Ирина Лобусова - Пять минут до любви
Полумертвая от настигшей меня потери (я считала потерей его признание, где зловонно сочетались угрозы меня убить с тем, что я ему по — настоящему не нужна), я шаталась и, словно каменный истукан, лишенный опоры, с трудом сохраняла равновесие в несущей меня тишине. Темный город плакал вместе с моим сердцем холодным осенним дождем.
Дни после остались темным рассыпчатым маревом, из — под завесы которого изредка выплывали обрывки поступков и слов. Я чувствовала себя как рыба в аквариуме, наблюдая проплывающую мимо жизнь сквозь глухие, толстые стены. Ко мне не долетали слова — словно в один единственный миг я разучилась воспринимать человеческую речь. Обращенные ко мне слова я воспринимала, как мелькающие обрывки, как смутные контуры теней, проплывающих мимо меня и исчезающих навсегда. А на рассвете я задыхалась, как рыба, выброшенная на песок, от того, что потеряла веру в людей, в то, что на этой планете существует живое человеческое существо, после жарких объятий не способное сунуть мне нож в спину.
Эта мысль (мучающая меня посильней раскаленного железа) не оставляла меня, не собиралась уйти. Как может близкий человек не давая себе даже времени для более основательной подготовки удара, ударить тебя ножом при первом же случае, как только ты повернешься спиной… Да еще и поворачивать ручку до кости, наслаждаясь видом капель крови, вытекающих из твоей раны. Ничего страшнее просто не может быть. Иногда такое невозможно представить. Так же как невозможно представить, что, разомкнув жаркие объятия вместо счастливых глаз рядом с собою можно увидеть холодные глаза убийцы. И вместо плода счастливой любви (новой жизни) можно родить на свет только горькое, испепеляющее все на своем пути зло.
С тех пор во мне осталось одно чувство. Я стала бояться привыкать к людям. И это ощущение было сильнее любого страха и боли. Я стала бояться людей. Я стала бояться нежности, любви, красивых слов, чтобы однажды, проснувшись утром, не увидеть глаз убийцы рядом с собой. И чтобы вновь не пережить расплавленное состояние черной глухоты, пытаясь прийти в себя от жестокого удара. Я задыхалась не только потому, что утратила веру в людей, но еще и потому, что не могла смириться с его злобой, не могла никак ее объяснить. Все произошло слишком внезапно, я не была готова. Оттого я задыхалась на рассвете, безнадежно пытаясь взять себя в руки, и жизнь уходила в разные стороны, словно прощаясь со мной. В первые дни я не могла даже плакать. Мне казалось: если я заплачу — это будет полный конец, я уже ничего не смогу сделать, не смогу преодолеть эту боль.
Кроме того, так же, как терзающие душу воспоминания, меня преследовали телефонные звонки. Я знала, кто это звонил. Именно от этого становилось еще больнее. Эти звонки раздавались в разное время суток, но чаще всего — по вечерам. Я подбегала, снимала трубку. Кто-то на другом конце провода слушал мой голос, изредка вздыхал. Очень часто это молчание продолжалось достаточно долго. А иногда трубку вешали сразу, после первого же вздоха. Я всхлипывала в огромное пространство телефонных проводов, еще прочней соединяющих меня с моей болью. И вновь погружалась с головой в холодное, мерцающее море тоски, съедавшей меня живьем.
Так однажды вечером, в один из таких пустых и абсолютно не нужных вечеров раздался очередной телефонный звонок, напоминающий междугородний. Подошла мама. Мужской голос позвал меня к телефону.
— Очень приятный голос, — сказала она.
Я подумала, что у меня нет знакомых с приятным голосом.
— Леночка, милая… Ты меня узнаешь?
— Нет. Кто это?
— Неужели ты действительно могла меня забыть?!
Господи… меня всегда убивало наглое мужское самолюбие. Каждый мужчина, будь он хоть чуть лучше обезьяны, мнит себя неповторимым, незабываемым и единственным. У меня было огромное количество знакомых мужского пола (с которыми я ни разу в жизни не спала), и каждый из них непременно требовал, чтобы по первым же, ничего не выражающим фразам я узнавала их голос по телефону. Культурные, воспитанные люди представлялись сразу, но таких, к сожалению, было меньше всего. Поэтому я лениво заскучала, переступая с ноги на ногу, прислушиваясь к этому телефонному голосу. И сказала (более твердо, чем позволяли правила приличия):
— Нет, я не узнаю. Представьтесь, пожалуйста, как культурный человек! Кто это говорит?
В трубке горько вздохнули.
— Жаль… Значит, не помнишь… Но ничего страшного. Я не обижаюсь. Сергей из Москвы.
Мне стало стыдно.
— Ой, извини…. Я даже не предполагала… Я не думала, что ты можешь позвонить….
Как ни странно, но я действительно обрадовалась, услышав этот голос из прошлого. Мне было очень приятно, что он меня не забыл. Нет ничего более приятного для женщины, чем знаки внимания со стороны мужчины. Мне сразу же стало легко на душе. Новая любовь не всегда убивает старую, но можно отвлечься от мыслей об одном мужчине близкими отношениями с другим. Поэтому я сказала:
— Я очень рада тебя слышать! Мне так приятно, что ты позвонил!
— Я скучаю по тебе. Такую женщину, как ты, мне больше не приходилось встретить. Тот, кто увидел тебя однажды, больше никогда не сможет забыть.
Еще один бальзам на воспаленное женское сердце! Для слуха женщины нет ничего более приятного и возвышенного, чем слова о том, как она прекрасна и как она превосходит всех остальных. Я растаяла.
— Спасибо. Я тоже очень часто о тебе думала.
— Рад это слышать.
— Как твои дела?
— Все было бы замечательно, если бы…
— Если бы — что?
— Ты была со мной.
Это было заявлением, которое я привыкла оставлять без ответа. Из той серии, когда лучше не говорить ни да, ни нет. Тем не менее, он, очевидно, не знал, что я изучила в доскональности всю систему лексики преуспевающего плейбоя, а потому встревожился — слишком ненатурально, так, что при всем своем желании я не могла это принять.
— Твое молчание меня беспокоит!
— А что я должна сказать?
— Например, что тоже хочешь меня видеть.
Очень мило! По его мнению, достаточно одной фразы, чтобы я поперлась за сотни километров только потому, что ему не с кем переспать в данный момент!
— Ты снова молчишь! Ты ко мне приедешь?
— Что?
— Я спрашиваю: ты ко мне приедешь? Именно поэтому я тебе и звоню!
Неужели он действительно думает, что по первому его требованию я брошу все свои дела, свою работу и помчусь к нему, как собачонка, виляя хвостиком и складывая лапки? Честное слово, это даже смешно!
— Я хочу, чтобы ты ко мне приехала. Если у тебя нет денег, я пришлю. Сколько скажешь.
Час от часу не легче! Теперь он принимает меня за… прости Господи! Да что же это такое? Пора поставить его на место!
