Где мы начали (ЛП) - Муньос Эшли

— Ты ни разу не позвонил, не написал… ничего, Уэс. Мне не оставалось ничего другого, кроме как поверить письму.

— Потому что я не мог быть с тобой, пока не был уверен, что смогу предложить тебе жизнь, от которой ты не захочешь сбежать! — закричал он, заставив меня отшатнуться.

Но затем шагнул вперед, нежно сжав мои плечи.

— Прости. Черт. Прости, что накричал. Я просто не понимаю, что за херня происходит.

Не его крик заставил меня отшатнуться. Это было его отчаянное желание вернуть меня.

— Я тоже… То есть, зачем моему отцу оставлять мне собственность, которая должна была отойти конкурирующему клубу? Он же знал, что подставит меня под удар.

Если раньше я и думала, что Уэс в ярости, то теперь в его темных глазах бушевала настоящая буря.

— Что ты только что сказала? — прошипел он.

Я вцепилась в его предплечья, не давая отойти.

— Сайлас рассказал. Это была сделка, которую заключил мой отец, когда меня похитили. Собственность… после смерти отца должна была перейти Дирку. А теперь, когда папы нет, долг перешел ко мне.

Уэс вглядывался в мое лицо, будто не мог осознать услышанного. Затем отступил на шаг, другой — и опустился на край кровати. Провел рукой по волосам, сосредоточенно глядя в пол.

— Где письма, которые, по твоим словам, я отправлял тебе все эти годы?

Я все еще держала их в руках, но он, казалось, этого не замечал, погруженный в мысли. Я протянула их, и Уэс осторожно взял.

Он нахмурился, разглядывая первое письмо от моего отца.

Дорогая Калли,

Прости старика за вмешательство, но мне есть за что извиняться… я о многом сожалею, и то, какую роль я сыграл в ваших отношениях, — одно из них. Эти письма я нашел на дне ящика с инструментами Уэсли — он явно не хотел, чтобы ты их увидела. Но я думаю, тебе стоит.

С любовью, папа.

Уэс побледнел, сжимая листок.

— Ты понимаешь, о чем он? — спросила я, сбитая с толку его реакцией.

Он лишь взглянул на меня и начал читать вслух:

— Сегодня я переехал из хижины. Собрал все наши вещи и поселился в клубном общежитии. Комната рядом с Джайлсом, и он, в общем, ничего… просто вечно болтает и постоянно кого-то таскает на ночь. Думаю, это самое тяжелое, Ривер. У всех есть кто-то. А ты была моим человеком с девяти лет. Моим лучшим другом. Моей единственной. И что, мне теперь просто… забыть об этом?

Он покраснел, опуская письмо на колени.

Я стояла, покусывая ноготь, и волновалась, что он вот-вот скажет, что это тоже не от него, но он сглотнул и смущенно поднял на меня глаза.

— Это… от меня.

Прежде чем я успела среагировать, он перешел ко второму письму, быстро развернул его и сначала прочитал приписку от моего отца.

— Калли, надеюсь, у тебя все хорошо. Я последнее время неважно себя чувствую. Дела накапливаются, руки трясутся, зрение подводит, но меня не покидает ощущение… что тттты должна увидеться с Уэсом. должен был тебе сказать.

— Странные ошибки. Если он узнал о своей болезни шесть месяцев назад, то это письмо написано три года назад. Хронология не сходится, — заметила я, пока Уэс нахмурив брови, перечитывал письмо.

Он стиснул зубы, зачитывая вслух написанное:

— Ривер, ты начала учиться, чтобы стать татуировщицей. Я и рад, и нервничаю, и даже немного завидую. Как я мог не знать, что тебе это интересно? Ты невероятно талантливая. Хотел бы, чтобы ты нарисовала эскиз для меня. Хотел бы, чтобы твои руки нанесли его мне на кожу. Больше всего хочу жить там — под твоими пальцами.

Я опустилась на кровать рядом с ним, устав наблюдать за ним стоя. Он читал письмо за письмом — признания, что он следил за мной издалека, крошечные факты, доказывающие, что он никогда не покидал меня. Он был рядом все это время, ждал и наблюдал.

Записки отца становились все неразборчивее. Последнюю я едва смогла прочесть:

— Калли, возмжжно, это мое пследнее письмо. Лююблю тебя, мояяя девчка, скууучаю по тебе. Пожааалуйста, даааай ему шнс.

Уэс уставился на нее, затем снова перебрал остальные. Он не трогал свои письма, но внимательно изучал отцовские каракули — и вдруг вскочил, рванув к двери и отодвинув комод.

Я последовала за ним, неуклюже волоча его огромный халат, пока он хватал ручку и включал настольную лампу над письменным столом.

Разложив отцовские письма, он стал обводить разные слова в каждом.

— Что происходит? — я попыталась разглядеть то, что увидел он.

Он трижды написал букву «у», затем обвел ее. Потом нашел другое слово, еще одно — листая страницы.

— Вот же сукин сын! — наконец вырвалось у Уэса, и он выпрямился.

— Что?

Он резко повернулся, глаза лихорадочно бегали по моему лицу.

— Думаю, он пытался нам что-то сказать.

Я нахмурила брови.

— Что именно?

Уэс рванул обратно в комнату, натягивая джинсы.

— Есть только один способ выяснить это. Если хочешь пойти со мной — надень что-нибудь темное. И будь готова испачкаться.

Озадаченная, я направилась к своему шкафу и стала рыться в вещах.

— Зачем?

Уэс развернул меня лицом к себе и поцеловал. Горячо, глубоко, так что через секунду мы оба задыхались. Потом он отпустил меня.

— Потому что мы будем раскапывать могилу.

Глава 22

Уэс

— О чем, черт возьми, думал Саймон?

Этот вопрос крутился у меня в голове, пока мы ехали на одном из клубных грузовиков на окраину города. На нем не было номерных знаков, так что он идеально подходил для того, что мы планировали. Внутри, в черных масках и кепках, сидели Киллиан, Джайлс, Рун, Калли и я. Калли устроилась у меня на коленях сзади, рядом с Киллианом, потому что я все еще не хотел, чтобы кто-то из этих ублюдков из клуба находился рядом с ней. Остальные расположились впереди. Парни даже глазом не моргнули, когда я сказал, что у нас есть дело. И никто не спросил, почему Калли с нами.

Женщины обычно не участвовали в пробегах и не знали о наших делах. Я никогда не понимал, зачем нужно это правило, если Рэд и другие старухи все равно были в курсе всех дел. Они просто никогда не говорили об этом.

Калли же была ключевой фигурой в этом гребаном пазле. Пора было перестать держать ее в неведении и начать использовать в наших интересах. Иначе она бы просто сбежала и действовала на свой страх и риск.

Мое сердце все еще не оправилось после того, как Сайлас прислал мне ту фотографию, на которой она сидит в кафе на границе вражеской территории. Эта девушка сведет меня в могилу, поэтому я решил, что пришло время открыться. Она заслуживала того, чтобы знать, а я — передышки от постоянного беспокойства за ее безопасность.

Когда мы подъехали к кладбищу, все молча вышли из грузовика. Калли в темноте нашла мою руку, а Джайлс, Рун и Киллиан взяли лопаты.

— Ты понимаешь, насколько это травмирует ее, если Саймон действительно окажется в этом гробу? — прошептал Джайлс сзади.

Киллиан усмехнулся, Рун проворчал что-то в знак согласия.

Да, я понимал, что для нее это будет шоком, и именно поэтому она не будет заглядывать внутрь, когда мы вскроем гроб. Мы шли молча, пока Джайлс не отделился от группы и не направился к сторожке, где работал Гюнтер, ночной сторож. Мы либо заплатим ему, либо вырубим. В любом случае, с ним разберутся.

Мы нашли могилу Саймона, и по тому, как замедлилась Калли, я понял, что ей уже непросто. Для Киллиана он был как отец, да и для меня тоже, но никто не хранил столько воспоминаний о нем, как она. Жив он или мертв, для нее это имело огромное значение.

Я отвел ее в сторону, подальше от всех остальных, стянул маску с ее лица, потом с своего.

— Слушай, постой у соседних могил. Тебе не нужно смотреть, как мы это делаем.