Виктория Холт - Изумруды к свадьбе
– Но я полагала, что это не представит больших трудностей для специалиста.
– Трудности есть всегда, но работа...
– ... требует такого напряжения, что вы не можете трудиться целый день?
Это был откровенный намек на то, что я попросту тяну время, чтобы продлить свое пребывание в замке!
– Могу вас заверить, мадам де ла Таль, – сказала я как можно мягче, – что закончу реставрацию картин как можно быстрее.
– Жаль, что вы не управитесь до бала, который мы устраиваем для друзей. Надеюсь, что вы, как и остальные люди замка, ожидаете второго бала?
Она совершенно ясно дала понять, что не хотела бы видеть меня на первом балу. Хотелось крикнуть ей вслед: «Но господин граф меня уже пригласил, и пока еще он является хозяином замка!»
Я пошла к себе в комнату и стала рассматривать зеленое бархатное платье. А почему бы не пойти на первый бал? Я же уже получила приглашение, и граф будет ждать меня. Разве можно отказаться от триумфа быть тепло встреченной им под откровенно враждебным взглядом новой мадам де ла Таль?
Но в ночь перед балом я передумала. Он не нашел возможности увидеться со мной. Неужели я могу серьезно думать о том, что он встанет на мою сторону и выступит против своей возлюбленной – пусть даже и бывшей?!
В тот вечер, когда в замке давали первый бал, я рано легла в постель и попыталась читать. Но из зала доносились звуки музыки, и у меня перед глазами неотступно стояла одна и та же картина. На помосте, позади огромных корзин с гвоздиками, с которыми, как я видела, весь день возились садовники, играли музыканты. Я представляла себе, как граф вместе с женой своего кузена открывает бал. В своем воображении я видела себя в зеленом платье с изумрудной брошью, которую выиграла в качестве приза при охоте за сокровищами. Потом стала думать об изумрудах на портрете дамы из галереи и представлять, как в этих драгоценностях выглядела бы сама. Наверное, как настоящая графиня.
Я рассмеялась и снова взялась за книгу, но никак не могла сосредоточиться. Я думала о голосах, которые слышала тогда на верхних ступенях лестницы, ведущей в подземелье, и пыталась представить себе этих двоих. Интересно, они и сейчас вместе? Наверное, поздравляют друг друга с тем, как хорошо придумали всю эту затею с браком, которая дала им теперь возможность постоянно находиться под одной крышей.
Какая невероятная ситуация! И что из этого получится? Недаром имя графа связывали всегда со скандалом. Неужели он вел себя так же безрассудно и по отношению к своей жене?
В коридоре около моей комнаты послышались шаги. Я прислушалась. Шаги остановились прямо у двери. Кто-то стоял перед моей комнатой.
Я села в постели, не спуская с двери глаз. Неожиданно ручка двери повернулась.
– Женевьева! – закричала я. – Вы меня напугали!
– Извините. Я стояла за дверью, раздумывая, не спите ли вы.
Она вошла и присела на кровать. Голубое бальное платье из шелка было очаровательно, но сама Женевьева выглядела насупленной и подавленной.
– Противный бал! – буркнула она.
– Почему?
– Тетя Клод! – воскликнула Женевьева. – Но она мне не тетя. Она жена кузена Филиппа.
– Говорите по-английски, – сказала я.
– Когда я злюсь, то не могу говорить по-английски. Я должна думать, но, когда я злая, я не могу думать и говорить одновременно.
– Но тогда, наверное, вам в голову пришли бы гораздо лучшие идеи.
– О мадемуазель, вы говорите как Костяшка. Одна мысль о том, что эта женщина теперь будет жить здесь...
– Почему вы ее так не любите?
– Не люблю? Я ее ненавижу!
– Но что она вам сделала?
– Она будет здесь жить. Ни за что не осталась бы с ней под одной крышей, будь на то моя воля!
– Но, Женевьева, ради Бога, не запирайте ее в камере забвения!
– Нуну немедленно вытащит ее оттуда, так что нет никакого смысла.
– Почему вы столь агрессивно настроены против нее? Она такая милая дама.
– А мне не нравятся милые дамы. Я люблю простых, обычных, как вы.
– Какой очаровательный комплимент!
– Такие люди все портят.
– Да она еще не успела пробыть здесь достаточно долго для того, чтобы что-нибудь испортить.
– Она еще это успеет сделать, вот посмотрите! Моя мама тоже не любила «миленьких» женщин. Они ей тоже все испортили.
– Но вы ничего не знаете об этом.
– Нет, знаю и расскажу вам. Они часто ссорились, ссорились очень тихо и вежливо. Я всегда думала, что тихие ссоры гораздо хуже, чем шумные. Папа просто спокойно говорил ужасные вещи, и этот его сдержанный тон делал их еще более ужасными. Он говорил их так, будто это доставляло ему удовольствие... будто люди забавляли его тем, что они такие глупые. Он считал, что мама глупая. И это делало ее очень несчастной.
– Женевьева, вам не следует без конца терзаться тем, что произошло много лет назад, тем более что вы многого не знаете.
– Но я знаю, что он убил ее. Я знаю это!
– Вы не можете этого знать.
– Они сказали, что произошло самоубийство. Но она никогда бы не оставила меня одну.
Я взяла ее за руки.
– Не думайте об этом! – сказала я с мольбой в голосе.
– Но как же не думать о том, что произошло в твоем доме. Ведь именно из-за того, что случилось когда-то, у папы нет жены. Ведь именно поэтому должен был жениться Филипп. Если бы я родилась мальчиком, все было бы по-другому. Папа не любит меня из-за того, что я не сын. Я думаю, что мой отец убил маму, и она выходит из могилы, чтобы мстить ему.
– Что за чушь!
– Она бродит ночью по замку вместе с другими призраками камеры забвения. Я слышала их, поэтому можете не убеждать меня в том, что их не существует.
– В следующий раз, когда вы их услышите, придите и скажите мне.
– Вы это серьезно, мадемуазель? Но я уже давно не слышала их. И я их не боюсь, потому что мама не позволит им причинить мне зло. Вы помните, что сами сказали об этом?
– Обязательно дайте мне знать, когда услышите их в следующий раз.
– Вы думаете, что мы сможем пойти и посмотреть на них, мадемуазель?
– Не знаю. Сначала послушаем.
Женевьева наклонилась ко мне и прошептала:
– Решено.
В замке только и было разговоров, что о предстоящем бале для слуг и работников виноградников. Подготовка шла полным ходом и была более активной, чем подготовка к первому балу, который граф устраивал для своих друзей.
По этому случаю я надела зеленее бархатное платье. Оно придавало мне уверенности. Я соорудила себе высокую прическу и была очень довольна своим видом.
Вечером должен был состояться обед «а-ля фуршет». Предполагалось, что, когда бал будет в самом разгаре, появятся новобрачные – незаметно, без всяких церемоний, и немного потанцуют с некоторыми из приглашенных. Затем дворецкий Буланже, как бы совершенно случайно, обнаружит их в зале и провозгласит тост за здоровье молодых. Все выпьют по бокалу вина из подвалов замка – гордость Гайяра.
