Джилли Купер - Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1
Но в следующий момент равновесие восстановилось появлением Раннальдини, занятого многомиллиардным контрактом на записи с японцами, страшно разозлившегося из-за того, что прибыл не последним. В темно-голубом бархатном смокинге, от вида которого замирало сердце, он вел за собой Китти, одетую в темно-красный полиэстер с неприличными складками на бедрах.
Поскольку Бен был ближе всех к двери, Джорджия, стыдясь того, что чета Армстронгов выглядела непривлекательно, представила его Китти.
– Вы играете на каком-нибудь инструменте? – спросил Бен.
– Достаточно того, что она играет с процессором, – сварливо отозвался Раннальдини. – Так что не внушайте ей других идей.
Знакомясь с Джулией, которую Джорджия от волнения назвала Джульеттой, Раннальдини был сама любезность, но лоск испарился, когда он узнал, что Флора удрала наверх.
– Иди и приведи свою дочь, – прошипел Гай Джорджии.
«Вот всегда, моя дочь, если она что-нибудь выкинет», – подумала Джорджия, накладывая еще слой «Клиник» и прыская на себя «Джорджио», прежде чем постучать в дверь к Флоре.
– Дорогая, пожалуйста, выйди и будь умницей. Раннальдини купил тебе билеты на «Страсти Святого Матфея».
– Наплевать, – всхлипнула Флора, уже выпившая почти всю бутылку «Баркас». – Единственная страсть, которая у меня есть, это страсть к Борису Левицки, а он трахается с этой дрянью Хлоей. Моя жизнь закончена.
Волнуясь, Джорджия спустилась вниз и нашла Гая, объяснявшего достоинства одной из картин Джулии Раннальдини, Бобу и Мередиту, Идеальному Хомо.
– Это очень хорошо, – уверенно говорил Гай. – Я не сомневаюсь, что Армстронг станет знаменитой.
Мередит, которого приглашали клиенты, не знакомые с экономией на карманных расходах и в школьном возрасте, приподнял свою маленькую ножку, обтянутую серой фланелью, на три дюйма над полом, пытаясь изобразить любовника в костюме в тонкую полоску.
– Я бы долго не простоял в такой позе, – захихикал он. – А этот малый, должно быть, в ударе.
Раздраженный тем, что ему не дали серьезно поговорить о живописи, Гай повернулся к Джорджии:
– Только что звонила Аннабель Хардман, она вне себя от гнева, – зло прошептал он. – Валентин застрял с чем-то в Лондоне.
– С какой-нибудь блондиночкой, бедняжка Аннабель, – вздохнула Джорджия.
– Говорят, что она вообще нигде не появляется, – проворчал Гай. – А где твоя подружка Мериголд? Ведь перепела уже просто разваливаются.
В следующий момент из кухни донесся отвратительный запах горящей резины.
– О Господи, я забыла о брокколи, – запричитала Джорджия.
Лицо Гая окаменело. Вдобавок еще Динсдейл, наевшийся только что до отвала и взобравшийся на софу, обитую темно-золотым вельветом, не желал ее покидать, чтобы уступить место Гермионе.
– О нет, я не хочу шампанского. Мне хватит стакана вина за ужином, – Гермиона подчеркнуто поглядела на часы от Картье.
Она уже по горло была сыта всем очаоованной мисс Боттомли, наверное, такой же бородатой, как муж Джулии, с которым Китти вела долгую беседу о погоде.
– Я голоден, – промурлыкал Мередит Джорджии. – Обедал с Бобом и Гермионой, и она выложила на стол только черствый хлеб и сыр из мышеловки, от которого уважающая себя крыса отказалась бы. «Гермиона, – сказал я, – этот сыр пролежал в вашей кладовой еще дольше, чем существует лондонский «Мет». И, представьте, она не оценила шутки.
Чувствуя, что гости в растерянности, Джорджия выпила еще. По скучающему выражению лица Раннальди-ни она поняла, что и отдаленно его не интересует, и если еще не появится Мериголд, всем понадобятся рупоры, чтобы докричаться друг до друга за столом. Ее сердце подпрыгнуло, когда за окном вспыхнул свет машины, свернувшей за угол и въехавшей во двор. Это была миссис Пигго, уборщица Джорджии, которую Флора за ее любовь к пиву прозвала Мамашей Кураж и которая уже сегодня убиралась.
«Лучше бы мы вовсе не переезжали в деревню и не затевали такой грандиозной вечеринки», – подумала Джорджия. Но как только все уселись за стол, а Бен обнаружил, что он вновь рядом с этой Китти, незавешан-ные окна осветились, и на лужайке перед домом приземлился вертолет, доставивший Ларри и Мериголд, изумительно выглядевшую в розовом сатиновом костюме. Взявшись за руки, они побежали через лужайку и чуть не споткнулись о кротовую кочку.
– Извините за опоздание, – сказала Мериголд, когда Джорджия торопливо вписывала имя Ларри на карточку вместо имени Лизандера. – Ларри увяз в делах.
– О которых мы знаем? – спросил Боб Гарфилд.
После некоторых расспросов Ларри признался: он только что купил 28 процентов акций огромной японской компании звукозаписи.
– И еще он выкроил время для занятий любовью со мной на ковре в офисе, – прошептала Мериголд уже Джорджии.
18
Вечеринка немного оживилась после того, как Ларри и Мериголд привнесли в нее свое бодрое настроение. Слегка щелкнув по клочку бумаги, на котором Джорджия отрабатывала план размещения гостей, Раннальди-ни обнаружил на нем свой послужной список, добытый хозяйкой в лондонском «Мет», чтобы за ужином со знанием дела вести беседу о его карьере. Раннальдини усмехнулся. Если Джорджия к нему неравнодушна, ему только легче будет войти в этот дом и подобраться к Флоре. Бдительный, как пес, но сильный не нюхом, а взглядом, он, раз ее увидев, уже не мог успокоиться, не пугаясь даже длительной охоты.
В то же время и Джорджия была привлекательна. Сегодня она выглядела гораздо лучше. Это добавляло игривости в интригу с матерью и дочкой.
Поэтому он очаровывал Джорджию, расхваливая внешность и исключительный талант Флоры, доставшийся ей от матери. Затем он рассказал Джорджии о гастролях и о досаждавших ему в поездках по всему миру операторах. Джорджия не понимала ни слова, потому что на нее смотрели так, что ей казалось, он ее тело изучил, даже не снимая одежды. А его голос вибрировал, как раскаленные внутренности вулкана, которому ничего не стоит смести с лица земли целый город, и это придавало его избитым фразам значительность.
– Мы оба с вами трудяги, дорогая Джорджия, – произносил он, – я в своем самолете, вы в маленьком кабинете, оба сочиняем музыку, но время от времени встречаемся в Парадайзе.
– О, да.
Джорджия чувствовала, что ее сердце бьется где-то внизу.
Гермиона, не терпящая разговоров Раннальдини с другими, громко похвалила соус Гая для омаров, а затем и перепелов ан-крут с имбирем и йогуртом.
С большим трудом Джорджия отвлеклась от беседы с Раннальдини, чтобы занять подавленного Бена.
– У вас очень красивая и талантливая жена, – сказала она ему.
