Мишель Жеро - Жаркая ночь
Ничего он ей не должен! У него свои обязанности, а у нее свои.
И, полная решимости претворить эти обязанности в жизнь, Энни уселась за стол, включила свой компьютер и, отыскав нужный файл, продолжила набирать текст:
«Здесь, в этой каменистой местности, впоследствии получившей название Блэкхок-Холлоу, Льюис провел свою последнюю ночь. Здесь его жизненный путь, начавшийся в Огайо, в богатой семье, делает непредвиденный поворот и заканчивается в одиноком фронтовом форту полнейшей неизвестностью».
Нет, плохо! Слишком отдает мелодрамой.
Вытащив один из снимков, которые недавно сделала в Холлоу, Энни пристально вгляделась в него, ожидая, когда же ее осенит вдохновение. Как всегда, взгляд ее упал на странную скалу: как загнутые внутрь пальцы, манящие за собой, в очередной раз подумала Энни. А может быть, так:
«Древняя каменная скала манит Льюиса Хадсона к его судьбе».
О Господи, еще хуже!
Энни снова вгляделась в фотографию. Не пальцы, а руки. Укрывающие руки... Обнимающие руки...
Внезапно в груди Энни разлился холодок. Она уронила фотографию на стол. Тело покрылось мурашками.
«В его темных и холодных объятиях»...
– О Боже! – прошептала Энни и, вскочив, бросилась к двери.
Не чуя под собой ног, она вихрем слетела по ступенькам лестницы, выскочила во двор и помчалась к скотному двору, крича на бегу:
– Рик! Рик! Рик!
Глава 15
«29 июля 1832 года.
Территория Мичиган
Я устал. Мне смертельно надоела эта война. С каждым прожитым часом убывает моя вера в правоту нашего дела. Разве могут быть правы люди, устраивающие резню, убивающие невинных? Разве можно оправдать убийство человека, если он отличается от тебя цветом кожи? Разве можно назвать другом человека, совершающего все эти злодеяния? Я зол, и мне страшно. Так страшно, матушка, что я боюсь не исполнить свой долг гражданина и христианина. И прежде чем заснуть, а во сне увидеть такое, что не дай Бог увидеть никому, я в очередной раз напоминаю себе, что следует поступать по справедливости, невзирая на последствия».
Из письма лейтенанта Льюиса Хадсона своей матери Августине
Рик промывал доильный аппарат, готовясь к вечерней дойке, когда услышал истошные крики Энни. Он опрометью выскочил из конюшни, вообразив самое ужасное. Он увидел, что Энни мчится по дороге, делая большой крюк, чтобы обогнуть пасущихся на поле лошадей бельгийской породы.
Ага, значит, что бы там ни произошло, ее жизни ничто не угрожает.
– Я здесь! – крикнул Рик. – Что случилось?
Энни замахала руками и что-то закричала, но что именно, Рик никак не мог разобрать, пока она не подбежала поближе.
– Я нашла его! Я знаю, где похоронен Льюис!
Услышав этот восторженный крик, Рик похолодел. Из всех несчастий, которые он себе вообразил, это было самым страшным. О Господи, только не сейчас! Дай ей пожить в его доме еще немного...
Несколько секунд спустя Энни влетела в конюшню. Лицо ее раскраснелось от возбуждения.
– Ты слышал, что я сказала? Я нашла его, Рик! Я знаю, где он лежит!
– Я тебя слышал. Успокойся. Где бы он ни был, он никуда не денется. Садись и отдышись немного, а не то, не ровен час, свалишься. Вот, выпей-ка содовой.
– Нет! Мы должны ехать в Холлоу. Мы должны...
– Подожди минутку. – Рик взял Энни за руку. – Сначала успокойся, а потом уже решим, куда нам идти и когда.
– Я печатала на компьютере и рассматривала фотографии и вдруг все поняла! – Энни была настолько возбуждена, что чуть не подпрыгивала на месте. – Этот подонок Бун и в самом деле нарисовал для меня карту и обозначил место, где похоронен Льюис, крестиком.
Наконец она немного успокоилась – похоже, царившая в конюшне прохлада возымела на нее успокаивающее действие – и, усевшись, глубоко вздохнула.
– О какой карте ты говоришь? – спросил Рик.
– Это я так иносказательно выразилась.
Она взяла у Рика банку с содовой и принялась жадно пить. Рик, к своему изумлению, почувствовал приятное возбуждение. Она уже успела переодеться из платья в кофточку, отделанную кружевами, с маленькими пуговками, и легкую юбку, и взгляд Рика скользнул к ее груди, где тонкая материя прилипла к влажному телу.
Интересная все-таки у Энни манера одеваться – словно она не одета, а, наоборот, раздета, подумал Рик. А может, это ему только кажется?
– В 1872 году Бун написал письмо. – Голос Энни прервал его похотливые мысли. – В нем в основном идет речь о том, что жертвы Гражданской войны его не слишком беспокоят, поскольку он давным-давно утратил целомудрие в «местечке под названием Блэкхок-Холлоу, в его темных и холодных объятиях».
Может быть, сказалась накопившаяся за день усталость, да и денек выдался тяжелый, но Рик ничего не понял.
– И что? – недоуменно спросил он. Глаза Энни восторженно блеснули.
– Я сидела за компьютером и просматривала фотографии, которые сделала в Холлоу пару недель назад, пытаясь подобрать подходящие слова. На одной фотографии была изображена скала с загибающимся внутрь выступом. Как пальцы, подумала я, а потом до меня дошло: не как пальцы, а как руки, обнимающие руки.
Тихонько присвистнув, Рик вскинул брови:
– Ты думаешь, он там похоронен?
– Очень может быть. Под покровом темноты там легко спрятать тело. А скала защитит место погребения от ветра и непогоды.
– Вот черт! – выругался Рик.
А они-то с братьями постоянно там играли, не ведая, что под ногами у них лежит мертвец.
Внезапно ему вспомнилось, как он в первый раз возил Энни в Холлоу и как она расспрашивала о шахтах и пещерах.
– Давай возьмем лопаты, – предложила Энни, понятия не имея, о чем он думает. – Я хочу...
– Ты все время знала, что он там похоронен, – перебил ее Рик. Голос его звучал сурово.
Энни бесстрашно встретила его взгляд, хотя вся краска схлынула с лица.
– Я об этом догадывалась. Я надеялась, что сумею отыскать его останки и перевезти их на родину Льюиса. Я не лгала тебе, Рик.
– Но ты и не была со мной до конца откровенна.
– Это верно, – согласилась Энни и отвернулась. – Я решила ничего тебе не говорить, пока не удостоверюсь, что мои догадки верны. Я надеялась, что к тому времени ты немного привыкнешь к мысли, что Льюис похоронен на твоей земле. Я хотела тебе все рассказать, но ты ведешь себя так, что мне нелегко это сделать.
– А я хотел тебе верить, Энни, но ты тоже ведешь себя так, что мне нелегко это сделать.
Со стуком поставив жестяную банку на бетонный пол, Энни вскочила:
– Где у тебя лопаты? Я иду искать Льюиса.
– Скоро стемнеет. – И, видя, что Энни, не обращая внимания на его слова, проходит мимо, Рик схватил ее за руку. – Я тебя ночью одну не отпущу.
