Джилл Шелвис - Впервые в жизни
— Я сумела помешать ему.
— Слава Богу! — яростно прошипел он.
— Я знала, чего он добивается. Конечно, я была совершенно неразборчива в связях и меняла одного парня за другим. Все это знали.
— Да плевать мне, даже если ты себя продавала! Ты была ребенком! Скажи, ты сдала его? Рассказала кому‑нибудь?
— Рассказала. Матери.
Что‑то в голосе Эми подсказало Мэтту, что услышанное ему не понравится.
— Она посчитала, что это очередная глупая выдумка.
Да, он был прав. Ему не понравилось. Ни на секунду. Мэтт открыл было рот, но Эми прижала пальцы к его губам.
— Я та самая девочка, которая кричала: «Волк!» Так долго лгала, что никто мне не верил.
— Кто это был? — спросил Мэтт, догадываясь, что она знала негодяя. — Кто тебя домогался?
Эми поколебалась:
— Мой отчим.
Мэтт с шумом втянул в себя воздух. Эми погладила его по руке. Пытается успокоить его? Иисусе!
Все еще крепко держа Эми, он вжал ее голову в свою шею. Потому что нуждался в минуте‑другой, чтобы взять себя в руки.
— Это было давно, — пробормотала она.
— Знаю. Так же как знаю и то, что при виде Райли и ее сводного брата ты сразу вспомнила обо всем, пусть это было сто лет назад. Я рад, что ты мне рассказала. Мне жаль, что это случилось с тобой.
— Ничего, теперь я поумнела и вижу, что была не совсем безгрешна.
— Тебе было шестнадцать лет!
— Да. А следующие пять лет я использовала секс как средство манипулирования мужчинами.
— Ты делала то, что должна была.
— Хоть ума хватило на защищенный секс, — вздохнула она.
— Ты молодец, Эми.
— Нет. Секс мне был нужен как оружие. Как власть. Как сила. — Она крепче прижалась лицом к его горлу. — По крайней мере сначала. Я остановилась, когда поняла, что приобрела иммунитет к эмоциям, особенно во время…
— Секса?
— Да, — тихо выдохнула Эми, так и не подняв головы.
— Пока не появился я.
Она ничего не ответила, и он отстранился, чтобы увидеть ее лицо.
— Пока не появился я, — повторил он.
— Пока не появился ты. Но может, все потому, что у меня долго не было…
— Чушь!
Мэтт чувствовал, какой взрыв происходит каждый раз, когда они вместе. До, после и во время того, как был с ней, он не мог дышать, и черт возьми, если она не испытывала того же самого. Он готов голову прозакладывать!
Они так сливались в одно целое, когда он находился глубоко в ней, что нельзя сказать, где кончается он и где начинается она.
Она целовала его с таким отчаянием, будто тонет и он единственный способен ее спасти.
Выражение ее глаз, когда она льнула к нему. Непередаваемо чувственные стоны, когда он уводил ее туда, где она мечтала оказаться.
В ее объятиях он нашел все, о чем мечтал, и она испытывала то же самое, когда они обжигали друг друга губами, когда ее тело, мягкое, теплое, извивалось под ним с отчаянным голодом и желанием.
Черт возьми, дело не в том, что она давно не была с мужчиной.
— Сама знаешь, дело не только в этом. Совсем не в этом, — покачал он головой.
Глава 21
Кофе, шоколад, мужчины… есть вещи, которым лучше быть крепкими.
Эми не знала, как реагировать на Мэтта, но похоже, у ее тела не было подобных проблем. Оно реагировало даже на его голос. Как всегда.
Она считала, что это в любую минуту может закончиться. Но пока ничего такого не случилось.
— Ничего личного, — вздохнула Эми, не желая сердить Мэтта. — Видимо, я просто бесчувственна.
— Нет! — отрезал он, хотя сам не знал, что именно отрицает. Поэтому подмял ее под себя, стараясь не задеть рану, и оперся на руки. — Нет! Со мной у тебя все по‑другому.
Ее пальцы скользнули по его рукам, крепким, напряженным, прекрасным рукам. Она просто не смогла удержаться.
— Ты не можешь знать, что я чувствую, Мэтт. И не можешь заставить меня сказать то, что хочешь слышать.
— Может, и нет.
Но она, очевидно, бросила вызов его мужскому эго, потому что он сорвал с нее одеяло и оглядел нагое тело намеренно похотливым взглядом.
— Но я могу заставить тебя показать мне всю себя.
Интимные части тела Эми пульсировали в предвкушении.
— Не глупи! Тебе нужно вернуться на работу.
— После.
— После чего?
— После того как докажу, что ты испытываешь куда более сильные чувства, когда я тебя касаюсь.
Что он и сделал с непередаваемой легкостью.
Гораздо позже Мэтт подвез Эми до того места, где она оставила машину. На полпути в город она получила загадочное сообщение от Джан с требованием как можно быстрее мчаться сюда.
Понятия не имея, что нужно Джан после того, как она сама дала ей выходной, Эми немедленно поехала в «Ит ми».
— Господи Боже, девочка! — ахнула Джан при виде Эми.
— Что?
— Что? Да ты только сейчас получила кое‑что, это точно. Недаром сияешь. Это вообще следует запретить! Выставлять напоказ свою удачу!
Генри стоял у плиты, но прекратил мешать в кастрюле, уставился на Эми и медленно расплылся в улыбке.
Эми схватилась ладонями за щеки.
— Неужели так заметно?
— Ладно, предположим, ты все еще веришь в Санта‑Клауса, — ухмыльнулась Джан. — Я бы спросила, здорово ли все было, но это крупными буквами написано у тебя на лице. Тебе лучше настроиться на серьезный лад. В любую минуту приедет Сойер. У нас проблема.
Если тут замешан шериф, значит, проблема непростая. Простые проблемы Джан решала сама — чистым хамством и наскоком.
— Что стряслось?
— Пропали деньги из благотворительной кружки Мэлори. Она тоже сюда едет, — сообщила Джан.
Сердце Эми куда‑то покатилось.
— Деньги? Те, что на подростковый центр?
— Да. К счастью, Мэлори опустошила кружку несколько дней назад. Полагаю, все же мы потеряли около сотни баксов, и это меня бесит. Все твоя девчонка!
Эми думала, что дальше пяток сердце не упадет, но ошибалась.
— О чем ты? Какая девчонка?
Джан уставилась на нее, как на полную идиотку.
— Райли.
— Погоди! Не можешь же ты думать, что это сделала Райли?
— Очень даже могу! Она украла деньги. Ясно как день!
— Ты ее поймала?
— Ну… нет. Но она заходила чуть раньше. А ведь у нее сегодня выходной. Послонялась здесь и исчезла. А вместе с ней и деньги.
Генри кивнул:
— Прости, крошка. Но она действительно была здесь и выглядела чертовски виноватой.
— Ты знаешь, какова она, — запротестовала Эми. Ее тошнило. Сколько раз она сама делала что‑то такое же глупое, такое же отчаянное?
«Но Райли это ни к чему. Больше ни к чему», — уверяла себя Эми. Она одевала и кормила девушку, не говоря уже, что та получила работу. Какие у нее причины воровать?
