Хосе Антонио Бальтазар - Счастливые слезы Марианны
Виктория вернулась на место происшествия, где около Бето уже стояли три прохожих.
Полицейские и «скорая помощь» прибыли почти одновременно. Пострадавшему перевязали голову.
Полицейский попросил его внимательно проверить, не пропало ли что-нибудь?
— Несколько сотен песо, — ответил Бето, с радостью увидев, что рядом валяется конверт и в нем лежит вожделенный шнурок.
Полицейский записал адрес Бето. Цель покушения для него была абсолютно ясна.
Врач сказал, что молодой человек не нуждается в госпитализации, но спросил, не надо ли доставить его домой? Ему необходим постельный режим и наблюдение врача, чтобы проконтролировать заживление раны и убедиться в отсутствии побочных эффектов травмы.
Бето поблагодарил, и через пятнадцать минут, к ужасу Марианны, он, в сопровождении врача и Виктории, входил в дом: на голове у него белела чуть окровавленная повязка.
— Сеньора! — сказал врач. — Поздравляю вас с благополучным исходом! А вы, юноша, не ходите по аллеям Мехико с наступлением темноты. У нас и без вас хлопот хватает!
Виктория поблагодарила Марианну за приглашение остаться на ужин, но воспользовалась любезностью врача, предложившего доставить ее домой.
— Бето, дорогой мой, — всплакнула на груди сына Марианна, — когда окончатся твои несчастья!
Он вытащил из конверта шнурок и победно потряс им.
— Теперь Сор Хуана Инес де ла Крус, пребывающая на небесах, может не беспокоиться за свои четки!
— Ну что мне с ним делать! — улыбнулась сквозь слезы Марианна, обращаясь к Рамоне.
— Уложить в постель, — последовал лаконичный ответ. Взгляд Рамоны был задумчив. Скорее всего знахарка мысленно выбирала наилучшее сочетание трав для приготовления снадобья для врачевания ран.
Ее далекие предки, получавшие немало ранений в голову от тяжелых палиц в бесконечных сражениях с соседними народами, придавали подобным снадобьям первостепенное значение…
Глава 91
Бегающие глаза Кики насторожили Себастьяна — что, если именно он проломил голову Бето?
Хоть бы что-нибудь делал как следует — этот недоносок и убить-то толком не умеет.
Себастьян не на шутку испугался: а вдруг подозрение падет на него, Себастьяна?!
Ведь это он шантажировал Бето, а теперь, скажут, сдрейфил и решил убрать «клиента»…
Бласу это наверняка не понравится, он ведь неспроста приказал отстать от Бето и даже велел вернуть ему деньги.
Конечно, не дай он слабину и не сознайся, что отдал Бето лишь часть выуженных у него деньжат, можно было бы отпереться, сказав, что он их все и отдал и что они достались грабителю, который напал на Бето…
Впрочем, нет, он правильно сделал, что сознался: Бласу это понравилось.
А вот то, что Кики подложил Бласу свинью, избив Бето, ему явно не понравится.
«И уж наверняка достанется и мне, — подумал Себастьян. — Почему, скажет, не довел до сведения Кики мой приказ — не тревожить семью богатых посетителей!»
Так или иначе, скрыв от Кики свои подозрения, Себастьян решил первым сообщить Бласу о том, что Бето был ранен недалеко от «Габриэлы», что Виктория наткнулась на него и что Себастьян не сомневается — стукнул Бето Кики.
Он прямиком направился в кабинет Бласа.
Дорогу ему преградил Диди, сказав, что у Бласа кубинский импресарио — надо подождать.
Прождал Себастьян около получаса.
Разговор с кубинцем у Бласа был трудный.
Импресарио был работником посольства, и у него на лице было написано, что ему очень хочется получить от Бласа взятку.
Кубинец что-то пространно говорил по поводу дороговизны мексиканской жизни и низких «революционных» окладов, намекая, что не все еще улажено и поездка может сорваться, если он, Рохелио Нуньес, не замолвит где нужно свое авторитетное «родина или смерть».
Блас хотел было сразу вытащить из сейфа деньги и всучить их своему соотечественнику-взяточнику (который, конечно, не догадывался об островном родстве с ним владельца мексиканского варьете), но решил прикинуться незаинтересованным, обмолвившись, что получил выгодное приглашение в Аргентину.
Увидев, что представитель «острова полной свободы» приуныл, он сжалился над ним и сказал, что хотел бы сделать взнос на развитие атомной промышленности Кубы.
Рохелио Нуньес заметно приободрился, и Блас торжественно вручил ему триста тысяч песо, с убедительной просьбой нигде об этом не распространяться, что заставило дипломата проникнуться уважением к столь скромному предпринимателю.
Затем они обсудили последние детали: Блас просил предоставить ему на Кубе личную автомашину и номер люкс. Импресарио напомнил, что они должны отработать в течение недели не менее десяти выступлений, в субботу и воскресенье — по два. Эти выступления будут проходить в ресторанах отелей, в Гаване и на курорте Варадеро, исключительно для богатых туристов. В заключение дипломат вручил Бласу десять паспортов с проставленной визой.
Блас машинально открыл один из них и увидел улыбающееся лицо Вивиан — жаль, что она никогда больше не увидит не только кубинское Варадеро, но и мексиканское Акапулько…
Сообщение Себастьяна заставило Бласа задуматься.
Ну что же, Кики сам катится с горы в пропасть. Пора его устранять. Он выработанная шахта, больше от него никакой пользы не будет. Люди, которые не отдают себя целиком Бласу, должны исчезнуть.
И ему пришла в голову заманчивая идея.
Кики еще может пригодиться в последний раз! Прежде чем исчезнуть, он выполнит роль похитителя Бегонии, отвлечет внимание на себя.
Уж Блас постарается его замарать!
Кики выполнит роль пластикового мешка для мусора, куда Блас свалит все улики, связанные с похищением Бегонии!..
Он велел Себастьяну не паниковать. Пусть следит за Кики и строго-настрого запретит ему чем-либо заниматься. Пусть скажет, что Кики будет поручено сверхважное дело, за которое он получит огромные деньги.
А пока пусть ляжет на дно…
Глава 92
О том, что Бето ранили в голову, Марисабель узнала от Джоаны за завтраком. Она вскочила и бросилась в прихожую.
— Куда ты, дочка?
— Я еду к нему!
— Не беспокойся, слава Богу, рана легкая. И потом, тебе сегодня надо быть в училище. Катя сказала, что ты отстала от подруг, а скоро экзамены…
— Мамочка, как ты можешь говорить об этом, когда он ранен! Я не могу больше не видеть его!
Это искреннее излияние чувств обрадовало Джоану. В трудную минуту ее дочь повела себя самым достойным образом: отбросив все условности и обиды, она хочет быть рядом с тем, кто ей дорог.
