Падение ангела (СИ) - Шэр Лана

— Это моё любимое занятие по утрам, знаешь ли, — бурчу, жалея о потерянных минутах спокойствия перед началом нового трудного дня.

Почему-то я была уверена, что он окажется именно таким.

— Мне казалось, что твоё любимое утреннее занятие выглядит иначе, — и в доказательство своего предположения, он притягивает меня ещё ближе к себе, обхватывая горячей ладонью мою грудь.

— Казалось, — чуть отстраняюсь и к моему удивлению Марк позволяет мне это сделать.

Пользуясь предоставленной свободой переворачиваюсь, на другой бок, лицом к мужчине, и подкладываю ладонь под голову, приподнимаясь на локте. Пару секунд смотрю на него и не знаю как себя повести. Сразу начать задавать вопросы? Выждать немного времени? Предоставить ему возможность начать самому?

Чёрт возьми. Вроде ночью не произошло ничего такого, но почему-то я чувствую острую перемену между нами. Перемену, которую пока никак не могу объяснить. Даже во взгляде Марка сейчас читается что-то, что остаётся для меня загадкой. И от этого я теряюсь, хотя сама не могу себе объяснить в чём дело.

— Я вижу, как ты разрываешься между желанием поцеловать меня и задать тысячу и один вопрос, детка, но ради всего святого, не нападай на меня едва проснувшись.

Он прав. Съедающий меня интерес, конечно, просто сжигает изнутри, но надо дать возможность дню начаться, а не устраивать допрос прямо в постели. Особенно когда непонятно как себя вести. Несколько секунд сканирую лицо Марка и с кивком встаю, идя в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Наверняка Марк чувствует себя хреново, поспав всего несколько часов и выпив больше, чем привык. По крайней мере, мне так казалось. Но когда я вернулась, то застала его полностью одетым и выглядящим так, будто он не лежал пять минут назад в постели. Чёрные джинсы, коричневая (ого, наконец-то на нём есть что-то кроме чёрного цвета) футболка, массивные часы на запястье и абсолютно свежий и бодрый вид.

Что ещё раз доказывает, что он не человек. Я уверена. Не может он выглядеть так чертовски хорошо и привлекательно после бессонной ночи и алкоголя. Я отказываюсь в это верить.

— Я дал тебе чёткие указания и не просил думать, — грозно обращается он к кому-то по телефону, — Поэтому своё мнение можешь засунуть глубоко в задницу и к вечеру я хочу знать о нём всё. Чем дышит, с кем спит, что, чёрт возьми, предпочитает есть на завтрак, у какого врача лечит геморрой. Всё.

Останавливаюсь в проходе, отмечая то, что он не ушёл в другую комнату, чтобы поговорить. Учёл, что меня это беспокоит? Или не ждал, что я выйду так быстро? Ответ приходит сам, когда он поворачивается ко мне, словно почувствовав моё присутствие и показывает палец, говоря о том, что ему нужна минута.

Киваю, приятно удивлённая тем, что он оказался внимательным в такой мелочи. Хотя, мелочью я бы это не назвала. Но действительно не ожидала, что он что-то будет менять в своих привычках.

Несколько секунд он молчит, слушая своего собеседника, вероятно, ляпнувшего лишнего, после чего медленно подходит ко мне.

— Если к вечеру у меня не будет полного досье, можешь искать другую работу, — рычит Марк, подходя и нежно проводя ладонью по моим волосам.

Удивительный контраст его грубого, просто рокочущего голоса и ласкового прикосновения, будто он просит у меня прощения за то, что рядом со мной отчитывает кого-то из своих людей.

«То, как я разговариваю с тобой, моя нежная, — заправляет прядь волос мне за ухо и я едва сдерживаюсь, чтобы не продемонстрировать пробежавшую по коже дрожь, — И на пару процентов не отражает того, как я говорю со своими людьми. И это то, что тебе лучше не слышать»

Но то, что я слышу сегодня, не звучит так уж прям страшно. Или он сдерживается?

Убрав телефон в карман, мужчина обходит меня, оказываясь позади. Кладя руки мне на плечи, приближается к шее и тихо, едва слышно, но так, чтобы тёплое дыхание опаляло кожу, говорит:

— Десять минут без тебя и я уже схожу с ума, — после чего едва ощутимо касается губами нежной кожи шеи, облизывая языком пульсирующую вену.

По телу пробегает волна дрожи, а из меня вырывается тихий вздох. Ну нет. Не сейчас. Но Марк не продолжает, отходя от меня и заказывая завтрак в номер. Хмурюсь, не понимая в какую игру он играет. Где Марк, которого я знаю и что это за мужчина вернулся вчера ночью?

«Я не буду брать тебя в этом состоянии, детка. Сейчас я не могу себя контролировать и могу сделать тебе больно».

Сдержанность и Марк — две противоположности, которые не встретятся никогда, ни в какой реальности, ни в каком периоде времени. Не должны были встретиться. Но ночью он был… другим. Не таким, к которому я привыкла. И если тогда я списала всё на алкоголь, то сейчас поведение Марка продолжало меня удивлять.

Он не давил на меня. Давал пространство. И это… настораживало.

Потому что такой сценарий был для меня не знако́м. И в этой истории для себя становилась незнакомойя́. Ведь я привыкла к борьбе, сопротивлению, спорам. К его маниакальному стремлению подчинить меня себе. А тут подозрительное затишье.

«Сегодня я окончательно понял, что никогда тебя не отпущу, Алана. Ты моя и будешь моей всю, мать твою, жизнь. Потому что я тоже твой. И это то, что не изменится».

В голове крутятся сказанные им в порыве откровения слова и я сама не знаю, что чувствую. Внутри столько сомнений и смятения, что хочется остановить время и хотя бы на несколько минут побыть в полной тишине.

«Я тоже твой. И это не изменится».

Чёрт возьми. Почему от этих слов внутри что-то словно переворачивается?

— Детка, — слышу голос за спиной и вижу, как Марк убирает пистолет с комода, возвращая его в сумку, — Ночью всё было в порядке? Ничего подозрительного?

— Н-нет, — тяжело сглотнув, отвечаю, наблюдая как органично смотрится чёрный пистолет в руках Марка, от чего медленно стынет в жилах кровь.

То, что кажется мне предельно отвратительным по факту своего существования в руках Марка выглядит иначе. И это жутко. Жутко, потому что ему оружие… идёт?

Всё время, пока я была одна, я старалась не думать о пистолете, находившемся в паре метров от меня. И у меня это даже получилось. Получилось отвлечься, потому что беспокойство за Марка перекрыло всё остальное. И вот сейчас я вспомнила о нём, испытывая острый дискомфорт.

Пока я бросала в сумку футболки и кружевное бельё, Марк готовился к поездке по-своему.

— Хорошо, — на мгновение хмурится и кивает.

— Ты всегда берёшь с собой в поездки пистолет? — не знаю зачем спрашиваю.

Вопрос вырывается изо рта быстрее, чем я успеваю сообразить, что вовсе не хочу заводить эту тему.

— Не только в поездки, малыш, — после недолгой паузы отвечает Марк, застегивая сумку и выпрямляясь в полный рост, — Никогда не знаешь, чем закончится день.

— Ммм, — всё, что у меня получается выдавить из себя.

Задумчиво глядя на меня, мужчина подходит ближе, преодолевая расстояние между нами всего за пару широких шагов, мягко обхватывает ладонями моё лицо и несколько долгих, мучительно долгих секунд, вглядывается в мои глаза, пытаясь выяснить что-то, что известно только ему.

Я закусываю губу, чувствуя себя сейчас слишком уязвимо.

— Насколько всё хреново?

— Ты о чём? — уточняю дрогнувшим голосом, мысленно умоляя его не задавать вопросов, на которые я пока не готова отвечать.

— При виде пистолета ты бледнеешь уже второй раз. Такое чувство, что кто-то направил дуло к твоему виску и ведёт отсчёт. Какого хрена происходит с тобой в этот момент?

— Всё в порядке, просто… просто я не люблю оружие.

Глубоко вздыхает и недовольно качает головой, сжимая моё лицо немного крепче.

— Я спрошу ещё раз. Какого хрена происходит, Алана? Кто-то угрожал тебе раньше? Только скажи и я позабочусь о том, чтобы он поплатился за это.

Боже. Маниакальное стремление Марка меня защищать всегда казалось мне невыносимым и преувеличенным. Очень преувеличенным. Но сейчас в его голосе звучит искреннее беспокойство, а не собственническая жесткость, и от этого мои внутренние защиты вот-вот дадут трещину. Чего я критически не хочу.