Из пепла (ЛП) - Макадамс Молли

Глубоко вздохнув, я, наконец, смогла оторвать от него взгляд и попыталась собраться с мыслями.

— С этим домом связаны воспоминания, которые преследуют меня при каждой мысли; именно эти люди превратили эти воспоминания в кошмары. Так что нет, детектив Грин, я не испытываю никаких чувств по поводу того, что кто-то из них ушел. Мне жаль, если вы думаете, что это означает, что я каким-то образом имею к этому отношение, но у меня не осталось ни одного приятного воспоминания о Калифорнии с моего шестого дня рождения.

Сандерс перестал писать и как-то странно переглянулся с Грином, прежде чем детектив Грин спросил:

— А ваш биологический отец? У него были какие-то причины сделать это?

При упоминании моего отца у меня напряглась спина.

— Детективы, вы думайте, что это был поджог?

Они обменялись еще одним взглядом, и Сандерс со вздохом признался:

— Следователи не верят, но это не значит, что мы не должны искать кого-то, у кого была причина желать им смерти.

— Ну, учитывая, что мой отец умер днем в день моего шестилетия от сердечного приступа, я бы тоже сказала, что это был не он.

Когда их обоих осенило понимание, Сандерс попытался скрыть смущенный вид, делая еще какие-то пометки, и взгляд Грина смягчился; у меня в животе снова возникло глупое трепетание.

— Честно говоря, нет, я не расстроена из-за того, что они оба ушли. Но если бы вы знали о моей жизни, вы бы не винили меня. И нет, я не имею никакого отношения к тому, что произошло этим утром, и сомневаюсь, что кто-то вообще имел. Эти люди много пили, и они были ужасны, но у них не было врагов, потому что последние десять лет они держались в стороне от всех и жили только алкоголем. Вот почему я не удивлена, что весь дом так быстро обрушился. С таким хламом, который у них был, это не сильно отличалось бы от бутылок с бензином, которые только и ждут, чтобы взорваться. — Я встала и выпрямилась во весь свой рост в пять футов и два дюйма… Да, я уверена, что выглядела по-настоящему устрашающе. — Так что, детективы, если вам еще что-нибудь понадобится, я оставлю вам свой номер телефона, чтобы вы могли со мной связаться. Из-за юридических вопросов и похорон я некоторое время буду в Калифорнии. Если понадоблюсь здесь подольше, только скажите.

Не понимая или не обращая внимания на то, что я вежливо попросила их уйти, они и бровью не повели.

— Мы можем закончить все здесь или в участке, мисс Джеймсон; присаживайтесь, — тихо сказал Сандерс, просматривая какие-то записи и что-то вычеркивая.

— Что вы имеете в виду, когда сказали «если бы вы знали о моей жизни»? — Спросил Грин.

Я закрыла рот, когда посмотрела в светлые глаза Грина; в них все еще была та же напряженность, но его лицо полностью преобразилось. Он знал. Я была такой глупой, зачем я продолжала говорить?

— Кэсси, иди посиди с моими родителями за барной стойкой.

Я обернулась и увидела Тайлера, который стоял и смотрел на детективов.

— Я не…

— Если вы не собираетесь ее арестовывать, она закончила с вами разговаривать, — сказал он, прервав Грина, и у меня отвисла челюсть.

— Тайлер! — Я зашипела.

— КЭС, иди. К моим. Родителям.

Детективы встали, и Сандерс пожал мне руку. Грин схватил меня за руку, но не пожал; он просто задержал ее и подошел ближе, сказав:

— Это моя визитная карточка. Если тебе что-нибудь понадобится, всегда звони. — Он долго смотрел мне в глаза, затем перевел взгляд на Тайлера и впился в него взглядом. Я действительно чувствовала, как от него волнами исходит гнев, и мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что у меня под глазом чертов синяк.

Думая о фингале, о том, как я, должно быть, выглядела, после того как совсем не спала прошлой ночью, и об эмоциональном истощении, которое испытала после недели, проведенной с Изабеллой, я подавила поток ругательств, которыми гордился бы любой моряк, и сжала свою руку в его ладони, сжимая карточку. Я хотела объяснить, что все было не так, как казалось, но потом поняла, что, вероятно, так говорили все. Я знаю, что это то же самое я говорила каждому человеку, который не проводил все детство с Тайлером.

То странное чувство, что я каким-то образом знаю этого человека, вернулось, когда Грин снова посмотрел на меня. Я слегка кивнула, и на его лице появилась мягкая улыбка, прежде чем он отпустил мою руку. Я поспешила мимо Тайлера, который теперь открыто смотрел на Грина, и прошла несколько шагов по коридору, прежде чем на цыпочках вернуться в кабинет, как раз вовремя, чтобы услышать, как Сандерс спрашивает Тайлера, есть ли что-то, что, по его мнению, детективам следует знать.

— Я понимаю, вы думайте, что она должна быть опустошена из-за того, что ее дома детства и родителей больше нет. Подозрительно, что это не так, но она Кэсси, так что она не станет рассказывать вам, что произошло, и я знаю, что если она ничего не скажет, это только сделает ее еще более подозрительной и, возможно, позже навлечет на нее неприятности. Кроме того, поймите, что я — единственный человек, которому Кэсси когда-либо охотно рассказывала. Я рассказал еще одному человеку, и этот человек не был моим родителем. Так что она не согласна, чтобы об этом распространялись; мои родители даже не знают, и, как вы можете видеть, она выросла в соседнем доме, и мы лучшие друзья.

— Вы собираетесь перейти к делу или сделаете так, чтобы для нее это прозвучало еще хуже? — Я узнала голос Сандерса и удивилась, почему они снова заставили его говорить.

— Мама и Джефф избивали Кэссиди каждый день, начиная с того момента, как ей исполнилось семь, пока я не забрал ее с собой в Техас за месяц до того, как ей исполнилось восемнадцать. И, прежде чем вы начнете осуждать меня, потому что, клянусь, парень, которому я рассказал, не отпускал меня в течение двух лет с тех пор, я хотел рассказать кому-нибудь, я хотел забрать ее у них. Но она сказала, что сбежит до того, как ее отдадут в приемную семью, и я не смогу позаботиться о ней, если это случится.

Я прижала кулак ко рту, чтобы успокоить свое тяжелое дыхание. Черт возьми, Тайлер! Это не то, о чем можно говорить всем и каждому. Это случилось со мной, и я рассказала только ему; он рассказал уже троим людям!

— Что ж, как она и сказала, и да, я слушал ваш разговор, ей не грустно, что они умерли, но, клянусь Богом, эта девушка не смогла бы убить даже паука. Она не лгала, говоря, что не склонна к насилию; она ненавидит насилие. Я уже знаю, что вы видели ее лицо, и прежде, чем вы снова начнете смотреть на меня так, словно это сделал я, я расскажу, что произошло. Мы были на вечеринке, и между несколькими парнями вспыхнула драка; Кэсси даже не было в комнате, когда это началось, но, должно быть, она услышала это и была так расстроена, что попыталась это остановить, но вместо этого получила удар.

Когда он закончил, у меня перехватило дыхание; почему он не упомянул, что это произошло из-за Гейджа? Тайлер так сильно хотел, чтобы мы расстались, что можно подумать, он просто умирал от желания представить все еще хуже, чем было на самом деле, и сказать, что я была в неправильных отношениях.

— А что касается ее мамы и Джеффа? Она не разговаривала с ними и не рассказывает о них. У этой девушки была дерьмовая жизнь, и эта дерьмовая жизнь просто вернулась к ней после двух лет попыток забыть об этом. Я понимаю, что вы детективы и это ваша работа, но забота о ней — моя работа. Так что, если хотите кого-то допросить, допрашивайте меня. Но не ее. Пожалуйста, только не ее. — Он начал с властного тона, который, как я ожидала, детективы немедленно остановят, но когда он закончил, в голосе Тайлера было столько муки, что это чуть не разбило мне сердце.

— Ты закончил, сынок? — Спросил Сандерс спустя мгновение.

— Да.

— Тогда сядь и скажи мне, знаешь ли ты или твои родители кого-нибудь, кто хотел бы причинить вред мистеру Джеффу Кроссу и его жене?

— Нет, как и Кэсси, я не видел их и не разговаривал с ними…

Его голос затих, когда я пошла в гостиную, чтобы лечь на диван. Мне следовало присоединиться к его родителям, но в тот момент я была настолько истощена, что не думала, что смогу даже попытаться разговаривать. Я знала, что им не терпится узнать, что случилось с моим глазом, но с этим придется подождать.