Джулия Лэндон - Как выжить на свадьбе
– Какого черта? – спокойно спросил он. – Почему ты ушла из палатки? Что, если бы в тебя попала молния?
– Знаю я, знаю!
Боже, как же у нее стучат зубы!
Зажегся тусклый свет – Марни даже вздрогнула от неожиданности. Оказывается, у Илая имелась керосиновая лампа. При тусклом свете можно было читать или, в случае Марни, хорошенько разглядеть Илая, на котором была теплая рубашка и семейные трусы.
Илай не заметил, что она его рассматривает: он хмурился. Он отвел с лица Марни мокрые волосы и заправил их за уши. Потом сжал ее щеки ладонями и внимательно всмотрелся в ее лицо.
– С тобой все в порядке?
– Да. То есть нет! Такая жуткая гроза, мне казалось, что мою палатку снесет ветром!
– Да, стихия разгулялась, – сказал он. В этот миг снова грянул гром и тьму прорезала вспышка молнии. Илай не обратил на это никакого внимания. Он порылся в сумке и достал футболку с длинными рукавами.
– На, – сказал он. – Надень. Ты промокла до нитки.
– Да что ты, не надо...
– Нет, надо, иначе у тебя будет переохлаждение. – Он сунул ей футболку. – И штаны тоже снимай.
Марни фыркнула, нехотя взяла футболку и, отойдя в самый укромный угол палатки, повернулась к Илаю спиной и стянула с себя майку. Она оглянулась: он не сводил с нее глаз. Марни поспешно натянула через голову футболку и снова обернулась: он вытянулся на спальном мешке, согнув ногу в колене и, по-видимому, наслаждался зрелищем. Она нахмурилась и ловко стащила с себя пижамные штаны.
Илай смотрел на нее, вернее, на ее ноги. От этого взгляда Марни бросило в жар, но очередная молния и раскат грома привели ее в чувство. Она с опаской оглядела палатку: как бы ее не сорвало с колышков!
– Вот жуть, а? – проговорила она, слушая, как дождь барабанит в нейлоновую крышу.
– Ну да, есть немного, – согласился Илай. Он откинул верх спального мешка и засунул туда голые ноги.
– Давай... Залезай.
Кровь прилила Марни к лицу.
– Не нравится мне это, – покачала она головой. – Мы ведь договорились, что это ни к чему, ты что, забыл?
– А у тебя есть другое предложение? Залезай, рыжая, а то замерзнешь. Это вопрос жизни и смерти. Здесь шутки плохи.
Марни хотела было что-то возразить, но она и вправду замерзла. Тут снова грянул гром и подул сильный ветер. Не раздумывая, она влезла в спальный мешок и улеглась рядом с ним.
Илай закрыл верх мешка и застегнул молнию. Памятуя об их уговоре, Марни решительно повернулась на бок, но Илай обнял ее за талию и притянул к себе.
Порывы ветра хлестали палатку, где-то неподалеку снова ударила молния, прорезав ночь причудливым светом. Марни понадежнее устроилась в спальном мешке. – Может, это торнадо? – спросила она.
– Нет, – прошептал он. Его дыхание щекотало ей шею. – Не бойся, скоро все кончится. Нас не сдует ветром, уж можешь мне поверить.
Марни хотелось бы ему верить, но снова сверкнула молния и раздался раскат грома. Она тихо застонала. Ветер дул с такой яростью, что, казалось, палатка накренилась.
– Палатка куда-то ползет! – отчаянно завопила Марни. В тепле спального мешка Илай погладил ее по руке.
– Никуда она не ползет, Марни. Колышки укреплены на совесть.
Колышки укреплены... Черт! Она же забыла укрепить палатку!.. Неудивительно, что край подняло ветром! Она крепко зажмурилась и почувствовала, как по лицу у нее ползет слезинка.
– Марни?
Она ничего не ответила, потому что чувствовала, что разревется, стоит ей только открыть рот.
– Ничего, рыжая, – ласково прошептал он ей на ухо. – Все в порядке.
Он поглаживал ее по руке. Просто удивительно, сколько нежности было в этой большой мозолистой руке. Она надеялась, что Илай никогда не перестанет гладить ее, или хотя бы пока не пройдет гроза. Вдруг его рука прикоснулась к ее волосам и начала поглаживать их. Его пальцы осторожно отводили с ее лица мокрые спутавшиеся пряди.
Марни перестала мерзнуть. Она чувствовала, как ее тело согревается и горячая кровь течет по жилам. Неожиданно в памяти всплыла та ночь, что они провели вместе. Она забыла о разбушевавшейся стихии и предалась приятным воспоминаниям о том, как он обнимал ее, проникал внутрь.
Марни испустила томный и протяжный вздох. Илай закинул на ее тело ногу, притянул ее к себе, просунул руку под футболку. Прикосновение к коже грубых пальцев распалило ее. Он взял ее за сосок и сжал грудь в ладони. Тогда Марни повернулась и уткнулась ему в шею. Она хотела, чтобы Илай защитил ее от страха.
Поток дождя все не иссякал. Он барабанил о палатку, а воздух сотрясали раскаты грома. Но Марни казалось, что гроза шумит где-то вдалеке – для нее не существовало ничего, кроме грубого ковбоя, который занимался любовью со своей девушкой у горящего костра, при свете звезд, рядом с привязанными лошадьми. Его руки умело двигались по ее телу, ласкали груди, скользили то вниз, то вверх по обнаженной ноге. Затем они невзначай проскользнули между ее ног и принялись ласкать нежные складочки.
Его губы тоже были заняты делом: они скользнули вниз, к груди, которую он каким-то образом сумел обнажить, и вверх, к плечу, задержались на шее, а потом приникли к ее губам. Вслед за этим туда проник и его язык. Илай легонько покусывал ее губы, лизал щеки, сосал мочку уха, а затем вновь спустился к грудям и принялся слегка покусывать соски зубами.
Все это время его руки непрестанно гладили и ласкали ее тело, заставляя его гореть от желания. Не осталось на ней ни одного местечка, к которому они бы не прикоснулись. Марни не пыталась угнаться за ним: она выпростала руки из спальника, подняла их над головой, прикрыла глаза и повернула голову набок, в то время как Илай осыпал ее ласками.
Затем он лег на нее, раздвинув ей ноги. Его член уперся ей в живот. В тусклом свете керосиновой лампы было видно, что на лице Илая играет хитрая улыбка. Он ловко расстегнул спальный мешок.
– Мне нравится твой вкус, – сказал он, покусывая ее губы.
– Вкус, – прошептала Марни. Она была не в силах говорить.
– Да... вкус, – простонал он и принялся целовать ее тело. Его губы спускались все ниже и ниже, руки приближались к ее бедрам. Марни согнула колени, раздвинула ноги, и он засунул голову между ними. Марни охнула: его язык проник внутрь. Он то втягивал, то снова высовывал язык, водил им то вверх, то вниз, то по кругу, покусывал и дразнил ее плоть, так что Марни казалось, что ей больше этого не вытерпеть. Она думала, что умрет от страсти: она была так близка к оргазму и отчаянно далека от него. Когда она чуть не закричала от неудовлетворенного желания, его рот сомкнулся вокруг ее плоти, и, легонько покусывая ее зубами, он начал водить языком вокруг ее клитора.
Бедра Марни поднялись ему навстречу: они двигались в извечном ритме в такт его движениям. Ей казалось, что она вот-вот взорвется и разлетится на мельчайшие атомы. Сердце бешено колотилось в груди, она жадно вдыхала прохладный горный воздух.
