Изабель Вульф - Тревоги Тиффани Тротт
– Толстушка Тротт!
Что? Я обернулась. Красивый парень в сером костюме в тонкую полоску восторженно мне улыбался.
– Извините? – сказала я. – Мы разве…
– Толстушка Тротт!!! Я пытаюсь заговорить с тобой вот уже четверть часа.
– Я правда не думаю, что мы знакомы…
– Ты Тиффани Тротт. Толстушка Тротт!
– Да, но, понимаете, меня не называли так, с тех пор как…
– Слушай, Толстушка Тротт, это же просто невероятно! – воскликнул он, кто бы это ни был. – Неужели ты меня не помнишь? Впрочем, это не удивительно. Я немного изменился, с тех пор как мне было тринадцать. И вот вдруг встречаю тебя.
– Ник, – вспомнила я.
– Точно, – подтвердил он радостно.
– Ник Уокер. Пансион при школе.
– Да. Я был фагом[64] Харви-Белла. Передавал тебе его любовные записки, помнишь?
– Да, конечно. Господи, как забавно.
– И всегда вызывался помочь тебе донести книги.
– Ты немножко вырос с тех пор.
– А ты была невероятной сладкоежкой, и я таскал тебе сласти из магазина. Шоколадные эклеры – вот что ты любила. И печенье «Яффа».
– Ты был маленьким мальчиком, когда я в последний раз тебя видела.
– А ты была настоящей женщиной. Тебе было шестнадцать. Я тебя боготворил!
– Так приятно тебя снова увидеть, Ник.
– А знаешь что, Толстушка Тротт, – ты выглядишь точно так же, как тогда. Только, м-м, немного постройнела.
– О, спасибо, – сказала я. – Я тебя люблю. На самом деле я ничего такого не сказала.
– Но тогда у меня не было «гусиных лапок»! – сказала я.
– Для меня никого не существовало, кроме тебя.
– Ну, выбор был не слишком богатый – только десять девочек, – заметила я.
– Да, но я видел только тебя. Помню, как ты стояла у боковой линии во время регби, Тиффани.
– Да, и ты предлагал мне свой шарф!
К тому времени я утонула в море сантиментов. Мне снова было шестнадцать. Я была в Даунинг-хэме, в окружении мальчиков, предлагавших нести мои книги. Или просивших меня помочь сделать домашнее задание. Или дразнивших меня толстушкой.
– Кого ты здесь знаешь? – спросила я.
– Джонатана. Я работаю с ним в «Кристи». Он мой начальник в отделе английской мебели. Я мог бы предложить тебе очень хорошую сделку по чиппендейлу,[65] – сказал он со смехом.
– О да, пожалуйста!
– А я увлекаюсь хепплуайтом![66]
– О, как мило! А ты встречаешь кого-нибудь из школы? – спросила я, когда мы пили шампанское.
– О да! – воскликнул он восторженно, – Многих. А ты?
– Ну, немного, пожалуй, только Лиззи.
– Что, бой-бабу Бьюнон? Господи, как она любила командовать!
– Она до сих пор такая.
– Она все заставляла меня стричь волосы, хотя даже не была префектом.[67] А вы с ней пойдете на встречу выпускников? На следующей неделе?
– Не знаю, не думала об этом.
– А я пойду. Почему бы и тебе не пойти?
– О, не знаю. Я никогда не бывала на этих встречах школьных друзей.
– Я хочу, чтобы ты пришла, – сказал он. – Тогда бы мы с тобой вдоволь наговорились. Понимаешь, сейчас мне нужно идти. Слушай, в следующую среду, пожалуйста, приходи.
– О, не знаю… – мялась я.
– Ну давай, – соблазнял он.
– Ну… может быть… я не…
– Хорошо, ты придешь, Толстушка Тротт, – заметано. Вот будет здорово!
Все еще ноябрь
– Вот будет здорово! – сказала я на следующий день Лиззи по телефону. – Пожалуйста, пойдем.
– Ну, я бы пошла. Теоретически. Но мне нужно согласовать это с Мартином.
– Извини, что?
– Мне нужно согласовать это с Мартином, – повторила она медленно. – Знаешь, с Мартином, моим мужем.
– Ну конечно.
– Только чтобы убедиться, что он не против.
– О, ну… это хорошая идея, – сказала я. – Спроси у него.
Я слышала шумы в телефоне, стоящем на буфете времен Георга III, и стук шагов Лиззи, эхом разносящихся по холлу.
– Дорогой, – зазвучал ее голос, – Тиффани спрашивает, не хочу ли я пойти на встречу выпускников, это будет в Обществе юристов в следующую среду. Но я ей сказала, что сначала спрошу у тебя. Так вот, я спрашиваю. Значит, ты не против? Ты уверен, дорогой? Ты уверен, что я тебе не понадоблюсь? И ты не будешь возражать, чтобы самому уложить девочек спать? Ты уверен? Тогда ладно. Я скажу ей, что пойду, хорошо? Если ты действительно уверен, что тебя это не затруднит. Спасибо, дорогой.
Затем она вернулась к телефону.
– Прекрасно, – объявила она. – Он сказал, что не против. Это очень любезно с его стороны. Так что я пойду с тобой. Мы снова увидим всех этих мальчишек. Вот будет смеху! И есть еще одна причина, Тиффани, чтобы туда пойти.
– Какая же?
– Ты можешь там встретить кого-нибудь, кто тебе действительно понравится!
Это верно. И в самом деле, такая возможность не исключена. Мне уже приходило в голову, что там могут быть ребята, которые, как Ник, превратились за прошедшие годы из противных гусениц в красивых бабочек.
Итак, в следующую среду мы с Лиззи встретились у метро на Чансери-лейн. Она выглядела очень элегантно в черном брючном костюме от Донны Каран с бархатным, вышитым серебряной нитью шарфом. Ее короткие белокурые волосы были зачесаны за изящные ушки. Настроение у нее было мирное, и она улыбалась, на время утратив свой – как бы поточнее выразиться? – жесткий взгляд.
– Как поживает Мартин? – спросила я между прочим, когда в поле зрения появилось здание Общества юристов.
– У Мартина все прекрасно, – сказала она с блаженной улыбкой. – Он в полном порядке.
– Так, значит, у него ничего нет с Джейд Джевел? – спросила я.
На самом деле ничего такого я не спросила.
– Хорошо, – сказала я.
– Знаешь, этот уикенд, который он провел у матери, так подействовал на него, – добавила она. – Он вернулся оттуда каким-то – не знаю, как бы это сказать, – уверенным, что ли, целеустремленным. Возможно, благодаря рубке дров, которой он занимался.
– Возможно.
– Рубка дров – это такое полезное мужское занятие, да?
– О да.
– Мне нравятся мужчины, которые ведут себя по-мужски, – заявила она. – А тебе?
– Э-э, да, – сказала я, а у меня перед глазами возник Алекс, облаченный в шелковое кружевное платье.
– Мы заказали новый диван, – сообщила Лиззи. – Я больше не сержусь из-за того, другого.
– Такого же цвета?
– О нет, – сказала она, – только не тот ужасный бледно-желтый цвет. Совершенно непрактично. Теперь я это поняла. Нет, он будет ярко-красным. «Кларет», думаю, назвала бы ты, или, возможно, «Бордо». Или, может, «Глинтвейн». Мы дадим ему прозвище в Рождество, – добавила она.
– Хорошая идея, – одобрила я. Ты можешь предложить Мартину втереть в него немного мясного пирога и бренди и затем поджечь. – Вот мы и пришли.
