Сияние огненного опала - Хэран Элизабет

– Можно было подумать, что среди лета пролился дождь, – улыбнулся Берни.

Тилли подмигнула девочке.

– Ну как, вкусно тебе, моя милая?

Марли кивнула и просияла.

– Я люблю лимонад.

Обычно девчушка была робкой и замкнутой, особенно с незнакомыми белыми людьми. Но с Тилли она смеялась и болтала, словно со старой знакомой.

– А вы знаете, есть ли среди аборигенов, живущих вокруг Айерс-Рок, люди из племени Анангу? – спросил у Эдвардсов Джонатан.

– Рок – земля племени Анангу Питьянтьятьяра, – сообщила Тилли.

– Я предполагаю, что в клане Анангу живут бабушка, тетки и дяди Марли, – сказал Джонатан, когда Марли вышла из дома и стала играть со старым псом. – К сожалению, я не знаю, известно ли им о смерти ее матери. Если у меня получится с ними объясниться, для них это будет настоящий шок.

– Я уверена, что они уже все знают, – заверила его Тилли. – Такие новости очень быстро распространяются среди аборигенов. Родственники узнают об этом, даже если живут за сотни миль. Они обрадуются, когда вы привезете им Марли.

– Хотелось бы надеяться, – сказал Джонатан.

– Кажется, вы не очень уверены в этом? – спросила Тилли. – Вы беспокоитесь, правильно ли вы поступаете?

– Да, я действительно ужасно беспокоюсь. Я даже не представляю, как я смогу с ней расстаться. И не знаю, как она отнесется к тому, что я оставлю ее у чужих людей. Мне хотелось бы убедиться, что родные будут заботиться о ней, хоть я и не знаю, как это сделать. Я обещал ее отцу, что не оставлю малышку. Я дал ему слово. В общем, честно говоря, у меня нет ощущения, что я действую правильно.

– Привязанность, которую вы испытываете к девочке, явно обоюдная. В общем, совершенно нормально, что вы оба очень близки. Поначалу Марли будет непривычно жить в племени. Вы должны как-то оценить ту ситуацию, больше вы все равно не сможете ничего сделать. Дайте девочке возможность познакомиться с ее семьей. Понаблюдайте, как родственники отнесутся к Марли. Если увидите, что она чувствует себя там хорошо, вам будет легче с ней расстаться. В долгой перспективе малышка в любом случае будет лучше себя чувствовать среди своих. К такому выводу я пришла после многих ошибок.

Джонатан знал, что Тилли права. Если уж на то пошло, он должен импровизировать, посмотреть, что произойдет, когда Марли встретится со своими родственниками.

– Мне становится смешно, когда я думаю о том, как я стану объясняться с аборигенами, – сказал он. – Можно ли рассчитывать, что кто-то из них говорит по-английски?

– Маловероятно, хотя кто-то из них одно время работал на ферме. Впрочем, кажется, я вижу один выход, – сказал Берни. – Сейчас я погляжу, тут ли старый Бурнум. Он должен быть где-то за домом. – Он встал и вышел.

– Старый Бурнум? – Джонатан вопросительно поднял брови.

– В это время он обычно бывает где-то рядом, – сообщила Тилли, словно Джонатан знал, о ком речь.

Берни вошел в заднюю дверь, загороженную от мух полосками ткани. За ним следовал старый абориген, босой, в бесформенной шляпе и такой выгоревшей рубахе, что невозможно было определить ее изначальный цвет. Длинные штаны были в таком же состоянии. Его левая половина лица и левая половина тела были покрыты пылью – вероятно, старик где-то спал и только что проснулся.

– После полудня Бурнум всегда проходит мимо нас, – объяснил Берни. – Он живет с семьей в поселке в пяти милях отсюда. В Кертин-Спрингс он приходит пешком, ложится вздремнуть под своим любимым деревом, потом мы с ним пьем пиво, и он идет домой. – Берни усмехнулся. – Так у нас с ним заведено. Бурнум уже согласился поехать с вами в Рок и стать переводчиком. Если вы подарите ему на дорогу бутылку пива.

Бурнум что-то сказал, но Джонатан ничего не понял, хотя старик, казалось бы, говорил по-английски. Берни расхохотался и перевел:

– Бурнум уточнил свои условия – бутылка пива на дорогу туда и бутылка на обратную дорогу.

– Без проблем, я куплю ему пиво, – ответил Джонатан, радуясь, что ему кто-то поможет. – Вот только мне хочется остаться в Айерс-Рок на пару дней. – Ведь не мог же он просто так оставить Марли одну.

– Бурнум не против этого, верно, Бурнум? – спросил Берни.

– Не-е, вы возьмете больше пива, мы останемся, – сказал старик.

На этот раз Джонатан его понял.

– Вот только… пиво нагреется на такой жаре, – возразил он. Одно дело пить теплое пиво в холодную английскую зиму, другое дело – в австралийскую жару.

– Бурнум охладит пиво в природном холодильнике, – пояснил Берни.

– В природном холодильнике?

– В роднике, – пояснила Тилли.

Джонатан купил для Бурнума несколько бутылок пива, и они отправились в Айерс-Рок. Им предстояло проехать добрых пятьдесят миль.

– Видишь вон тот дом? – спросил с заднего сиденья Бурнум, когда они ехали по пыльной дороге.

Джонатан поглядел на запад.

– Да, – ответил он.

– Ферма «Земля Коннора». Я там работать. Долго. Десять лет, – сообщил Бурнум. – Босс не очень хороший.

– Никогда бы не подумал, что там ферма. – Джонатан не увидел там ни загона, ни скота – только кусок голой земли.

– Земля Коннора – это миллион гектар. Я много работать. Босс, мистер Лукас, он платить белые много. Я получать только еда. Мало-мало сахар. Мало-мало чай и мясо. Не деньги, как белый человек. Я ушел. И не вернулся.

– Вот и правильно, – одобрил Джонатан. Он считал позором такой обман аборигенов.

– Теперь молодые черные красть скот у босс, – продолжал Бурнум и засмеялся. – Я старый. Но ничего не делать. Босс плохо платить черные работники. Теперь он платить им свой скот. Так велеть совесть.

Они ехали дальше. Бурнум пил пиво, смеялся и распевал песни на своем языке. Вид у него был довольный и непринужденный. Марли хихикала. Джонатан улыбался и качал головой.

Они миновали подковообразную гору Коннор с плоской вершиной; вдали уже виднелась красная гора Айерс-Рок. Так ее назвал в 1873 году некий землемер – в честь сэра Генри Айерса, губернатора Южной Австралии.

– Бурнум, сколько миль идти пешком вокруг горы? – спросил Джонатан, когда они подъехали к Айерс-Рок.

– Белый человек говорить шесть миль. Черные говорить два часа пешком.

– Тилли говорит, там есть питьевая вода? Родник?

Местность вокруг горы была плоская, покрытая красной пылью. Лишь кое-где виднелись пятна низкорослой акации мульга. Суровый пейзаж.

– Родник под горой, – сообщил Бурнум.

По-прежнему было невыносимо жарко. Джонатану ужасно хотелось освежиться. Он остановил машину под горой.

– Может, мы сначала устроимся тут на ночлег, а потом пойдем искать племя Анангу? – предложил Джонатан.

Бурнум вылез из машины и, застыв на месте, уставился куда-то в даль. То ли впал в транс, то ли прислушивался к чему-то. Джонатан и Марли молча, с уважением смотрели на него. Через какое-то время старик, не говоря ни слова, зашагал к горе. Неужели он знал, где находился лагерь Анангу?

Джонатан дотронулся ладонью до каменной стены и с благоговением глядел на Айерс-Рок. По словам Берни, подземная часть горы была еще больше, чем наземная. В тех местах, где низкое солнце падало на песчаник, гора казалась красной, а у тех поверхностей, которые находились в тени, цвет был совсем другой. Джонатан запрокинул голову, взглянул наверх и почти физически ощутил присутствие неких духов. Он перевел взгляд на Марли – интересно, чувствовала ли она, что здесь находится родина ее предков? Но девочка уже бегала вокруг, ловила ящериц, как делала это всегда. Джонатан не знал, разочарован он или испытывает облегчение.

У подножия горы росли деревья. Возле них Джонатан обнаружил прудик, совсем небольшой, но такой чистый и приятный. Над ним в скалах виднелись трещины, из которых сочилась дождевая вода. Марли оживилась при виде пруда и уже хотела опустить в него ноги, но Бурнум ее удержал. Он что-то сказал на своем языке, и в его глазах светился страх. Потом покачал головой.

– Это место особенное для аборигенов? – спросил Джонатан.