Джуди Кэролайн - Мэгги и Джастина
И хотя перед выходом из церкви Мэгги уже поставила свечи за упокой душ преподобного Ральфа де Брикассара и Дэна О'Нила, она протянула старухе несколько монет и пожелала старой миссис Джексон здоровья.
— Да исполнит небо ваше желание, — поблагодарила та. — Да пребудет с вами его благословение. Вы заслуживаете счастья, дорогая. И оно не обойдет вас стороной.
Мэгги еще не знала, что предсказания старухи так быстро исполнятся. Но Господь уже сделал знак своим ангелам, и те спускались на землю, чтобы одарить Мэгги Джоунс еще одной любовью.
Она с благодарностью поклонилась миссис Джексон и, вернувшись в церковь, поставила еще две свечи. Вознеся еще одну молитву Богу, Мэгги вышла на улицу и зашагала по нагретому солнцем тротуару, решив сделать несколько покупок в магазинах.
Она обошла несколько лавок, повсюду больше разговаривая с продавцами, чем занимаясь выбором товара. А затем направилась к выросшему с недавних пор в центре Джиленбоуна громадному суперсовременному магазину, который носил соответствующее заморское имя — «Супермаркет». Это было сверкающее алюминием, черненой сталью и тонированными стеклами сооружение, в воображении Мэгги напоминавшее нечто вроде большой овчарни. Однако внутри оно оказалось куда просторней и вместительней церкви, которую напоминало по размерам. Да и народу здесь было, пожалуй, в несколько раз больше, чем в храме. Кстати, Мэгги увидела несколько прихожан, только что присутствовавших вместе с ней на службе. Они с уверенностью хозяев расхаживали по секциям под большими неоновыми вывесками и приценивались к товарам, внимательно разглядывая и вертя их в руках.
Часть 2
ЦВЕТУЩИЙ РАКИТНИК
27
Первым делом Мэгги зашла в отдел галантереи. Сумки, ремни, портмоне, кошельки и прочие изделия из кожи и какого-то непонятного, сверкающего лаком материала присутствовали здесь во множестве. Мэгги оторопело ходила между рядами бесчисленных кожаных изделий, не будучи в состоянии даже на секунду задержаться и начать выбирать. Она была просто потрясена таким изобилием товара, который прежде ей никогда в жизни не приходилось видеть. В джиленбоунских лавках обычно торговали тремя, ну от силы — пятью сумками ручной работы и в придачу к ним предлагали еще парочку кошельков. Ремни здесь были грубые, суровые, именно такие, какие необходимы овчарам, гоняющимся за дикими собаками динго или стригущими овец.
А вещи, которые она увидела в новом супермаркете, просто поразили ее воображение. Не то чтобы она никогда раньше не встречала хороших кожаных вещей. Встречала, но не здесь. Ей казалось, что Джиленбоун навсегда останется маленьким захолустным местечком, известным Новому Южному Уэльсу разве что как место, где располагается огромный склад, куда свозят овечью шерсть со всей округи. О том, что здесь когда-нибудь будет построен огромный современный торговый центр, который впору было увидеть где-нибудь в Лондоне или Риме, Мэгги никогда не думала.
Не думала она и том, что сможет возродиться к жизни после того, как в ней погаснут два таких ярких луча, какими были Дэн и Ральф. Но, слава Богу, ее мысли сейчас были заняты сугубо мирским занятием — она пыталась выбрать себе сумку, но никак не могла остановиться на чем-то одном. Ей нравилось в отделе галантереи решительно все.
Она задумчиво стояла возле полок, прицениваясь и прикидывая, когда услышала за спиной решительные шаги и какой-то непонятный шум. Обернувшись, Мэгги увидела любопытную картину: двое строгих молодых ребят с крепкими затылками и тяжелыми руками («Вот бы мне таких на ферму, отличные получились бы овчары», — подумала Мэгги) вошли в отдел галантереи и, убедившись в том, что, кроме Мэгги и продавца, здесь больше никого нет, встали у выхода под широкой, сверкавшей огнем вывеской. Один из этих дюжих молодцов держал в руке миниатюрную рацию. После того, как он что-то сказал в передатчик, молодые люди демонстративно сложили руки на груди, пропустив в отдел уже немолодого, но эффектного, высокого роста, сухощавого седого человека в светлом, почти белом костюме. Он подошел к полке, где лежали несколько видов искусственных цветов, и принялся перебирать их с таким видом, как будто перед ним были сложнейшие электронные машины, — осторожно и опасливо.
Мэгги посмотрела на мужчину с нескрываемым любопытством. «Интересно, кто это такой, — подумала она, — крупный банкир или кто-нибудь из кабинета министров?» Но кем бы он ни был, судя по внешности, он должен был пользоваться успехом у женщин. Тонкие, но не слишком, губы, чувственный рот, прозрачно-голубые глаза, благородная седина в шевелюре, открытое, хотя уже и морщинистое лицо вполне могли увлечь женщину и помоложе Мэгги. Она же почему-то сразу почувствовала симпатию к этому несчастному, по ее мнению, человеку, который вынужден даже за покупками ходить в сопровождении двух горилл.
Нерешительно потоптавшись перед полкой с искусственными цветами, неожиданный посетитель супермаркета так же неожиданно обратился к Мэгги:
— Простите, вы не могли бы помочь мне выбрать искусственные цветы? Мне нужно положить их на могилу бывшей жены, потому что у меня нет возможности часто бывать на кладбище. А живые цветы быстро вянут.
Мэгги на всякий случай оглянулась, решив, что столь представительный мужчина обращается к молоденькой продавщице, однако, нет он выбрал в качестве советчицы именно ее — и это было первым знаком небес. Нет, разумеется, Мэгги не питала никаких иллюзий на свой счет и даже не думала, что именно с этого начнется ее последняя, но оттого не менее страстная любовь.
Пожилой мужчина в элегантном двубортном пиджаке и дорогих ботинках оказался не кем иным, как генерал-губернатором Австралии Джозефом Уилкинсоном.
В молодости Уилкинсон любил своих ближних. Эта любовь сохранилась в нем на долгие годы, хотя совсем не поэтому он получил свою должность. Генерал-губернатор, как известно, является представителем королевы Великобритании на формально подчиненных ей территориях. А поскольку Австралия была регионом, входившим в состав Британского Содружества Наций, именно он является формальным главой государства. Правда, должность его была чисто представительской. Занимался он больше тем, что открывал многочисленные парусные регаты, скачки и театральные сезоны.
Джозеф Уилкинсон любил своих ближних. Он был убежден, что главное, в чем нуждается большинство людей, — это знание, причем такое знание, которое приносит мудрость, а не только достаток. Он хотел возвысить общество за счет индивидов, а не индивида за счет общества. Более того, он готов был сам стать первой жертвой на этом пути.
