Мэри Бакстер - Небо на ладони
Увиденное настолько ошеломило Рейн, что она не сразу сообразила, что стоит в дверях и удивленно пялится на гостью.
Наконец она спохватилась:
– Ой, Элис, как здорово, что вы пришли!
Они обнялись.
– Я тоже рада вас видеть.
– Входите, входите, – засуетилась Рейн. – Извините, что держу вас на пороге. Просто ваше появление явилось для меня неожиданностью.
– Надеюсь, я не помешала?
Улыбка тронула губы Рейн.
– Ну конечно, нет! – поспешила успокоить она гостью. Затем, взглянув на свой наряд, засмеялась и пояснила: – Я слегка расклеилась и решила сделать парочку физических упражнений, чтобы войти в норму.
Похоже, Элис чувствовала себя неловко.
– Наверное, вы удивляетесь, почему я пришла, – неуверенно начала она. – Я приехала в Даллас навестить сестру Мака и решила заглянуть к вам.
Рейн сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Хотя при виде Элис на нее нахлынули печальные воспоминания, она не собиралась это показывать.
– Я рада, что вы пришли. Я все хотела позвонить, узнать, как вы поживаете, но… – Она была не в силах смотреть Элис в глаза.
Элис улыбнулась и крепко пожала Рейн руку.
– Не извиняйтесь, – проговорила она хрипловатым голосом. – Вы много сделали для нас, когда Мак… умер. И я вам очень благодарна за все. – Она помолчала. – Может, поэтому я и захотела повидать вас.
Но хотя это звучало красиво, обе понимали, что причина не в этом.
Рейн чувствовала, что Элис пришла к ней не просто так. Она видела это по ее лицу. На ватных ногах она подошла к дивану.
Элис следила за каждым ее движением.
– Рейн…
– Пожалуйста, – перебила ее Рейн, надеясь оттянуть неизбежный разговор, – садитесь, а я сейчас сварю кофе.
Вскоре Рейн вернулась с подносом, на котором стояли кофейник и чашки. Элис поблагодарила, осторожно взяла чашку и в упор посмотрела на Рейн.
– Меня беспокоит Эш, – без обиняков заявила она.
Волнение сдавило грудь Рейн с такой силой, что она чуть не задохнулась.
– Элис, я не… – промямлила она.
– С ним творится что-то ужасное.
Рейн попробовала встать, она не могла усидеть на месте, однако ноги ей не подчинялись, и она снова рухнула на диван.
– Он получил травму?
– Нет. Я имею в виду вовсе не это. – Элис вздохнула. – Я не знаю, что произошло между вами, и не собираюсь спрашивать. Но я люблю Эша. Мак любил его как брата. Я очень беспокоюсь о нем и думаю, что вы должны об этом знать.
Рейн поднялась на дрожащих ногах, во рту у нее пересохло.
– О чем?
Элис не стала подбирать слов.
– Он запил и в последнее время совсем не появляется в офисе. – Она снова вздохнула. – Я видела его перед своим отъездом в Даллас и пыталась поговорить, но с таким же успехом можно дуть против ветра. Он накричал на меня…
Рейн попыталась перебить ее, однако Элис продолжала:
– Я не собиралась вмешиваться в его личные дела, но однажды он сказал: «Она не хочет меня, Элис. Не хочет». Я спросила, могу ли я что-нибудь сделать для него, на что он ответил: «Ничего нельзя сделать. Сейчас у меня все кровоточит внутри, и я не дам за себя ломаного гроша».
Рейн без сил опустилась на диван.
– Ах, Элис, вы не понимаете…
Элис посмотрела на нее в упор.
– Наверное, не понимаю. Но если вы любите его, тут нечего понимать.
Рейн побледнела.
– О Господи! – воскликнула она. – Я не такая, как вы. Видит Бог, я пыталась… Но все слишком сложно… Я очень люблю его. – В ее глазах была мольба. Неужели Элис не может ее понять?
Элис покачала головой, по щекам ее покатились слезы.
– Нет, я не могу этого понять.
– Как вы можете говорить такое после того, как Мак погиб!
Элис отшатнулась, как будто ее ударили. Рейн прижала руку ко рту.
– О Господи, Элис, простите меня, – испуганно зашептала она. – Я очень, очень сожалею. Пожалуйста, простите… – Рейн разрыдалась.
Элис вытерла слезы и, улыбнувшись, сжала холодные пальцы Рейн.
– Выслушайте меня. Когда… когда Мак погиб, я тоже хотела умереть и едва не покончила с собой. Но затем воспоминания приглушили боль – воспоминания о тех чудесных днях, которые мы провели вместе. Я вспомнила его смех, его нежность, рождение детей и постепенно почувствовала, что жизнь возвращается ко мне.
Она помолчала.
– И я поняла, что ничто на свете, даже смерть, не может лишить меня этих воспоминаний. И даже если бы я заранее знала, какое будущее ждет меня и Мака, я бы все равно вышла за него замуж. Потому что быть с Маком в течение нескольких коротких лет – это лучше, чем вообще не быть.
Рейн сотрясала дрожь, слезы бежали по ее щекам, она не отрывала глаз от Элис, потрясенная ее исповедью.
Затем они долго молчали, каждая думала о своем. Рейн скорее почувствовала, чем увидела, как Элис встала, собираясь уходить.
– Я очень сожалею, что расстроила вас, Рейн, – тихо сказала она. – Я надеюсь лишь на то, что когда-нибудь вы меня простите. Но в любом случае запомните одну вещь: не бойтесь протянуть руку и взять то, что вам предлагает жизнь. Второго шанса может и не быть.
Слезы заливали лицо Рейн, когда она провожала Элис до двери. Они молча обнялись на прощание.
– Элис… – только и смогла произнести Рейн.
– Нет! – Элис приложила палец к дрожащим губам. – Ничего не говорите. Я ухожу. Меня ждут друзья. Просто не забывайте, что я вам сказала, а я буду молиться, чтобы вы изменили свое решение.
Рейн закрыла дверь и тяжело привалилась к ней. «Я люблю его. И всегда буду любить», – подумала она и неожиданно – это случилось впервые – увидела свет в конце длинного, темного туннеля, каким до этой минуты была ее жизнь, и поняла, что без Эша ничто не имеет смысла. Что ж, она побоялась воспользоваться шансом, и она потеряла Эша. Но главное – он хотел подарить ей все небо, преподнести ей его на ладони, а она отмахнулась от этого царского подарка, как будто ей предложили пустячную вещь.
И с этим откровением пришло другое: лучше получить его хотя бы на один день, чем не получить вообще.
Молитва Элис дошла до адресата.
Ночь была тихой, и только шаги Эша, который метался по веранде, как зверь в клетке, нарушали эту звенящую тишину. Сегодня он впервые за последнее время не пил. Проработав целый день на заводе, он приехал на ранчо и сразу лег спать, но сон не шел. И это была уже не первая ночь жесточайшей бессонницы. Стоило ему лечь и закрыть глаза, как перед его внутренним взором вставала Рейн, их любовь, их разлука… И тоска охватывала его с такой силой, что он вскакивал с постели и начинал мерить шагами веранду или бесцельно бродить по комнатам.
Она была везде. Вот она лежит на кровати, и он наслаждается атласом ее кожи, всегда прохладной, даже после горячих любовных поединков. Нежный аромат ее волос преследовал его как наваждение.
