Савански Анна - Английский сад. 2. Тернистая дорога
- Здравствуйте, Виктор, - услышал он.
- Добрый вечер, мисс Октавия, - ответил он, обращаясь на английский манер.
- Чудный вечер, - широко улыбаясь прошептала она, ближе подходя к нему, - не находите?
- В Англии осень, прохладно, и кругом листопад, - Виктор старался не смотреть на Октавию, она сделала еще шаг навстречу ему.
- Но мы здесь, - она загадочно вздохнула, ее маленькая ладошка легла к нему на плечо, - здесь тоже восхитительно, - Виктор развернулся к ней, понимая, что пора уходить, пока не стало поздно. Октавия двинулась к нему, ее руки проворно скользнули на его шею, крепко прижимая к себе, и целую в губы. Одна ее ладошка опустилась вниз, гладя его ширинку, приникая туда во внутрь. От ее ловких рук он сходил с ума. Октавия довольно промурлыкала, чувствую, как он отвечает на ее поцелуи, готовый потерять над собой контроль.
- Нет, сеньора Октавия, - он оттолкнул ее от себя, - я люблю свою жену, и не собираюсь изменять ей, - Виктор быстро скрылся в темноте сада, у цветного розария он заметил Джорджа, неужели, он все видел. Вот оказия…
- Давно ее нужно было поставить на место, - произнес Джордж мудро.
- Прости, что увидел все это, - Виктор похлопал сына по плечу.
- Все в порядке, па, - они тихо вместе рассмеялись, снова заходя в дом.
Теперь Виктору было с кем делиться самым сокровенным, его сын уже не мальчик, а молодой мужчина. Он созревал физически и морально на много быстрее своих сверстников. Они о многом стали подолгу беседовать, что укрепляло уверенность Джорджа, отец охотно делился с ним житейскими премудростями, и сын впитывал в себя все, как губка. Диана радовалась этому, поначалу она сильно беспокоилась, что взаимоотношения между сыном и мужем превратятся в уродливы формы принятые в семье Хомс, но Виктор лишний раз доказывал, что держит слово, и нарушает все сложившиеся за века традиции. Скорее бы только закончилась война, она истосковалась по Родине. Ее душа болела за родную страну, ведь последние события совсем не радовали, а наоборот только огорчали ее.
- Что с тобой? – Виктор поцеловал ее плечо, испытывая как прохладный ветер приятно касается разгоряченной после утех кожи.
- Я скучаю, - Диана спрятала лицо на груди мужа.
- Я знаю, дорогая, потому что я тоже скучаю, - их пальцы тесно сплелись, он блаженно закрыл глаза, - только с тобой я понимаю, что она рядом с нами.
- Почему? – Диана приподнялась на локте, проводя пальцем по его прямому носу.
- Потому что, глядя на тебя я вспоминаю те улицы, что подарили мне тебя, - он поцеловал ее ладонь, позволяя ей самой принять чувственное решения. Ее мягкие губы коснулись его груди, медленно, но верно доводя до полета. Диана села на него, ощущая, как он вздрагивает под ней, - Венера, - прошептал он, ее волосы развевались легким, освещенную полной луной. Диана тихо заливисто засмеялась, подводя Виктора к бездне. Шаг и они уже летели вместе.
- Навсегда… - и это слово Дианы слилось с ночью, с шелестом листьев, и ветра, с музыкой цикад и благоуханием воздуха.
- Вечно… - отразилось слово в ночи. Только сегодня или действительно навечно, подумала Диана, пока сильная волна наслаждения не смыла ее.
Война. И пока она не закончиться, они никогда не увидят Англию. Ожидание, вот оно главное слово их семьи. Только надеяться и ждать… Октавия бросила свои попытки, наверное, поняла, что англичане холодны и верны, что они не такие уж и легкомысленные и бездумные. Хотя причина отчасти крылась в другом в ее муже Карло. Супруга нашла его очередную интрижку, решив, что не позволит обществу судачить о ней. Но так даже лучше для Виктора, он не способен больше изменять жене, он слишком ее любит, чтобы вот так низко с ней поступать. О, любовь, великая сила!
₪
Июль 1942.
Все покинули лабораторию, осталось только проверить все записи и состояние веществ. Фредерик опустил все бумаги в глубокий ящик, закрывая его на тяжелый замок. Он снял свой белый халат, аккуратно вешая его по плечики, пряча в шкаф. Во всем должен быть порядок, особенно в лаборатории. Артур мало занимался делами компании, да и времени у него мало на это оставалось, жаль, что Виктора нет рядом, порой Фредерик нуждался в его советах. Фредерик заметил, как их рыжий кот Тигр лег в его кресло, явно довольный охотой на обнаглевших крыс.
Фредерик собрался идти домой. Неожиданно он ощутил резкую тупую боль в сердце. Он машинально потянулся к карману пиджака, где должны быть его капельки, с которыми он не расставался в последние время, но старый потрепанный пиджак весел на спинке стула. Фредерик попытался дойти до него, ему необходимо достать лекарство. Сделав пару шатких шагов, Фредерик упал на пол, забившись в болевых конвульсиях. Тигр бросился к любимому хозяину, теряясь о его трясущиеся тело…
Утром Вера проснулась совершенной разбитой, муж так и не пришел, по всей видимости решив остаться в своей проклятой лаборатории. Она порой понимала его, после отъезда Виктора он ощущал долю ответственности за компанию, но нельзя же постоянно бывать там, забыв про свой дом и семью. Вера яростно ударила кулаком по подушке, где должен был остаться отпечаток от головы Фредерика. По истечению многих лет можно сказать, что ее брак не особо удался, чаще всего все шло наперекосяк, нежели, чем от счастья хотелось кричать. Она уже давно смерилась с его характером, что он сам себе не уме, что ее мнение мало что значит для него. Вера опустила ноги на пол.
Война только обострила и так не простые отношения между ними. В то время как Гитлер дошел до Сталинграда, в то время как месяц назад американцы, принявшие брошенный вызов японцами в прошлом годы, отомстили за Перл-Харбор, выиграв сражение у атолла Мидуэй. В это время ее семья рушилась. Вера печально вздохнула, натягивая залатанные чулки, с заплатами, как изящное кружево. Да-м, все рушилось.
- Елена, позови мать, - услышала она взволнованный сорванный голос Артура. Вера наспех надела хлопковое платье в цветочек, с коротким рукавом. Всунув ноги в туфли, Вера, не накрасившись, спустилась вниз.
- Что случилось? – спросила она, пытаясь угадать, какую весть принес Артур.
- Фредерик умер от сердечного приступа, - произнес хрипло Артур, подходя к Вере, пытаясь, взять ее за локти, и усадить в кресло. Вера вырвалась, сделав шаг назад.
- О, Боже, - только и прошептала она. Порой в гневе она так часто желала его плохого, что и не заметила, как ее порочные мысли материализовались.
После смерти Вера ничего не ощущала, кроме тупого безразличия. В один миг не стало ее мужа, в один миг она осталась одна с пятнадцатилетней дочерью, одна в большом городе, одна во время войны. Несчастья так и сыпались на них. Сначала убили Каталину, потом разбомбили пол-Лондона, затем погиб Сайман, а теперь из жизни ушел Фредерик Сван. Определенно их мир рушился, рассыпался на сотни мелких кусков. Сколько еще предстоит вынести их поколению? И перенесут ли столько горестей их дети? Может быть они не будут нести бремя войн и революций? Может их это все минует? А может в их жизни случиться что-то страшнее этого ада? Судьба путала карты еще сильней, сплетая так странно будущее.
