Уильям Гилл - Вкус греха
Развернув небольшой листок с планом, он отыскал спальню Ариан. Рукой в перчатке потянул на себя нужную картину, сунул дубликат ключа в скважину замка и бесшумно открыл сейф.
В цирке веселье достигло своего апогея. Акробаты, демонстрировавшие чудеса ловкости на белых конях, закончили свой номер и раскланялись под аплодисменты маленьких зрителей. Запели фанфары. Шпрехшталмейстер объявил следующий номер – на очереди было выступление воздушных гимнастов.
Между тем незнакомец внимательно разглядывал содержимое сейфа Ариан, ни к чему не притрагиваясь: он получил строгие инструкции не оставлять ни малейших следов своего визита. Затем он стал осторожно один за другим раскрывать бархатные футляры. Но там были только драгоценности. На верхней полке он не нашел никаких бумаг.
Осмотр средней полки сейфа также ничего не дал. Неизвестный принялся методично обыскивать нижнюю, и вскоре нашел то, что искал: бразильский паспорт был спрятан за одной из стопок футляров с украшениями. Незваный гость вынул из кожаной сумки мощную лампу и фотоаппарат, подключил лампу к ближайшей розетке и разложил документ на прикроватной тумбочке.
Лучи прожекторов освещали гимнастов, безукоризненно исполнявших сальто и другие сложнейшие акробатические элементы.
В доме на другом конце Парижа незнакомец, убедившийся, что никаких других документов или фотографий на полках нет, вернул паспорт на место и запер сейф.
Потом он осмотрел содержимое всех выдвижных ящиков комода в спальне и стола в библиотеке. Там не оказалось ничего интересного. Незнакомец из библиотеки связался со своим офисом, напомнил, что повторный звонок должен последовать ровно через минуту и, расположившись в коридоре, принялся ждать.
Он услышал, как в вестибюле этажом ниже зазвонил телефон. До него донеслось ворчанье консьержа, выбиравшегося из-за стойки, чтобы снять трубку. Мужчина успел выскочить из здания задолго до того, как консьерж вернулся на свой пост, ругая последними словами типов, которые не в состоянии попасть пальцем в нужную дырку на телефонном диске.
Когда на арене появился глотатель огня, человек уже ехал в своей машине вдоль набережной. Сыщик надеялся, что месье с лицом индейца и странным именем (скорее всего вымышленным) останется доволен его работой.
Когда юркая «симка» влилась в поток транспорта на площади Согласия, Симон де ла Форс выходил из цирка, держа на руках Глорию, которая пыталась ущипнуть его за нос.
Глава 17
Париж
Декабрь 1968 года
– Не правда ли, это было чудесное Рождество, Нана? – спросила Ариан.
Все трое направлялись в сад Тюильри. Ариан не любила гулять с Глорией, когда на улице было холодно, но Нана настояла на том, что девочка должна бывать на свежем воздухе каждое утро независимо от погоды. Ариан уступила. Повар и горничные-португалки избавили Нану от многих хлопот по дому, и ее единственной обязанностью теперь было заниматься Глорией – внучка была для нее всем.
– Да, – согласилась Нана, направив коляску слегка в сторону, чтобы объехать выемку на тротуаре. Девочка была одета в дешевое синее пальтишко, которое Нана преподнесла ей к рождественским праздникам. Ариан не могла понять смысла подобного подарка, поскольку шкафы в доме ломились от дорогой детской одежды. Ей вообще было неясно, почему Нана с таким неодобрением относится к их новому образу жизни, – ведь она прекрасно знала, каким ремеслом Ариан зарабатывала на жизнь до того, как стала манекенщицей.
Это было их второе совместное Рождество. Внешне все прошло просто великолепно. В гостиной стояла роскошная рождественская елка, во всех каминах пылали сухие дрова, были куплены прекрасные подарки.
На праздник Ариан отпустила прислугу. Еду доставили из ресторана «Фошон» с первыми сумерками. Ариан и Нана постарались, накрывая праздничный стол. Но когда женщины и Глория принялись за рождественский ужин, великолепие обстановки лишь подчеркнуло их одиночество и разобщенность – Ариан и Нане нечего было сказать друг другу. Глория часам к одиннадцати ужасно раскапризничалась, и Нана уложила ее в постель. Женщины, усевшись в гостиной у камина, какое-то время поддерживали вялую беседу, пока не пришло время открывать подарки, а затем с чувством облегчения отправились спать.
Из Буэнос-Айреса позвонил Симон и сказал, что приедет в Париж в канун Нового года и что ее ждет праздничный сюрприз.
Симон де ла Форс был весьма доволен собой. Собственно говоря, это было его обычное состояние. Сидя в зале ожидания аэропорта, предназначенном для особо важных персон, в окружении целой свиты помощников и служащих авиакомпании, он ожидал посадки на рейс Буэнос-Айрес – Париж. Скорее всего он в последний раз летел куда-либо коммерческим рейсом – в начале нового года из Америки должен был прибыть только что купленный им новый «лир».
Проведя неделю в Пунта-дель-Эсте с Долорес и ее родственниками, он был несказанно рад своему отъезду. Как и было условлено, Эдуард Голбинз позвонил ему спустя два дня после Рождества и сказал, что Симон должен немедленно выехать в Париж на чрезвычайно важную и срочную деловую встречу. Долорес, как обычно, возражала, но Симон был уверен, что жена рада его отъезду не меньше, чем он сам.
К де ла Форсу подошел сотрудник авиакомпании и передал ему паспорт.
– Вам нет необходимости проходить паспортный контроль, мистер де ла Форс, – сообщил он. – Вы можете подняться на борт прямо сейчас. Счастливого полета.
Симон сунул паспорт в нагрудный карман и зашагал к выходу из VIP-зала. Краешек документа остался торчать наружу. Магнат попытался запихнуть его поглубже, но ничего не вышло. Тогда он сообразил, что, по всей вероятности, мешает маленькая кожаная коробочка, лежавшая на самом дне нагрудного кармана, и переложил паспорт во внутренний.
Поднимаясь по трапу навстречу улыбкам стюардесс, Симон думал о том, что деньги на Ариан были потрачены недаром. Он не любил Ариан Делор. Любовь была неведомым ему чувством. Но за всю жизнь ни к одной женщине его не тянуло так сильно, как к Ариан. И вот теперь наконец он мог получить ее.
Де ла Форс щелкнул пряжкой ремня безопасности, закрыл глаза и расслабился в кресле.
Глава 18
Париж
31 декабря 1968 года
– Мы почти приехали, мадемуазель.
Голос шофера был хорошо слышен сквозь перегородку из темного стекла, отделявшую его от Ариан, но разглядеть его самого она не могла. Мало того, из салона невозможно было увидеть, что происходит на улице. Водитель объяснил, что стекла лимузина были заменены на затемненные по требованию месье де ла Форса. Разумеется, окна автомобиля не открывались.
