Елена Ласкарева - Наваждение
— Люблю… люблю…
Глава 5
ПРОСТИ… ПРОЩАЙ…
Катя открыла глаза и не сразу поняла, где она.
Прямо перед ней по стене полз клоп. Омерзительное, раздувшееся существо перебирало тонкими лапками-ниточками…
Катя могла почему-то разглядеть его в подробностях, точно под микроскопом.
А на груди, на месте укуса, набухало красное пятно. Оно невыносимо зудело, и Катя принялась ожесточенно чесать его, раздирая ногтями кожу.
В голове был туман, а тело точно свинцом налилось. Так плохо Катя себя никогда не чувствовала. Болел каждый сустав, каждый мускул… Любое движение причиняло боль. Даже почесывание отдавалось обжигающей болью… Словно кости ее попали в гигантскую мясорубку, и там их перемалывают в костную муку.
Она со стоном протянула руку и хотела раздавить клопа, но расстояние до него оказалось неожиданно большим, клоп был гораздо дальше, чем ей показалось, и рука повисла в воздухе, не коснувшись стены.
Катя безвольно уронила ее на что-то мягкое и теплое.
Надо посмотреть, что это? Но каждое движение дается с трудом. Больно даже глаза повернуть, не то что голову…
Она осторожно покосилась на то, что лежало с ней рядом, и в сознании медленно, словно проявляясь из тумана, возникла мысль: «Это Дима…»
Чистая крахмальная простыня под ними сбилась в комок, и Катя с брезгливостью обнаружила, что лежит прямо на грязном матрасе…
На таком же, как когда-то на Димкином балконе в их вечный вечер…
А может, этот вечер еще длится? И ей все еще пятнадцать? И они никуда не уезжали, и Димка не уходил в армию? Ничего еще не было… Все впереди…
Она с облегчением улыбнулась и вновь закрыла глаза.
Через некоторое время ее разбудил Димка. Он бесцеремонно пихнул Катю в бок, так что она скатилась с матраса на пол.
— Фу, черт! Кто здесь? — ошалело спросил он.
— Я… — тихо ответила Катя.
— Кто «я»? — недовольно поинтересовался он. — Пиво есть?
— Я… не знаю… Наверное, нет… — предположила Катя. — Дим, ты что, не узнал меня?
Он повернул голову и уставился на нее мутным взглядом.
— Тюха? Слава Богу, это ты! Я уж думал… Фу, черт! Ну и дрянь мы вчера шмалили!
— Что это было? Почему так плохо?
— А вчера тебе хорошо было, — усмехнулся Дима. — Хохотала, как ненормальная. Ко всем мужикам на шею вешалась, кричала: «Люблю! Люблю!»
— Ой! Какой ужас…
— Ничего, — утешил Дима. — Ты и меня полюбила на пять баллов. За всех сразу.
Катя непонимающе посмотрела на него. Значит, они занимались любовью? А она и не помнит!
Какой кошмар! Она мечтала об этой минуте целых полгода, а теперь даже не знает, как это было… И даже не почувствовала ничего…
— Димочка… — растерянно пролепетала она.
— Что, память отшибло? — усмехнулся Дима. — Ну ты даешь, Катюха! В беспамятстве, значит, отдалась?
— А от чего это? От папирос? Я ведь раньше не курила…
— От анаши! — ухмыльнулся Дима. — Помнишь: «Идет скелет, за ним другой, несет пакетик с анашой… Анаша! Анаша! До чего ж ты хороша!» — дурашливо пропел он.
Катя мысленно ужаснулась. Она впервые попробовала наркотик… Все говорят, что это плохо, а ей, кажется, понравилось…
И это пугало Катю больше всего. Она помнила, как легко и радостно ей было вчера… Правда, сегодня все тело налито свинцом и голова чугунная…
— Это было незабываемо, — поддразнивал ее Дима, намекая на прошедшую ночь. — Ты никогда не была так откровенна…
— Дим, не надо… — смутилась Катя. — Ты не обманываешь? Не может быть, чтоб я не почувствовала…
— Вот! — воскликнул он. — А если бы на моем месте оказался другой?
— Димочка…
Он зевнул и вдруг потерял к разговору всякий интерес.
— Что-то я устал… — сказал он. — Похмелиться бы… Ты пойди там на кухне пошарь. Может, что осталось?
Катя наспех оделась и побрела по длинному коридору, придерживаясь рукой за стену.
На кухне еще не выветрилась вонь от сигарет и пролитой бормотухи.
Катя зажала ладонью рот и нос и быстро огляделась по сторонам.
Под ногами валялись пустые бутылки, пол был усеян окурками. Да при всем желании невозможно больше прикоснуться к этой грязи! Разве Димка сможет допивать остатки из этой валяющейся в луже блевотины бутылки?
Катя вспомнила, что у нее остались в сумочке деньги, которые она брала на расходы у Федора. Она добрела обратно до комнаты и нашла сумочку.
Дима опять заснул, не дождавшись ее. Ничего, пусть спит. Так легче. А Катя сейчас принесет ему свежего пива, и похмелье как рукой снимет…
…В ближайшем ларьке она купила банку «Холстена», но, вместо того чтобы нести его Димке, вдруг неожиданно для себя откупорила и жадно выпила в один присест, прямо у ларька.
Ей так захотелось пить, что даже руки задрожали, а внутри все обожгло огнем.
Катя тут же сунула в окошечко деньги и жестом показала: еще.
Говорить она не могла — горло сковал спазм.
— Что, шланги горят? — усмехнулся киоскер.
Вторую банку Катя пила уже медленнее, наслаждаясь каждым глотком прохладной влаги.
Пожар внутри нее утихал, заливаемый струйкой прохладного пенистого пива…
Все правильно… ведь пожарные тушат огонь тоже пеной…
Переведя дыхание, Катя заглянула в кошелек. Димке на пиво уже не хватало. Сиротливо дребезжала мелочь — как раз на метро.
Ну что ж, все равно ей надо ехать к Федору за вещами. И хорошо, что он сейчас на работе, можно избежать ненужных объяснений.
Она нашла Диму! Они опять вместе! Ему не понять этого…
Катя осмотрелась по сторонам, чтобы запомнить место. Она не догадалась узнать адрес и номер квартиры, в которой их приютили. От дома она уже отошла, пропетляв проходными дворами к ларьку.
— Скажите, как добраться до метро? — обратилась она к проходящей мимо женщине.
Та испуганно шарахнулась в сторону и не ответила.
Катя адресовала тот же вопрос мужчине. Он окинул ее оценивающим взглядом и понимающе усмехнулся:
— До какого метро?
— Не знаю, — растерялась Катя. — Какое ближе?
— А все равно. Туда — Речной вокзал. Туда — Медведково. А ты садись на автобус, какой быстрей придет, — посоветовал он.
Только бы Федора не было дома! Только бы не столкнуться с ним лицом к лицу!
Катя не то чтобы боялась, просто ей было неловко объяснять Федору, что она опять вернулась к Диме… Ведь Федя знал, что из-за Димки она оказалась одна на улице ночью, среди зимы, с чемоданом и без копейки денег…
Он никогда не спрашивал, что произошло тогда, но это было так очевидно…
