один раз…
