Анна Смолякова - Замок из песка
— Черт, приехали! — выругался водитель, несколько раз яростно крутанув ключ зажигания. — Как чувствовал, что эта колымага сегодня сдохнет!
— А зачем же пассажиров брал, если чувствовал? — проворчала Оля.
— Ничего, прорвемся! — Он подмигнул нам и взялся за ручку дверцы. — Вам ведь, девушки, спешить некуда, если я правильно понимаю?..
Спешить нам, конечно, было некуда, но возился он слишком уж долго. Копался в моторе, опять ругался, теперь уже нецензурно, видимо, полагая, что его не слышно.
— И за такой вот сервис мы платим по пятнашке! — заметила моя попутчица, когда его согбенная спина в очередной раз показалась из-за открытого капота. — У меня предложение: давай цену скидывать?
— Да неудобно… — замялась я.
— Неудобно штаны через голову надевать… Короче, ты не выступай, а просто положись на меня.
Через пару минут парень снова заглянул в салон.
— Эй, девчонки, — на щеке его темнела грязная полоса, — помощь требуется… Выйдите кто-нибудь, посмотрите, проскакивает искра или нет. А я здесь поковыряюсь.
Оля с силой нажала на ручку, дверца не открылась.
— С твоей стороны удобнее, — водитель смешно сморщил нос и подмигнул мне заговорщически и виновато. — Уж извини, что так получилось.
В двигателях я абсолютно ничего не понимала, но все-таки вышла из машины и покорно выслушала объяснения, откуда может выскочить искра и что нужно при этом делать. Передо мной были черные, маслянистые внутренности машины, за моей спиной — прекрасная Москва с высотными белоснежными домами. Искра не проскакивала, спину ужасно пекло. И я очень обрадовалась, когда парень наконец позвал меня обратно.
Сумочка моя уже благополучно лежала на Олиных коленях.
— Чтобы ты за кошелек не хваталась, — объяснила она шепотом, когда я уселась на заднее сиденье. — А то с тобой и цену не скинешь… У меня мелочи много, я всю ее ему сбагрю, а с тобой после рассчитаемся. Все равно в гостинице вместе жить.
Водитель, может быть, и услышал, но ничего не сказал. А я, совсем не уверенная, что мы поступаем правильно, просто пожала плечами.
Когда машина остановилась в узеньком переулке перед трехэтажным серым зданием с вывеской «Гостиница «Октава», Оля перевернула свою кепку козырьком вперед и начала с места в карьер:
— Мужик, тебе не кажется, что мы слишком долго ехали?
— А что, проблемы какие-нибудь? — так же, без околичностей, спросил он.
— Да денег ты многовато запросил… Давай пятнашку за обеих, и мы в расчете.
— Оль, может, не надо? — Я подергала ее за рукав майки.
Она только нетерпеливо отмахнулась, а водитель печально вздохнул:
— Эх, девчонки-девчонки, такие молодые, хорошенькие, а такие жадные! Что вам эта пятнашка? Чипсов себе с пивом купите — и все! А мне на бензин бы пригодилась… Ладно, черт с вами, давайте двадцатку, и мы в расчете.
Оля полезла в карман за деньгами, а я отвернулась к окошку: смотреть на парня почему-то было неудобно.
— Ты давай уже, выгружайся, — попутчица вернула мне сумочку и подвинула ногой спортивный баул. — Да иди, выясняй, где у них администратор водится. Я сейчас вещи свои из багажника заберу и тоже подойду.
Наверное, вещей у нее оказалось очень много, потому что я успела переждать двух человек у стойки администратора, изучить «Правила проживания в гостинице» и объяснить дежурной, что нам нужны или два одноместных номера, или номер на двоих, а Ольга так и не появилась.
— Ну, давайте пока ваши документы, — в конце концов предложила дежурная, нетерпеливо оглядывающаяся на закипающий в подсобке чайник. — Паспорт и залоговую сумму. Подружка ваша потом подойдет и сама оформится.
— Хорошо, хорошо, — я полезла в сумочку за паспортом и еще прежде, чем раскрыла его, похолодела от ужаса. Паспорт был слишком тонким и слишком легким. Еще полчаса назад в нем лежали четыреста долларов пятидесятидолларовыми купюрами и шестьсот тысяч нашими российскими полтинниками. Теперь денег не было. Как не было возле гостиницы ни красной машины улыбчивого шофера, ни моей чудесной попутчицы с ее мнимыми сумками и нахальными косичками…
Этого надо было ожидать. Валера еще в Северске предупреждал:
— Будешь такими распахнутыми глазищами на мир смотреть, обязательно куда-нибудь вляпаешься! Это тебе не Урюпинск, а столица! Ухо надо держать востро!
Еще он уговаривал меня ни в коем случае не поднимать валяющиеся под ногами пачки денег, не нажимать на кнопочки «лохотронов», не брать бесплатные лотерейные билетики. Тогда я только слушала и весело кивала. Наперсточников и лохотронщиков вполне хватало в Северске. Мне казалось, что на такие штучки я уже не куплюсь. Еще Валера, деликатно откашливаясь и глядя куда-то в сторону, рекомендовал зашить крупные деньги в трусы или лифчик. («Ну, как там у вас, женщин, полагается…») А я представляла себя в белых льняных брюках, коротком бирюзовом топике, но с пачкой денег в трусах и снова безмятежно смеялась…
С полчаса я просидела на лавочке перед гостиницей, глотая собственные слезы пополам с раскаленной июньской пылью. Мои замечательные белые брюки постепенно приобретали грязно-серый оттенок, плечи, похоже, потихоньку обгорали. Что теперь делать, было абсолютно непонятно…
Правда, в кошельке оставалось что-то около десятки с мелочью. Но что могла изменить какая-то жалкая десятка? Огромный, незнакомый город смотрел на меня с высоты своих многоэтажек то ли равнодушно, то ли насмешливо.
В конце концов я заставила себя встать, накинуть на плечи льняную кофточку с деревянными пуговицами и выйти из мрачного переулка. Первым делом нужно было найти отделение милиции, чтобы заявить о краже. Но прохожие, сугубо московского вида, сочувственно косящиеся на мои баулы, о милиции почему-то ничего не знали. И только одна женщина посоветовала мне дойти до метро, а там разобраться на месте. Женщина была пожилая, но аккуратно подкрашенная, волосы ее имели голубовато-серебристый, а губы — темно-вишневый оттенок.
— Деточка, вы сейчас пройдете метров пятьсот прямо, — говорила она, указывая куда-то вдаль, — потом спуститесь в подъезд с буковкой «М», только туда, где поезда, не заходите, а просто перейдите на другую сторону…
Наверное, вид у меня был настолько дремучий и растерянный, что оперировать понятиями «метро» и «подземный переход» женщина просто не решилась.
И я снова побрела по жаркой улице, мимо бесконечных рекламных щитов и зазывных вывесок «Кафе-бистро». В поезде позавтракать не удалось, поэтому есть хотелось ужасно. Еще больше хотелось пить. Но в черном кожаном кошельке лежала всего лишь десятка, поэтому приходилось сглатывать слюну и старательно игнорировать жестяные баночки cпрайта в витринах магазинов.
