Татьяна Краснова - Девушка с букетом
– А я догадалась. – Она подняла руку, чтобы тоже прикоснуться к его лицу – помешал шлем. Улыбнулась наконец: – Ты не волшебник. Ты космонавт.
– А ты в своих голубых шелках – красавица из индийского фильма, – живо отозвался он, снимая шлем и передавая его кому-то сзади. – Я как увидел утром в парке – дух перехватило! Стоишь рядом с клоуном – он как будто сейчас исчезнет, а ты запоешь таким тоненьким голосом и начнешь танцевать прямо на помосте! Что смеешься? Правда, так и было!
А Варя, встав на цыпочки, кончиками пальцев потрогала его перепутанные волосы – светло-русые, словно выгоревшие, несмотря на постоянные кепки. Вот он какой, настоящий, без доспехов. Сразу выглядит моложе на десять лет. Как школьник, который не стригся все каникулы.
И сразу стало не нужно оправдываться и что-то объяснять. Стало так легко, будто все слова были уже сказаны. Это сюда она бежала всю предыдущую жизнь – в эту ненастную ночь, в этот миг, который ни за что не должен промелькнуть и исчезнуть. Варя ощущала это с той же точностью, как только что чувствовала притяжение еще не найденного, но уже близкого Виктора. Хотелось только переместиться куда-нибудь – немедленно, одномоментно, чтобы скрыть его от множества этих глаз – праздных, восхищенных, бесцеремонных чужих глаз. Чтобы только ее глаза могли смотреть на него!
Возможно, он чувствовал что-то похожее, потому что, еще теснее прижав ее к себе, тут же двинулся вперед, – разгоряченный и немного опасный, как его машина, и шагал стремительно, словно неизрасходованная энергия требовала продолжить движение. Варя поспевала за ним, радостно отмечая, какие они оба одинаково быстроногие, и не сразу спохватилась:
– Ой, я же мешаю? Тебе, наверное, надо идти приз получать? Ты же победил?
Он коротко кивнул:
– Потом. Никуда мне не надо. Куда захочешь, туда и пойдем.
Варя не знала, куда хочет, – только бы идти и идти, вот так, не разлучаясь, ухватившись за его руку. Болельщики расступались и наперебой поздравляли его, а девица в желтой майке, не скрывая восторга, – Варю. Они поравнялись с Уважаемым Деревом, и Варя подпрыгнула: чуть ли не под ногами начал шипеть и выстреливать фейерверк, а с другой стороны приближалась машина с мигалкой.
– Облава! – ахнула она. – Робин же обещал!
– Да это не он. – Виктор глянул краем глаза и немного сбавил шаг. – Это гаишники. Ну и что они сделают? Штраф за превышение скорости выпишут? Только и всего. А машины за город отъедут, и гонки все равно продолжатся, хоть там дорога и похуже. Жители вряд ли жаловались – сейчас праздники, все равно никто не спит. И болеют здесь культурно, ты же видишь. И мордобоя никогда не бывает. Все спорные моменты на колесах выясняются – кто быстрее, тот и прав…
Он словно заговаривал этот ненадежный мир, чтобы сделать его для Вари безопасным, внушающим только доверие – таким же, как на словах. Но Варя и не думала не верить, потому что верить было так разумно, так легко.
Листья на деревьях зашуршали сильнее, и стало понятно, что опять пошел дождь.
– Да ты же и так вся мокрая, – забеспокоился Виктор. – Пойдем под крышу куда-нибудь? Сейчас ночной клуб открыт, этот, новый… «Золотой рог» какой-то – пойдем? Говорят, там то ли джаз необыкновенный, то ли утка.
– А до моего дома – ближе, – быстро придумала Варя. – Он тоже под крышей. И папа тебя приглашал…
И тут перед ней дважды мелькнул призрак Олега Александровича – при упоминании «Золотого рога», где они отмечали знакомство, и воспоминании о том, чем завершилось папино приглашение. Варя встревоженно взглянула на Виктора, поняв, что и он мог вспомнить то же самое, и заспешила:
– Забудь о Зотове! Тут совершенно ничего серьезного! У меня нет перед ним никаких обязательств!
– Да не нужно ничего объяснять, – прервал ее Виктор, и невозможно было смотреть в его словно все наперед понимающие глаза, – но ведь он неправильно понял, не так!
– Нет, нужно! – настаивала Варя – ей хотелось как можно скорее покончить с персонажем, который все никак не хотел уходить из ее жизни и продолжал цепляться и мешать. И с ужасом услышала свой непоправимо фальшивый голос. – Я с ним знакома всего три дня, и это ничего не значит, мы уже раззнакомились! Я потому и поехала с ним вечером, чтобы это объяснить…
И, помертвев, сообразила, что и с Виктором знакома всего три дня… И, не зная, как выбраться из словесной путаницы, потерянно замолчала.
– Вот видишь, я же говорил, что ничего не надо говорить. – Виктор смотрел мимо нее своим «далеким» взглядом, но сразу же вернулся. – Лучше пойдем скорее отсюда!
Вокруг метались лучи и отсветы многочисленных фар – спугнутая спортивная тусовка разъезжалась. Через несколько минут рядом с ними остались только одинокое Уважаемое Дерево, фонарь и пустая дорога – безлюдье, тишина. И так же могла исчезнуть короткая июньская ночь, и надо было спешить, и никакому Зотову места здесь не было.
– Ну, как же я заявлюсь в «Рог» в таком виде? – проговорила счастливая Варенька. – И кстати, мы с тобой уже слышали этот необыкновенный джаз!
– Да нет, я там еще ни разу…
– Они же днем играли прямо рядом с нами! Когда мы ели мороженое!
– Правда? А почему я не помню ничего?
Дождь перестал – и сразу грянул фейерверк, и всю дорогу до «птичника» в небо взлетали разноцветные букеты, повисали золотые гроздья, рассыпались огненные пунктиры. Отражаясь в сплошных лужах, они вычерчивали светящийся путь, долгий, размытый и словно уходящий насквозь через дальний бесконечный лес.
На крыльце Варя растерялась:
– Ой, я, кажется, ключ… А дверь захлопнула! А замок с «собачкой»… А папа спит, конечно…
– А окно вы никакое на ночь не открываете? – спросил Виктор. – Жуликов не боитесь? – спросил он зловещим шепотом, забираясь в окно Вариной комнаты и подавая руку. – Вот уж никогда не думал, что буду к девушкам лазить таким способом!
– Почему? – удивилась Варя, раздумывая, включать ли свет. Можно не включать – в комнате совсем светло от фонаря напротив, если занавески не задергивать. – Ты разве не нравился девушкам?
– Нравился. Но я же был идейный, всё книжки читал – а они мешали, иногда сильно.
– Книжки у меня вот здесь, можешь читать, пока я переодеваюсь, – показала Варя. – Я быстро!
И замерла в дверях, оглядываясь на своего ночного гостя и не веря, что он здесь и не исчезнет.
– Нет уж, спасибо, – тихо засмеялся Виктор. – А где же твои картины? А то я о них только слышал.
Варя вслед за ним окинула взглядом голые стены с незаметными в темноте птичками. Надо же, а ведь ей, щедро раздаривавшей свои работы, и в голову не приходило украсить собственный дом. Ее картины обретали стекла, рамки и выставочный лоск только в чужих людях. А здесь, казалось, могли висеть только таблица умножения и неправильные глаголы.
