Эмма По - Китайский цветок
В — Знаешь, я чувствую, что получу от Инки деньги. Скажу тебе честно, мне самому не пришел бы в голову такой план. Ты умная.
* Ночь *
Сегодня телефон — это мое все! Вечером около десяти позвонил Слуцкий Иван Антонович — дед. Говорили о пустяках, да и о чем могут говорить люди, которые никогда не виделись, а им, возможно, предстоит жить одной семьей и вместе решать много важных вещей! Но я испытала странное чувство. Такой спокойной и защищенной не ощущала себя с тех пор, как умер папа. Он не сказал ничего особенного, но показалось, что все отныне как-то самоотрегулируется и устроится. Это было неожиданно и приятно. Захотелось новое ощущение как-то задержать. Я даже замерла. Честно говоря, готовила себя к другому. К большому напрягу, видимо. А выяснилось, что общаться с дедом необыкновенно легко.
Кстати, обращение «Дед» далось мне просто и естественно. Вообще не пришлось делать над собой усилий.
Интересно, что подобные чувства пережила и мама. Она позвонила мне после разговора с дедом и рассказала о своих впечатлениях. Он ей очень понравился. Сказала, жаль, что не познакомилась с ним раньше. Не обошлось, конечно, без упреков в мой адрес — зачем, дескать, я уговорила ее умолчать о Зое! Ей ужасно стыдно перед Иваном Антоновичем, а он, сразу видно, человек серьезный, умный, немелочный и не стал бы на нашем горе строить какие-то унижающие нас подозрения. Запарила меня, в общем, своими причитаниями о том, как ей стыдно.
Ну, может, я действительно переборщила с предосторожностями. Ничего страшного, во-первых. Во-вторых, что сделано, то сделано. Ныть теперь до конца дней? Это папа, конечно, воспитал ее размазней. Все, абсолютно все за нее решал! За мамой оставался только выбор каши на завтрак. И вот теперь, когда живет одна, боится всего на свете, даже собственной тени. Я, конечно, этого не учла, как, впрочем, и многого другого… Последствий кражи денег, например.
Думаю, Инна Залесская не захочет ввязываться в опасную для себя тяжбу. Но если и не захочет, то исключительно благодаря Валерке, его случайному, но плодотворному знакомству с ней.
Что касается Валерки — должно же быть хоть что-то, в конце концов, БЛАГОДАРЯ ему, а не ВОПРЕКИ.
29.02.
Слава Богу! Обошлось!
В начале десятого раздался звонок в дверь, который, конечно же, меня разбудил. На пороге стояла Инна Залесская собственной персоной. Не стала никому поручать деликатное дело — сама приперлась. Глаза горят, на щеках лихорадочный румянец… Протягивает мне пакет, заклеенный скотчем, и, злобно так выплевывая слова, шипит про то, что если мы с Валеркой еще раз когда-нибудь потребуем у нее денег…
— Чеши отсюда, Квасюк, — сказала я довольно миролюбиво, но с победоносным видом; взяла у нее пакет и практически выставила за дверь.
Деньги в моих руках были явным свидетельством того, что в нашем поединке с Залесской взяла моя. Хотелось скакать по дому и вопить «ура». Вместо этого я завыла что-то из Глории Гейнер и стала выделывать на инвалидной коляске фантастические пируэты, ошалело вращая дышащее на ладан креслице.
Меня распирала гордость за себя — умную, расчетливую, точную, так распирала, что позвонила Валерке. Пусть сам распечатает пакет и осознает, гнида, что его интеллект против моего — как горка Пенягино против Джомолунгмы.
Думала, разбужу его своим звонком — воскресенье ведь. Куда там! Этот жлобище, наверное, всю ночь не спал, потому что, когда я сообщила о некой дамочке, которая привезла мне небольшой пакетик, он нетерпеливо и совсем не сонно забубнил: «Че, че, че, че там?»
— Мне посмотреть или сам откроешь?
— Я щас, щас! Бегу. Я сам!
Он нетерпеливо схватил пакет. Сначала прощупал его со всех сторон, потом неловко начал рвать обертку. Клочки белой бумаги, как пух, летели на ковер до тех пор, пока в руках у него не оказалась симпатичненькая пачка долларов. Он смачно поцеловал зажатые в кулак бумажки и стал считать, противно слюнявя пальцы.
Я смотрела на Валерку с каким-то дурацким любопытством, как если бы передо мной плясал медведь, или говорила собачка, или позволила бы себя разглядывать бородатая женщина. Да чем я, собственно, от него отличаюсь? Моя жадность так же отвратительна, как и его. Просто я поумнее, поэлегантней, но это так… вид один, а суть та же.
Я — Ну что? Доволен?
В — Даш, ну с ума сойти! Делов-то было — поговорить с бабой по телефону, и она тебе на другой день кучу деньжищ отваливает. Прям как в сказке! Дашк! Я все понимаю. Ты же не думаешь, что я придурок! Это все благодаря тебе. Ты, Дашка, умная. Очень умная. Я иногда даже боюсь тебя… Но признаю, если б не ты — не видать мне этих денег.
Я — И заметь, я на них не претендую. Я благородная. И со мной ты тоже должен быть благородным. Я знаю, что завишу от тебя. Но ты тоже пойми, что со мной лучше дружить, а не враждовать.
В — Конечно, Дашук! О чем речь! — Он нагнулся, смешно отклячив задницу, и поцеловал мне руку. — Давай о приятном! С меня, как бы, магарыч. Тем более сегодня дед твой у нас в гостях. Я все куплю, все приготовлю. Ты не траться и не беспокойся ни о чем. Я нормально хозяйничать умею. Курочка, картошечка, укропчик, водочка…
Я — Коньяк купи. Может, дед не пьет водку.
В — Я тебя умоляю! Кто это на халяву доброкачественной водяры не откушает?
Я — Не спорь ты со мной! Коньяк тоже купи.
В — А кампари с тоником?
Я — Само собой! Мы пристрастились к этому коктейльчику. Да? Здесь наши вкусы совпадают.
* Ночь *
Дед правда очень симпатичный. Хорошо бы у нас с ним сложилось все правильно и по-родственному. Даже неловко как-то водить его за нос с этой трагической историей о моей болезни, неподвижных ногах, встречать его в дурацкой коляске… Но нельзя пускать сопли. Хочешь заполучить кусок пирога — будь жесткой! Жесткой и целеустремленной. У каждого человека есть такие особые периоды в жизни, когда все, абсолютно все должно быть подчинено одной цели. Это шанс, который дает тебе судьба, и, если его не использовать, он может никогда больше не появиться. Но прежде чем мобилизовать все свои силы, напрячь весь свой ум, сконцентрировать все свое внимание, этот особый момент нужно почувствовать кожей, узнать судьбу в лицо и не дать ей пройти мимо. Схватить и держать, держать…
Я нутром почувствовала, что вступаю именно в такой период, и меня никто не собьет с пути. Даже Слуцкий Иван Антонович — очень милый, умный, симпатичный старикашка.
Привез нам с мамой подарки. Красивые, но сразу стало понятно, что он совершенно иначе представлял нашу жизнь, чем она оказалась в действительности. Маме — норковый палантин. Обхохочешься! Будет в нем посуду мыть и мусорное ведро выносить!
