Меган Пол - Возлюбленная Немезида
— И то верно, — согласился Джекоб.
Через минуту они уже бодро шагали по дороге, как надеялись, в направлении деревни.
— Даже если мы и выдумали те магазины, хоть округу посмотрим. День для прогулки просто сказочный, — сказала Флоренс, настроенная на мирную беседу.
День действительно выдался чудесный, и это казалось тем более удивительным, если вспомнить проливной дождь, встретивший их накануне. Ландшафт уже утратил прозрачную чистоту раннего утра, но теплое солнце наградило его новым очарованием. Зеленые краски по-прежнему поражали сочностью, особенно на фоне скромных тонов местных каменных стен, сложенных без раствора.
— Никогда бы не подумал, что здесь так красиво, — поддержал разговор Джекоб, обводя взглядом округу. Они шли по дороге одни, не встречая ни людей, ни машин, что им было даже на руку, поскольку рядом не было ни тротуаров, ни травянистых обочин для пешеходов — только пучки низких кустиков, льнувших к подножию стены.
— Да, — согласилась Флоренс, на мгновение испытав глупое желание сунуть руку в ладонь Джекоба. Как странно, думала она. В постель к ней забраться он не постеснялся, а вот такой простой жест, как взять ее за руку, его смущает. Впрочем, это вообще в духе мужчин. Да и опасно протягивать ему руку, рассуждала Флоренс, поглядывая на его ладонь с длинными изящными пальцами, которой он прикрывал от солнца глаза. Он еще сочтет, будто она предлагает ему себя целиком. На что ее тело согласилось бы с радостью, но вот разум предупреждал, что за этим кроется очередная катастрофа.
— Эй, смотри! Признаки жизни! — вскричал Джекоб, выводя Флоренс из раздумий. Он махнул рукой на скособочившийся блеклый указатель с двумя стрелками. Одна была направлена на еще более узкую дорогу, чем та, по которой они шли, вторая — по направлению их движения. Узкая дорога, судя по всему, вела на ферму под названием Марвуд-Крэг, за которой лежал еще некий Марвуд. Флоренс предположила, что там находится деревня под названием Марвуд-Бек.
— Должно быть, Марвуды — местные аристократы, — рассудила Флоренс, прикидывая в уме, что означают эти названия и что это за ферма. — Судя по всему, они продали коттедж Тревельянам только потому, что это — груда старых развалин.
— Возможно, — согласился Джекоб. — А Тревельяны, будучи не местными аристократами, и не подозревали о том, что приобрели, пока не приехали в свой вожделенный Озерный край на выходные.
А кое-кто из Тревельянов вообще не имеет отношения к аристократии, раздраженно подумала Флоренс, но воздержалась озвучивать свои бунтарские мысли, не желая нарушать данное себе обещание не цепляться к Джекобу по пустякам.
— Но все равно, — как ни в чем не бывало заговорила она, — нам следует зайти на ферму… оповестить их о своем приезде. Может быть, они согласятся поделиться с нами свежим молоком, яйцами и кое-какими овощами. А сами продукты заберем на обратном пути, когда будем возвращаться из деревни.
— Отличная идея, — подхватил Джекоб, когда они уже сворачивали на дорогу, ведущую к ферме. — Свежие крестьянские продукты прямо с фермы. Витамины и так далее. В Лондон вернемся поздоровевшими, румяными, как помидорчики.
Мысль о возвращении в Лондон привела Флоренс в смятение. Она замедлила шаг. Выдвинутая ею идея теперь казалась не столь отличной и соблазнительной. Ей не хотелось, чтобы работники с фермы являлись к ним в коттедж в любое время дня и ночи и заботливые жены фермеров приглашали их с Джекобом на чай и прочие деревенские мероприятия. Им так мало отпущено времени, чтобы побыть вдвоем; она не желает делить его с другими.
Прекрати! Прекрати! — ругала себя Флоренс. Он тебе никто. Просто родственник.
Джекоб тоже остановился и повернулся к ней.
— Пойдем, Фло. Давай уж разберемся сразу… — Он ласково взял ее за руку и повел по убегающей вверх по склону дорожке к ферме. — Если не поторопимся, пропустим обед в пивной!
Ее рука. Он взял ее за руку, думала Флоренс. Она улыбнулась ему и прибавила шагу, чтобы не отставать. Ладонь у него была приятно прохладная, по-приятельски надежная и в то же время чувственная, дарившая ощущение полной близости, почти такое же, как в постели.
Изрытая колеями извилистая дорога еще не успела просохнуть после ночного дождя и местами напоминала вязкое болото. Флоренс, позабыв про свои романтические представления о прогулках рука об руку, теперь искала в ладони Джекоба только опору. Сильный, уверенный в себе, он бесстрашно переводил ее через рытвины и лужи, другой рукой поддерживая за талию и почти отрывая от земли на Труднопроходимых участках.
Он мог бы нести меня на руках, думала Флоренс. С легкостью. Собственно, так он и поступил, когда я упала в обморок несколько дней назад.
Ферма Марвуд-Крэг имела почти столь же нежилой вид, что и их коттедж. Главное здание было сложено из таких же серых известняковых глыб в типичном для этих краев стиле. Хозяйственных построек было больше, на дворе стояла сложная сельскохозяйственная техника, кое-где проржавевшая и разбитая, но в целом обе усадьбы мало чем отличались друг от друга. Когда они подходили к дому, мимо прошествовала жирная серая кошка, направлявшаяся к неухоженному фруктовому саду.
Несмотря на теплый день, главная входная дверь была закрыта. Джекоб громко постучал по двери тяжелым железным кольцом. Минут пять они стояли и ждали ответа.
— Может, ферма тоже бесхозная? — предположил Джекоб, отступая в сторону, к маленькому окну, занавешенному неряшливым тюлем.
— Не думаю, — возразила Флоренс, напрягая слух. Ей показалось, что из-за двери доносится тихое шарканье. — Кошку же кто-то кормит. Иначе она не была бы такая упитанная.
В эту же секунду мрачная дверь распахнулась с визгливым скрипом, и на пороге появилась тщедушная седая женщина. Судя по ее сердитому взгляду, она была не очень рада гостям.
Джекоб принялся вежливо объяснять ей, кто они такие, зачем приехали в коттедж и что привело их на ферму. Флоренс сопровождала его рассказ милой улыбкой, хотя предпочла бы объяснить все сама, и украдкой наблюдала за старушкой, с лица которой не сходило неприветливое выражение.
Жену фермера — или мать — ничуть не подкупили красота Джекоба и его искренне дружелюбный тон. Флоренс поначалу никак не могла понять, в чем дело, но через несколько минут ее осенило: женщину отвращал его голос, тот самый голос, который заставлял сладостно поеживаться многих его поклонниц, да и ее тоже, нехотя признала Флоренс.
Причем, видимо, отвращал не тембр — спокойный и волнующе звучный, — а, скорее, манера речи. Джекоб говорил отчетливо, красиво, с идеальной интонацией. С таким голосом хорошо выступать на сцене, а не перед суровой селянкой, которая на все вопросы продолжала отвечать односложно. Флоренс наконец не выдержала.
