Савански Анна - Английский сад. 2. Тернистая дорога
- О, Боже, - только и прошептала она. Порой в гневе она так часто желала его плохого, что и не заметила, как ее порочные мысли материализовались.
После смерти Вера ничего не ощущала, кроме тупого безразличия. В один миг не стало ее мужа, в один миг она осталась одна с пятнадцатилетней дочерью, одна в большом городе, одна во время войны. Несчастья так и сыпались на них. Сначала убили Каталину, потом разбомбили пол-Лондона, затем погиб Сайман, а теперь из жизни ушел Фредерик Сван. Определенно их мир рушился, рассыпался на сотни мелких кусков. Сколько еще предстоит вынести их поколению? И перенесут ли столько горестей их дети? Может быть они не будут нести бремя войн и революций? Может их это все минует? А может в их жизни случиться что-то страшнее этого ада? Судьба путала карты еще сильней, сплетая так странно будущее.
₪
Осень 1942.
Эль-Аламейн. Небольшая точка на карте Египта, сосредоточие английских сил. Слава и боль, ибо непобедимость Гитлера и его друзей стала реальностью, а его поражение возможностью. Он проиграл, пока еще рады от неуспехов русских, но возможно и они что-то изменят? Иначе не может быть. Слава и боль. Победа и горе. Радость от успеха и горечь от потерь. Эль-Аламейн одно название вмещающие в себе трагедию одной семьи и других, понявших, что значит потеря.
Мария и Вильям в тот ничего не предвещающий день пили дома чай. В Англии стало как-то дышаться по-другому. Бомбежки прекратились, люди с сожалением вспоминали тот Лондон, тот Лондон до всех войн. Золотые времена, лишь бы они только вернулись. А будет ли все, как прежде? Мария подлила мужу чая. Что за странные времена настали? После смерти Саймана и Фредерика они все стали мало общаться. Артур пропадал в госпитале, Урсула жила загородом, редко появляясь в столице. Вера тоже избегала старых друзей, закрывшись от всех, не желая ощущать чужое сожаление. Роуз закрылась от всех, переживая свою боль, она помногу работала, устроившись медсестрой, быстро всему учась, стараясь дать все самое лучшее сыну. После смерти Саймана их постигла еще одна боль, дома тихо скончалась Кэтлин. Наступали печальные времена.
- Мисс Мария, - милая служанка Эмили передала хозяйке телеграмму, обычно так приходили похоронки. Вильям первым взял бумагу, он пробежался глазами, сердце в груди замерло.
- Крепись, Мария, - он встал положив теплую ладонь на ее тоненькое плечо.
- Что случилось, дорогой? – Мария подняла на него свои голубые глаза, выражавшие холодную ирландскую сдержанность.
- Кевин погиб при Эль-Аламейне, - Мария почувствовала, что лишилась разом всех чувств и эмоций, дара речи и возможности двигаться. Горячие слезы хлынули по щекам, ее сын умер, ее сын погиб… Не может быть, это был кто-то другой, но не он. Невозможно! – Но Джастин жив, и вместе с телом брата приедет домой, - как ему это удалось, просто не мысленно.
Джастин Трейндж приехал через три недели в Лондон с цинковым гробом. Первые дни после смерти брата, Джастин жил наедине со своей болью. Кевин со своим товарищами бросился во время боя, заграждая пути враг, спасая других, но губя себя. Джастин же в это время был в Каире уже как три месяца, выискивая фашистских шпионов. Он вернулся в штаб, чтобы начальство разрешило ему неслыханное, и они пошли на встречу, обаятельный Джастин получил свое. Его скрытые задатки все ярче проявлялись на Востоке. Его вовсе не считали юнцом и наглецом, к нему прислушивались, он умел внутренним чувством распознавать людей, и втираясь в их доверие выведывать их тайны. Смерть Кевина больно ударила по нему. Теперь он единственный сын в семье, последняя надежда, он просто обязан выжить, но для этого ему необходимо подышать воздухом Лондона.
- Джастин, - он обернулся, к нему шла Надин, - нам нужно поговорить, - они находились на аэродроме, он собирался улетать домой. Он пристально посмотрел в ее темные глаза, Надин стала какой-то бледной, кожа приобрела зеленоватый оттенок, - я жду ребенка, - Джастин лишь смог улыбнуться, хотя внутри все сжалось от страха. Какой ребенок?! Кругом война! Она что рехнулась совсем?!
- Он мой? – строго задал свой вопрос он.
- Я не знаю, - по ее щекам побежали слезы, - я правда, не знаю. Твой или Кевина, - вот, дрянь! А шептала ему, что он единственный, а сама спала и с его братом.
- Тебе нельзя здесь оставаться, - Джастин поставил сумку на асфальт, устав держать на весу.
- Но я остаюсь, а потом может уеду в Алжир, или еще куда-нибудь, - Надин аккуратно положила руку на его ладонь.
- Так нельзя! – возмутился он.
- Это уже не тебе решать, - он резко развернулась, и качая бедрами пошла подальше от всех. «Ничего, она раствориться во времени, мире, и я никогда ее больше не увижу», - подумал Джастин, разглядывая ее удаляющуюся фигурку. Этот день еще сыграет жестокую шутку с теми же героями и с новыми людьми в другом времени, столь далеким, о котором в этот день никто никак не думал.
Джастин, приехав в Лондон, никак не мог надышаться им. Прежние запахи стерла война, а на любимые улицы без боли нельзя было смотреть. Похоронив брата, Джастин Трейндж решил просто жить, не думать, что месяц быстро закончиться и снова придется вернуться в это пекло. Его дом на Виктории-роуд нуждался в ремонте, отделка дома постоянно сыпалась, в стенах появились трещины, а крыш стала подтекать. Лондонцы по-прежнему боялись налетов, хотя уже год немцы совершали короткие налеты на Англию, оставив надежду на завоевания воздушного пространства страны, теперь вся их борьба шла на море в Балтике, немцы преследовали английские конвои, идущие в СССР. Но не смотря на все это просто хотелось дышать, дышать родным воздухом Лондона.
Джастин уходил с разрушенного Сити, направляясь в сторону Военного ведомства. Он шел, не спеша, пытаясь впитать в себя все, что было у Лондона, через шестнадцать дней он уезжал в Иран. По дороге в кабинет отца, он заметил на лестничной площадке, девушку, она курила в затяг. Девушка была вовсе не дурна собой. На ней было простое серое платьице и шерстяная белая шаль, пшеничные волосы были аккуратно уложены волнами, а губы накрашены алой помадой. Она обратила на него свои лазурные лучезарные глаза, смотря на его форму лейтенанта. Конечно, его молодость, бросалась всем в глаза. Он улыбнулся девушке, идя дальше. Отец и его подчиненные снова дал ему новые указания, которые менялись день ото дня.
«Снова шпионить», - подумал Джастин, в отличии от Кевина, он не был простым воякой. Кевин хоть и мечтал сделать карьеру политика, был простоват, ему не хватало классности, не хватало изысканности и лицемерия, и это все при том, что он прожил несколько лет в Берлине и учился в Оксфорде. Джастин же получил характер отца и лучшие качества Хомсов, Кевин же, словно наследовал только дурные черты присущие ирландским лордам. Конечно, он герой, но все оставшиеся лавры, если, что соберет он – Джастин. От отца он ушел опять недовольным, конечно, и Вильям когда-то был в подчинение, но Джастину хотелось руководить. Молодая кровь бурлила в его жилах все сильнее.
