Екатерина Кариди - Испытание
Все по плану.
— Что, не можешь никак влезть в постель к хозяину, так теперь срываешься на девчушке? И что такого она может рассказать? А? Может, мы послушаем?
Номер 45 подскочила, сжав кулаки и тяжело дыша. Такие взгляды, которыми она одаривала обоих, могут убивать, и номер 32 натурально испугалась, юркнув за спину рыжей мамочки. А та злобно хохотнув, развернулась и показала номеру 45 средний палец. А то, что дальше произошло, произошло моментально.
Вроде шло по плану, а вот совсем и нет. В плане Риты учитывалось все. Кроме ее высоких, очень высоких шпилек. Очень высоких шпилек со скользкими набойками и разлитого на мраморном полу сока из стаканов с опрокинутого столика. И кроме коротеньких гладеньких, вроде, совершенно не травмоопасных, пеньков ограждения зоны отдыха у бассейна, на которые она и грохнулась. Потому что как раз в этот момент сработало азиаткино зелье, и от резкого внутреннего кровотечения у нее уплыло сознание. Это, конечно, был шанс на миллион, но именно он и выпал, женщина упала на столбик ограждения виском. Номер 45 даже не успела вцепиться ей в волосы, а охрана помешать.
Все было кончено до изумления быстро. Проломленная голова, удивленные глаза, заволакивающиеся смертной тенью. Кровь по ногам, кровь из головы, судороги агонии…
Не стало Ритки меньше, чем за полминуты.
Кругом вопли перепуганных девиц, ругань охранниц. Подлетевший медперсонал… Движение, суета… Поздно. Поздно все. Поздно!
Номер 45 уводили, она орала благим матом, что не виновата в этой нелепой смерти. Несчастный случай! Не виновата…
На одной ноте непрерывно визжала в истерике девчушка номер 32, выкрикивая какие-то слова на родном языке, Анна рыдала над телом подруги, Ван Ли стояла рядом на коленях и покачивалась, как в трансе. Остальные девушки разбежались и попрятались.
Саша стояла столбом, глядя на все творившееся.
Безопасность?
Все под контролем?
Марии Н… начальнику внутренней охраны этого гадючника оставалось только расписаться в бессилии. Вроде и предупреждена была, а все равно, ничего поделать не смогла. А потому, не стала никому докладывать о том, что номер 44 ее предупреждала о возможном инциденте. Кто знает, как может повернуться ситуация.
Сегодня был Черный день. Страшный день. Мертвый.
Что хуже? Не знать своей судьбы вообще, или знать и пытаться ее изменить? Одинаково плохо. Хотя нет, лучше все-таки не знать.
Глава 32
Когда Арсению доложили, он рвал и метал.
Обгадили, твари, ему человеческий день, который он собирался провести в свое, человеческое удовольствие! А и наказать вроде некого. Несчастный случай. Ощущал себя полным идиотом. А он этого не любил, очень не любил, когда его выставляли идиотом.
Все под контролем?!
Безопасность?!
Первым делом кинулся взглянуть на тело. Еще полчаса назад дышала, смеялась, козни строила, а теперь лежит на металлическом столе в подвале, в холодильной камере вместе с тушами мороженого мяса. Вся в кровище, ноги залиты, лужица возле бедра. И себя угробила и дитя. Его нерожденный ребенок… Смотрел и зверел.
— Что ж ты сделала, безмозглая, что?
Мелькнула мысль:
— Ты же знал, знал, что она что-то замышляет. Не ожидал?
Но признавать в этом свою вину он отказывался категорически.
— Дура. Дура. Дура!!!
На другую дуру даже смотреть не стал, тварь бестолковая, одни проблемы от нее.
Управляющий суетился, как наскипидаренный, ограждение вокруг зоны отдыха у бассейна сменили меньше чем за час. Да толку от этого… Беда уже случилась. А и оторваться не на ком. Ничего, он найдет на ком!
Арсений М… словно впал в ледяную боевую ярость, превратившись в бездушную машину, в настоящее чудовище.
— Привести ко мне номер 18.
Управляющий странно взглянул на него.
— Что непонятно?
— У нее истерика…
— Очень хорошо. У меня есть средство от истерики. Безотказное.
— А номер 45? — робко спросил управляющий.
— В подвал! На хлеб и воду! Черт бы ее побрал! И ждать моих распоряжений.
Все было исполнено моментально. На сей раз его вообще не тревожили ничьи чувства. Ничьи абсолютно. В его доме кто-то развел беспорядки, и за его обгаженное настроение ответят все.
Что там произошло с девчонкой номер 45, в общей группе никому докладывать не стали, ее просто уволокли, и все. Зареванную Аньку потащили к хозяину, вернулась она оттуда сама не своя, опять вся измазанная. На все расспросы молчала, как пришибленная.
Потом к нему нагнали еще девчонок, и еще. Хозяин напряжение стравливал, раздавая наказания. Секс в ярости тоже может быть хорош, и ощущения будут яркие. Только это все равно остается наказанием. Для всех.
* * *Что это могло значить для Александры Савенковой?
Что? Просто понимание, что чудовище остается чудовищем, даже если у него могут случаться припадки человечности. А значит, у нее нет причин для сомнений.
Ближе к вечеру она пошла к Анне. Та лежала пластом в спальне и даже не плакала, а просто смотрела в потолок невидящим взглядом. Но у Саши было для нее кое-что. Оглядевшись внимательно, не работает ли камера, Саша прошептала:
— Аня, как только он пошлет за мной. Если это будет ночью, я постараюсь, чтобы камеры не включались до утра.
— Как…
— Это мое дело.
Анна схватила ее за руку и горячо зашептала:
— Если я вырвусь отсюда, я развалю это к чертовой матери! Слышишь! Развалю! А вас всех вытащу!
— Ладно, — Саша была спокойна с того самого момента, как приняла решение, — Ты себя-то сначала вытащи. Следи за мной и будь осторожна.
— Ты тоже.
Саша уже уходила, когда англичанка резко подскочила и подбежала к ней, крепко прижалась и прошептала:
— Спасибо…
* * *А что это могло значить для Ван Ли?
Неожиданное и легкое избавление любимого хозяина от двух недостойных девиц сразу. Правда, они немного смешали ей карты, но это не так уж и страшно.
* * *Когда, наконец, вечером схлынула злость, и мозги пришли в норму, отфильтровав все лишнее, страх за Сашку сдавил сердце. Ее надо изолировать, потому что там опасно, там ее жизнь под угрозой. Ему вдруг непреодолимо захотелось спрятать девушку номер 44 от всех, он готов был даже запереть ее в подвал, если это гарантирует безопасность.
Нет, в подвале пусть посидит номер 45. Подумает о жизни, у нее будет достаточно времени для этого. Это же… как надо было его довести! Он же никого не запирал в подвале, для него подвал был символом детских кошмаров. Он же себе клялся! А теперь…
