Линн Пембертон - Затмение
– Мисс Фергюссон, нам действительно пора.
– Мне тоже, – Райен протянул руку, глядя только на Люну. – Опаздываю на ленч.
Он опять направился в спальню. Чарльз Хэммонд не смог сдержать недовольного вздоха.
Райен не обращал на него никакого внимания.
– Рад был познакомиться с вами, Люна. Для одного эта квартирка – что надо. И дело не только в том, что она не очень дорога. Здесь абсолютно безопасно, а это немаловажно, если живешь один. Вы будете жить здесь одна?
Ему непременно хотелось это знать.
– Да. – Ей тоже хотелось, чтобы он это знал.
– И как говорят у нас в Лос-Анджелесе, здесь хорошее поле.
– Поверю вам на слово.
Длинный завиток волос выбился из пучка, в который Люна сегодня, торопясь, убрала волосы.
Она безуспешно пыталась его заправить в прическу, а потом решительно вынула гребень. Волосы рассыпались, закрыв спину почти до пояса. В массе черных кудрей хорошо смотрелись выгоревшие почти до золотистого цвета пряди – память о проведенной с отцом неделе на его яхте близ Каймана всего две недели назад.
Райен застыл на месте, очарованный этим видением. Из глубин воображения всплыл образ обнаженной красавицы с распущенными волосами, ниспадающими на высокую грудь.
– Прошу вас взглянуть на спальню, мисс Фергюссон.
Голос агента звучал уже не так предупредительно-вежливо, как раньше – он уже не скрывал своего раздражения.
Люна мельком глянула в его сторону и снова обратилась к Райену.
– Была рада познакомиться с вами.
– Взаимно. Позвоните мне, если захотите еще раз посмотреть квартиру. – Он сунул ей в руку визитку.
– А теперь мне и правда пора.
Люна видела, что ему совсем не хочется уходить. Она тоже не хотела этого.
Райен направился к выходу, а Люна сделала несколько шагов в сторону спальни.
И тут они одновременно обернулись, она помахала ему вслед, а он улыбнулся.
– Чао, – попрощался Райен и неожиданно для себя прибавил: – Надеюсь, вы снимете эту квартиру. Не знаю почему, но мне кажется – вы будете здесь счастливы.
Дверь бесшумно закрылась за ним, и Люна наконец смогла сосредоточить внимание на спальне. Комната ей сразу пришлась по душе. В ней присутствовал особый мужской беспорядок и продолжала витать тень Райена Тайлера.
У кровати на полу лежали разбросанные газеты и журналы. Над креслом – огромный черно-белый портрет Джона Леннона и Йоко Оно, улыбающихся и счастливых.
Машинально Люна взяла с комода фотографию в серебряной рамке. На ней весело улыбались друг другу Райен и красивая белокурая девушка. Повернувшись в профиль, красотка с обожанием глядела в глаза мужчине.
Сердце Люны болезненно сжалось – эти двое выглядели влюбленными.
На маленьком столике лежала пачка писем, а рядом толстый том «Филофакса». И еще Люна заметила игрушечного мишку, на груди которого было написано красивыми буквами: «Я люблю тебя». Он восседал на ручке велотренажера.
Комната много говорила о жильце: художественная натура, неаккуратен, сентиментален, заботится о своем здоровье, наделен чувством юмора и начитан.
К спальне примыкала большая гардеробная и просторная ванная с душевой кабиной. Еще в квартире была маленькая гостевая комната, которую Райен использовал как кладовку, забив ее до половины человеческого роста разными коробками и книгами.
– Ну, что вы думаете, мисс Фергюссон? – спросил Чарльз Хэммонд, когда они, осмотрев квартиру, шли к выходу.
– Мне нравится. Это лучшее из всего, что мы видели.
Для себя Люна решила, что откажется от всех остальных квартир, которые ей покажет сегодня агент, – она уже отдала сердце квартире Райена Тайлера.
Николас Фрейзер-Уэст пил уже вторую порцию джина с тоником, когда метрдотель подвел Райена к его столику в ресторане «Коннот». Райен опоздал на пятнадцать минут.
Хотя Николас был не на шутку рассержен, он вежливо приподнялся, приветствуя Райена.
– Райен, старина, рад вас видеть.
Райен достаточно часто сталкивался с фальшивыми проявлениями любезности, но приветствие Николаса Фрейзер-Уэста потрясло его как предел совершенства в этом непростом искусстве.
– Простите, что опоздал. Сдавал свою квартиру. Съемщик пришел позже назначенного срока, и это задержало меня.
Райен не умел оправдываться: его подводили мимика и жесты.
Нелепость извинения еще больше вывела Николаса из себя – мужчины смотрели друг на друга скорее как враги, чем деловые партнеры.
Райен бегло оглядел мрачную, обитую деревянными панелями комнату и только потом сел. Обстановка здесь напоминала ему атмосферу клуба Фрейзер-Уэста, где Райен впервые встретил лорда и где ему запомнились преувеличенная любезность членов и надменность прислуги.
Николас поднял руку, подзывая официанта.
– Жак, принесите, пожалуйста, меню. Что будете пить, Райен?
– Я бы выпил водки с мартини. – Райен решил, что для храбрости стоит выпить что-нибудь покрепче.
Николас не приступал к разговору до тех пор, пока Райену не принесли спиртное.
– Я и не знал, что вы переезжаете.
Райен отхлебнул мартини.
– Мы съезжаемся с Лу, разве она вам не говорила об этом?
– Нет, – последовал краткий ответ.
Райен внимательно изучал реакцию Николаса – та была явно отрицательной.
Райен чувствовал, как накаляется обстановка – такое случалось всякий раз, когда он встречался с Фрейзер-Уэстом. Решив, что не позволит на себя давить, Райен сделал первый ход:
– Это была ее инициатива, мистер Фрейзер-Уэст.
Он не мог, обращаясь к отцу Люсинды, выдавить из себя ни официальное «лорд», ни дружеское «Николас».
– Понимаю, – процедил Николас сквозь зубы.
Этого хватило, чтобы Райен почувствовал: с него достаточно. Он был зол как тысяча чертей и хотел уже произнести традиционное: «Вы что же, думаете, я недостаточно хорош для вашей дочери?», но тут подошел официант, и момент был упущен.
Райен прикусил язык. Не забывай, повторял он про себя, этот хмырь финансирует твой фильм – надо держаться с ним корректно.
Николас заказал нечто изысканное, Райен же любил кухню попроще вроде пиццы «Маргарита», жареного картофеля и холодного пива. Он внимательно изучал меню.
– Мне, пожалуйста, ростбиф и что-нибудь из овощей.
– Овощи идут вместе с блюдом, сэр.
У официанта были такие же уверенные и вежливые манеры, как и у лорда Фрейзер-Уэста.
– Хорошо, тогда – все, – и Райен вернул меню.
– Как поживает моя несравненная дочь? Она нас не очень-то жалует в последнее время – то работает, то проводит время с вами. Мы пригласили ее на ленч в прошлое воскресенье. Моя мать приехала в Лондон из своего загородного дома, ей почти восемьдесят, и она обожает Люсинду. Но вы как раз на целый день уехали в Стратфорд. Все очень расстроились: бабушка много месяцев не видела ее.
