По льду (СИ) - Кострова Анна

— Ты что-то задумал? — с интересом спросил Коля, скрепив пальцы в замок. Отбивание чечетки по скамье ему наскучило и стало действовать на нервы.

— Пытаюсь достать доказательства, чтобы предъявить их матери. Знаю, что это может разбить ей сердце, но не могу смотреть на то, как отец цинично врет ей в глаза. Он после моего заявления стал задаривать ее цветами и украшениями, чтобы купить ее любовь. Так противно.

Николай не мог поставить себя на место Леши, чтобы понять, как тот себя чувствует. Разговор о семье заставил Миронова измениться в лице: гримаса обеспокоенности и отчаяния застыла на нем. Коля мало что знал про взаимоотношения, но все равно горел желанием оказать содействие другу.

— Я могу как-то тебе помочь?

— Я вижу, что ты сам по уши в проблемах, — ответил Миронов.

— В каких же? — с недоумением вопросил Николай, поджав губы в тонкую полоску.

— Ты думаешь, я ничего не вижу? Ты и Аня.

Николай сглотнул и поспешил перевести тему.

— Я попрошу одного из людей отца проследить за Михаилом. Он сделает снимки, которые ты сможешь показать Веронике.

— Спасибо, — Леша благодарно улыбнулся. — Но, может, поговорим о тебе? Что происходит между тобой и Аней?

Одно ее имя отозвалось колкой болью в сердце, которое будто бы разбивалось на осколки. Ее мертвый взгляд на тренировке терзал душевные раны, которые так и не затянулись. Николай втянул щеки, пытаясь не потерять рассудок. Он будто бы стоял на краю пропасти, в которую готов был упасть, ощутив тряску в коленях. Такое с ним случилось впервые.

— Ничего.

— Уверен? — переспросил Леша, вполоборота повернувшись к Литвинову. — Сегодня на тренировке мне так не показалось. Обычно она всегда взаимодействовала с тобой. Но тут отказалась и предпочла работать с Петей.

— Она же объяснила, что во время моего отсутствия работала с ним и что остались кое-какие незавершенные задачи.

— Не уходи от моих вопросов, — твердил Миронов.

— Я не знаю, какие дать тебе ответы! — разведя руки, воскликнул Коля.

— Ты в нее влюблен?

Николай промолчал. Для Леши его молчание автоматически перетекло в согласие.

— Значит, это наконец-таки случилось, — Миронов похлопал друга по плечу. — В чем же тогда проблема? Аня тоже влюблена в тебя. Когда ты пропал в день матча, она очень переживала и расспрашивала меня о тебе. Она смотрит на тебя так, словно в твоих глазах ее рассвет.

— Достаточно, — Коле стало нестерпимо слушать. — Я знаю об этом. Она призналась мне в чувствах несколько дней назад.

— Тогда почему ты не с ней? — недоумевал Миронов.

Николай смолк, пытаясь подобрать правильные слова. Сначала он хотел выдать полуправду, но язык не повернулся. Леша так открыто воззрился на него, подставляя дружеское плечо, что честность, какой бы она ни была, стала правильным вариантом.

— Отец — камень преткновения, — объяснялся Николай. — Он угрожал мне ее безопасностью. Я вынужден был ее оттолкнуть, ведь умом я понимаю, чем это может закончиться. Но сердце…

Леша опрокинул руку на его плечо, чуть сжав его, и выдал:

— Ни о чем не жалей. Люби просто так. Голос сердца никогда не подводит. Если душа кричит, что нужно быть с Аней, то хватай ее и не отпускай, пока этого не сделал Петя!

— Не могу, — отрезал Николай. На его лице заиграли желваки от одного имени нападающего команды.

— Почему?

— Не люблю заведомо фатальные задачи.

Миронов фыркнул. На миг ему показалось, что Литвинов лишился рассудка. Он совсем его не понимал.

— Не ты ли мне говорил, что свобода в том, чтобы чувствовать себя живым?

— Ты это к чему? — недоуменно спросил Коля, прочистив горло.

— Да к тому, что с ней ты живой! — Миронов вскочил со скамьи и принялся нарезать отрезки взад-вперед. — А если живой, значит, и свободный.

— Глупости это все, — Коля запрокинул голову назад, словно мысли утяжеляли черепную коробку, и сделал пару глубоких вздохов. Он пытался прийти к успокоению.

— Знаешь, что глупо? — Леша повысил тон и воззрился на Колю.

Николай отрицательно покачал головой.

— Твоя безрассудность.

— И в чем же она заключается?

— В том, что судьба подарила тебе человека, который готов ради тебя на все. Но ты в моменте берешь и отказываешься от него!

— Я пытаюсь ее защитить!

Миронов громко рассмеялся и желал, чтобы Коля вслушался в то, что говорит.

— Это не защита, а нелепость и твоя слабость перед отцом. Согласен, что нахлынувшие чувства ошарашили тебя и ты не ведаешь, как с ними быть. Но ведь любовь заключается в том, чтобы не только чувствовать и наслаждаться совместными моментами, но и брать на себя ответственность. Так возьми же ее на себя. Вместе вы сильнее, чем поодиночку.

— Думаешь, мы справимся с тиранией моего отца?

— Я в этом убежден. Только для того, чтобы построить здоровые отношения, вы должны доверять друг другу. А это значит, что…

— Я должен раскрыть ей правду про отца.

— Именно.

***

По окончании вечерней тренировки Николай покинул раздевалку позже всех. Он долго думал над тем, что сказал ему Леша, и пришел к окончательному решению: действовать, пока не стало слишком поздно. Его жизнь, находящаяся под полным контролем отца, меркла с каждым вздохом, действием и течением времени. Единственным лучиком была она. Секунды превращались в минуты, минуты — в часы, а часы — в целые сутки. И сейчас, сидя в раздевалке, он ощущал острую нехватку в тех коротких мгновениях, когда она невольно касалась его, заливисто смеялась, не прерывая зрительного контакта, и без устали болтала.

До встречи с Аней Коля думал, что любви не существует, а само это слово было для него отвратным. Отец с самого детства внушал ему, что любовь — это слабость и демотиватор для таких, как они. И Николай подумать не мог, что Александр Юрьевич окажется неправым в этом вопросе. Не знал, что это чувство окажется настолько светлым и безумным, что будет сносить крышу. Это безумие оккупировало всего его, и он принял решение не противиться. Не важно, что будет думать отец: он намерен защитить Аню любой ценой. Безразлично, что скажет Федя: он докажет, что способен любить. Главное — это она, в ней все счастье.

Николай выудил из кармана спортивной сумки два билета в кино, которые успел прикупить до начала тренировки. Сеанс был поздним, но это было к лучшему: пустой зал сохранит таинственность. Он не был убежден в том, что Аня примет приглашение. Львиная доля ее ненависти к нему может не позволить прийти на сеанс. Но маленькая надежда таилась в нем: Николай заказал в прокат ее любимую экранизацию «Гордость и предубеждение». Как-то в выездной серии, поздним вечером, они обсуждали классические произведения, и Аня обмолвилась, что ей по душе роман Джейн Остин. Эту деталь он запомнил.

Встав со скамьи, Коля решительными шагами отправился в тренерскую. Он знал, что вручить билеты лично — слабый ход. Аня непременно бы порвала их у него перед глазами, чтобы доказать презрение и злобу, поэтому единственно возможным выходом он считал подбросить билеты ей в сумку. Проходя мимо тренировочной площадки, Николай краем глаза заметил, как она, собрав волосы в пучок и закрепив прическу карандашом, что-то усердно набирала в компьютере. Накануне должна была выйти статья про прорыв «Лисов», и, как ответственный пресс-секретарь, она хотела сдать работу в срок.

Ее задержка на площадке стала для Николая шансом осуществить задуманное. Он ускорил шаг. Воодушевленный порывом изменить ход событий, Коля постучал в дверь, а затем дернул за ручку. Тренерская была пуста. Вероятно, Сергей Петрович ненадолго отлучился.

Переступив порог кабинета, Николай оглянулся, пытаясь как можно быстрее сориентироваться. Приковав внимание к ее рюкзаку, висевшему на крючке, он сделал шаг вперед и замер: просто подбросить билеты вдруг показалось ему банальным и неопределенным. Он прикусил губу и хмыкнул, рассуждая, как поступить. Билеты без записки не внушат ей доверие, а подписаться своим именем — вынести себе приговор.