Татьяна Губина - Чужая
— Я ошибалась, Пашка, — вздохнула Катя. — Я жестоко ошибалась.
— Ну, хорошо, хорошо. — Он схватил себя за волосы. Он всегда так делал с детства в минуту, когда хотел сосредоточиться. — Погоди. Не спеши. — Он поднял голову. — Катенька, я так тебя люблю, что моей любви хватит на двоих!
— Пашка, ты не слышишь меня. — Она открыла дверцу машины и уселась на переднее сиденье. — Отвези меня, пожалуйста, домой. Я устала, у меня болит голова, я в полном разладе с собой и больше не хочу обсуждать эту тему.
Пашка постоял с минуту, потом сел за руль и всю дорогу до Катиного дома не произнес и слова. Лишь когда Катя уже выходила из машины, он сказал.
— Я все же буду надеяться.
— Ты всегда останешься моим другом — Она повернулась, легко поцеловала его в щеку и, не оборачиваясь, скрылась в подъезде.
— …Не бери в голову! — в который раз за сегодняшний вечер сказал Сашка. — Все ерунда! Катька расстроена, не ведает, что творит! Мам, ну чего ты молчишь? Скажи ему!
Я пожала плечами. А что тут скажешь? Но Пашка уставился на меня так, как будто я прямо сейчас решу все его проблемы, и Пельмень материализуется на веранде моей дачи с распростертыми в сторону Пашки руками, со словами: «Я пошутила».
— Ребята, прошли те времена, когда мы разруливали ваши детские проблемы. Одно дело к директору сходить, от выговора вас отмазать, или поговорить с родителями зачинщиков драки или разбитое стекло машины оплатить. А в вопросах любви, это извините, сами.
— Вы прямо, как мать, говорите, — вздохнул Пашка.
— Потому, что это логично, — уверенно сказала я — А вообще, на мой взгляд, пора вам вырываться из круга.
— Это как? — удивились ребята.
— А так. Вы варитесь в своей компании уже лет пятнадцать. Ни новых девчонок, ни других друзей. Вечно Катя, Аришка да Фион.
— Фион — не в счет, — тут же парировал Пашка. — Но я понял, что вы имеете в виду. Мы не святые, и это уже пройденный этап.
— Мам, ты что, думаешь, что мы до сих пор девственники? — Сашка усмехнулся.
— Ох, не люблю я эти натуралистические разговоры, — вздохнула я. — если мне не изменяет память, еще в четырнадцать лет я сама вам раздала презервативы, а Генерал с вами проводил ликбез.
Они засмеялись. История, действительно, была комичная. Тогда, почти десять лет назад, к нам прибежала Янка с какой-то ужасающей историей. Будто у ее знакомой сын пятнадцати лет впервые занялся любовью с девочкой, и от страсти поднебесной оба потеряли голову. Отрезвил их результат анализов любимой, утверждающий, что девушка беременна. И пошли несовершеннолетние любовники под венец, ибо аборт малышке делать по каким-то причинам категорически нельзя.
Под впечатлением рассказанного я накупила разнообразных контрацептивов, вытащила старые запыленные анатомические атласы и, собрав всю честную компанию (правда только мужскую ее часть — с девочками путь беседуют их мамаши), провела лекцию. Правда, мальчишки хихикали и прыскали в кулачок, а от слов «пенис и вагина» у них стекленели глаза от непонимания. Генерал и Ник, сидя на кухне, откровенно хохотали над моими попытками подойти к проблеме с научной точки зрения. Выждали минут пятнадцать, ворвались в гостиную, и выгнали меня с позором.
Уж не знаю, чего там наговорили пацанам взрослые дядьки, но когда я вошла в комнату, презервативы со стола исчезли. Потом, вытряхивая из карманов джинсов сына перед стиркой всякий хлам, я не раз находила обрывки вышеупомянутых упаковок. Из чего сделала вывод, что уроки папаш не прошли для наших отпрысков даром. Но никогда не обсуждала тему секса с сыном. Для этого у него отец есть. Я, конечно, любопытная Варвара, не раз спрашивала супруга, делится ли взрослый сын с умудренным опытом предком, но гадкий Ник только хитро ухмылялся: «Все в полном порядке». В каком порядке и где именно, я не поняла, но считаю себя достаточно разумной мамашей, чтобы понимать, что двадцатидвухлетние здоровые ребята живут вполне полноценной половой жизнью. Правда, ни разу ни я, ни Люська не застукивали их у себя на дачах, так что с кем они крутили любовь, нам было неведомо.
— А говорю вам не про секс, — продолжала я, — а про отношения с другими девочками. Познакомься Пашка с какой-нибудь другой девочкой, не из школьных подруг, завяжи с ней роман, ну и все такое… старая народная мудрость — клин клином вышибают.
— Я же говорю, тетя Таня, это пройденный этап. Были у меня девчонки, девушки, женщины всех возрастов и оттенков, — горько проговорил Пашка. — Но лучше Катюшки нет. Вы думаете, я за столько лет не пытался выбить этот клин? Пытался! Все напрасно. А когда она почти согласилась выйти за меня замуж, то и необходимость в женщинах на стороне отпала.
Я взглянула на сына. Он отвернулся, будто его очень заинтересовала игра сестер в бадминтон. Ох, не нравится мне его реакция на явный намек Павла о его более чем близких отношениях с Катей.
— Тогда страдай, что же еще, — сдалась я. — может Сашка прав, и сейчас Кате не до тебя. Подожди немного, она успокоится, придет в себя и, может, все еще наладится.
— Ее мать в дом отдыха отправила, — печально проговорил Пашка. — И мне не говорит, куда. Так велела Катя. А я дня не могу без нее прожить. Господи, я и не знал, что она для меня значит. Вернее, конечно, знал, но что настолько…
— Паш, отвянь от Пельменя на время, — вдруг резко сказал Сашка. — Ну, хреново ей сейчас. Вот если через месяц она повторит тебе то, что сказала, тогда все, баста. Ты проиграл. А сейчас нечего воду в ступе толочь. Понимаю, тебя под корень зарезали, но это не конец света. У тебя учеба, работа, перспектива. Ты абсолютно счастливый человек! А что баба не любит — ну что ж, значит не судьба. Смирись и иди дальше! Я тебе как друг говорю. Ее друг и твой!
Пашка остолбенел. Да и я несколько была удивлена, если не сказать больше. Чтобы мягкий, всегда корректный Сашка так рубил сплеча, такого не было никогда. Я потихоньку, боком-боком ретировалась с веранды вглубь дома. Похоже, пошел серьезный мужской разговор, и мамаше там делать нечего. Но маленькая комнатка, в которой я так тактично закрылась, окнами выходила на веранду, поэтому хочешь — не хочешь, а продолжение разговора я слышала.
— Ты что-то знаешь? — с нажимом спросил Пашка. — Она говорила с тобой обо мне?
— Нет, старик, такие вещи мы никогда с Катькой не обсуждали. Да и когда ей о тебе со мной говорить, если ты всегда с ней рядом. Я и не знал, что у вас все так закручено. Ты же мне даже не намекнул, что предложение ей сделал.
— Это была наша тайна, — оправдывался Пашка. — Только она и я. Мне бы только найти ее, поговорить еще раз…
— Господи, Большой, какая это все муть! Мышиная возня! Любит не любит, плюнет, поцелует! Разве это трагедия! Баб вокруг, как грязи, бери любую!
