Юлия Григорьева - Чужими руками
По глазам Хольцмана вижу, что он мне верит и не верит одновременно. Почему? Что заставляет его сомневаться?
Адвокат будто услышал мой вопрос.
– Но, раз отель остался за вами, что же вы не пришли за конвертами раньше? – спрашивает он. – Вы имели полное право забрать их до назначенного срока.
Грустно вздыхаю. С виноватой улыбкой смотрю в его сморщенное лицо:
– Я забыла!
Герр Хольцман сокрушенно качает головой. «Ох уж эти женщины!» – читаю я в его глазах шутливый укор.
Поднимаюсь, чтобы уйти. Стряпчий идет проводить меня до двери. Обмен любезными улыбками. Благодарю его за добросовестное исполнение моих поручений. Заверяю, что и впредь буду иметь дело только с ним. Герр Хольцман признателен. Он говорит мне, что у него еще никогда не было столь обаятельной клиентки. Я могу быть уверена: он и впредь будет мне верным слугой.
Сажусь в машину. Что-то многовато за последние сутки тревожных событий. Жила себе спокойно, думая только о ремонте отеля, бизнесе, долгах да кредитах, и вдруг новости, одна хуже другой, посыпались как снежный ком. Супермен со своими капризами. Клэр. Послание от сестрички с того света. Вениамин Аркадьевич еще. Кстати, я же обещала ему позвонить!
– Да, Зоя Андреевна! Вы где? Понимаю. Проезжайте вперед до перекрестка и поверните направо. Увидите кафе. Может быть, вы в нем бывали. «Седой павлин». Нет? Ну все равно. Не заметить его невозможно. Тут отличная парковка. Заходите внутрь. Я сижу за столиком у окна. Впрочем, вы меня узнаете. Я тут один.
Вениамин Аркадьевич совсем по-детски хихикает.
Уже поднимаясь на крыльцо кафе, чувствую, как внутри меня нарастает волнение. Вениамин Аркадьевич поднимается с кресла, приветливо улыбается.
– Здравствуйте, Зоя Андреевна! Рад вас видеть!
Пододвигает мне стул. Садится напротив. Улыбка на его лице как приклеенная.
За прошедшее с нашей последней встречи время он совсем не изменился. Разве что сорочка и костюм более дорогие. И галстук. И часы на руке швейцарские. Не помню, какие у него были раньше, но явно не эти. Несколько секунд молчим. Детектив разглядывает меня. А я его.
– Давайте сразу договоримся, Вениамин Аркадьевич, что вы будете звать меня моим официальным именем. Если по-русски, то я – Елизавета Андреевна. Для вас можно короче – Лиза. Если по-немецки, то я – фрау Штейнбах. Можно – Лиз. Договорились?
– Хорошо! – просто ответил Вениамин Аркадьевич. – В конце концов, это не принципиально.
Он кладет на столик визитную карточку цвета платины. В углу – логотип известной в России фирмы. Читаю: «Выскребенцев Вениамин Аркадьевич. Специалист». Кладу карточку обратно на стол. Замечаю:
– Скромная у вас должность. А как же с детективным агентством?
– Это было временное занятие. Отчасти вынужденное. Так уж сложились обстоятельства. В ожидании лучших времен пришлось побыть ищейкой.
– И чем же вы теперь занимаетесь?
– Сейчас все поймете. Как вам здесь живется?
– Спасибо. Все хорошо. Осваиваю новое для меня дело. Ремонт отеля. Раскрутка. Дел хватает. Самое главное, что мне это нравится.
Вениамин Аркадьевич улыбается:
– Рад за вас! Но, если не возражаете, давайте перейдем к делу? Я – человек занятой. Вы тоже. Чего нам ходить вокруг да около?
Вениамин Аркадьевич откидывается на спинку кресла, кладет руки на подлокотники и начинает говорить:
– На сегодняшний день я официально, как вы уже знаете, работаю на скромной должности в серьезной фирме. Но вы, я думаю, не забыли, что такое российская реальность. Главная моя работа – оказание услуг одному известному человеку. Мой босс мечтает о собственном шале в горах Австрии. Вообще-то его планы еще серьезнее. Ему хочется иметь здесь собственный замок. Но это – в перспективе. Пока речь идет об участке. Он приезжал в эти места покататься на горных лыжах. С тех пор влюблен в них. Попросил меня подыскать что-нибудь приличное для будущего замка. И тут я вспомнил про вас…
– Чем же вам интересна моя скромная персона? Что вы меня не забыли сразу же после того, как получили гонорар за последнее поручение?
– Это оказалось невозможным! – рассмеялся бывший детектив. И тут же посерьезнел. – Эта, казалось бы, обыденная история вдруг приобрела такой пикантный вид, что я всерьез ей заинтересовался!
Напросилась! Противный холодок в груди. Да что это за день такой!
Изо всех сил стараюсь, чтобы в моем вопросе звучало одно только равнодушие:
– То есть?
– Когда я узнал о трагической гибели Зои Андреевны, а потом и ее мужа, то как профессионал проанализировал известные мне факты. Про, мягко говоря, неприязнь между Зоей Андреевной и ее сестрой. Неверность супруга Зои Андреевны. Естественно, у меня появились какие-то догадки о причинах случившегося.
Вопрос вырывается помимо моей воли:
– И какой же вывод вы сделали?
– Предварительный был таким: смерть Зои Андреевны не была несчастным случаем!
– А что же это?
– Убийство!
Качаю головой:
– Я тоже так думаю. Ее убил муж. Иначе: с чего ему покончить с собой?
– Может быть – так. А может быть, и нет… – задумчиво отвечает Вениамин Аркадьевич.
Его лицо и горы за его спиной начинают расплываться в тумане, состоящем из разной формы клубочков. Они кружатся в танце. И вдруг складываются в нечеткую картинку. Это занавеска ванной! Хорошо видны большие красные маки на ней. Полочка с феном на стене слева. Моя рука тянется к нему…
Резко встряхиваю головой, и видение исчезает. Передо мной снова внимательные глаза Вениамина Аркадьевича.
– У вас есть другой претендент на роль убийцы моей сестры? – негромко спрашиваю я.
– Как вам сказать! – вздыхает Вениамин Аркадьевич. – Я очень сильно сомневаюсь, что это был муж Зои Андреевны.
– Но если убил кто-то другой, с чего бы это Василий покончил с собой?
Вениамин Аркадьевич смотрит мне в лицо:
– Так ведь он любил… погибшую!
Он не сказал: «жену». Замялся перед тем, как произнести это слово. И в конце концов заменил его на нейтральное.
– Если любил, то чего же тогда завел любовницу?
– Ну знаете, фрау Штейнбах! Жизнь – штука очень непростая! А чужие души, как говорится, – потемки! Мы в своих собственных не всегда можем разобраться.
– А я уверена, что это сделал он! Больше некому!
– Некому! – согласился Вениамин Аркадьевич. – Если не считать…
Он замолкает. Смотрит куда-то в сторону. Перевожу взгляд туда же. Над близлежащим утесом парит орел.
– Так что? – резко спрашиваю я.
– Если не считать того, кому смерть Елизаветы Андреевны была выгодна, – говорит Вениамин Аркадьевич.
Спрашиваю его:
– А выгодной смерть Лизы стала для меня. Так?
– Так! – соглашается Вениамин Аркадьевич.