Три желания для рыбки (СИ) - Май Лаванда

Я тоже хорош: выведал такую информацию о нём у своего дяди и Ани, что и озвучивать Лине неловко. Да она же мне просто не поверит! Решит, будто я из ревности болтаю или ещё чего хуже — из-за неуверенности в себе. Ну, уж нет, добытую информацию я приберегу исключительно только ради того, чтобы поставить на место урода, не вмешивая в это свою девушку.

Совсем скоро мы уже оказались у меня в квартире. Быстро проглотили чай и расселись на диване, каждый со своим ноутбуком для оперативности. Прошёл час, другой, и вот уже наступил глубокий вечер. Поворачиваю голову в сторону Лины и вижу, что та уже не работает, а невидящим взглядом сверлит стену. Устала.

— Есть хочешь? — потягиваюсь всем телом, разминая затёкшие мышцы.

— Хочу, — кивает. — Мне кажется, что у меня уже всё тело дрожит от голода.

— Это от нервов. Не нервничай, мы уже сделали одну треть. У нас ещё ночь есть — помнишь?

— Угу, — вздыхает. — Хорошо, что хомяк и Люда свои методички скинули нам, а то бы совсем тяжело было.

— Всё нормально, Лин, мы успеваем.

— Мих, — вдруг меняет она тон, глядя на меня как-то иначе, чем минуту назад — Есть ещё кое-что, что беспокоит меня.

Она убирает ноутбук с колен и ставит его на стол, что стоит напротив дивана. Следую её примеру, поворачиваясь затем всем корпусом к девушке, чтобы дать знать о своей полной готовности слушать.

— И что же это? — спрашиваю.

— Флэшка не единственная моя проблема. Есть ещё одна… Она связана с Людой.

— С Людой? — невольно хмурюсь. Ажинова вызывает проблемы? Что?

— Глеб каким-то образом связан с заказчиком её картины. Он сказал, что покупка будет отменена, если…

— Если что?

— Если не вернусь к нему.

Я не сдерживаю короткого ругательства. Я найду его завтра. Всю шерсть ощипаю, усы оторву и лапы поломаю!

— Ты же не думаешь всерьёз о его словах? Может, вернуться думаешь? Потому жалеешь всё время? — срываю вдруг свою злость. Само вылетает.

— Вот как тебе рассказывать что-то, если ты сразу всё выворачиваешь наизнанку! — обижается. — Я совета хочу: что мне Люде теперь говорить?

— Извини, Лин, — делаю глубокий вздох. — Мне просто неприятно, что ты так долго носила это в себе и не хотела говорить мне. Как будто не заслужил доверия или… А о другом и думать не хочу.

— Ты идиот? После всего, что у нас было, ты всерьёз меня спрашиваешь не думаю ли я вернуться к Глебу?

— Да, я идиот, я понял, — поднимаю руки в знак капитуляции. — Я помню, ты у Люды про заказчика спрашивала тогда в буфете. Что она говорит?

— Заказчика зовут Белоусов Николай Николаевич.

— Это… — вырывается у меня, прежде чем я успеваю подумать.

— Ты знаешь его? — глаза девушки становятся шире от удивления.

— Не лично.

— Кто он?

Мне и в самом деле придётся это сказать?

— Отец Глеба, — отвечаю.

— Но он же…

— Нет, — говорю твёрдо.

— Драматичная история оказалась выдумкой? — Лина саркастично усмехается. — Вау! Но почему фамилии разные? И откуда ты всё это знаешь?

— У Бутча фамилия матери — ничего особенного. А узнал от дяди. Он заведует кафедрой, на которой котяра учится. Ну, и Аня твоего бывшего неплохо знает, так как в общей компании вертятся.

— Я же… сочувствовала ему, блин! — она и в самом деле расстроена. Жаль ли мне? Ни за что не признаюсь в этом самой Лине, но я чувствую удовлетворение от того, что девушка потеряла повод жалеть своего бывшего. Или хотя бы один из них.

— Самое время перестать это делать, — говорю, беря руку Беляевой в свою. — Пойдём есть, заодно и решим, что с Людой делать. А потом снова за методичку. Договорились?

— Угу.

Я целую её в кончик носа, чтобы внести хоть капельку чего-то светлого в это пасмурное время. Столько проблем, и всё из-за одного жалкого человека. Как такое вообще возможно?

Глава 47. Острые когти кота

Лина

И всё же пришлось потратить всю ночь на доработку методички для Екатерины Николаевны. Хорошо хоть поздно вечером вспомнила о Диане и позвонила ей, чтобы подруга не беспокоилась и не теряла меня, а то в такой запарке и не о таком забудешь. Всю ночь щёлкать по клавиатуре, склеивать в единый документ лоскуты информации, найденные на просторах Интернета, а иногда… целоваться. Ну, как тут не забыться?

На утро в зеркале ванной я увидела тёмные тени у себя под глазами, что было весьма ожидаемо, так как на сон оставалось лишь два часа. Ночевать, конечно, осталась у Князева, и в вуз в итоге собирались вместе. Совместные сборы оказались приятным занятием, хотя и неловким местами, так как подобное всё ещё непривычно для меня и вообще в новинку. Многое кажется смущающим, заставляющим меня стесняться, но я старательно отмахивалась от этого чувства, скрывая неловкость смехом. Михаил тоже старался поддерживать шутливую атмосферу, и я на время, благодаря ему, даже забыла о существующих проблемах.

Но память о них вернулась, когда мы прибыли в вуз. Совсем скоро звонок, что объявит начало пересдачи экзамена. В аудитории, кроме меня, ещё пять одногруппников, потерпевших вчера неудачу. У всех, как и у меня, помятый вид, нервные улыбки, показные шутки.

Раздаётся звонок. Михаил желает мне удачи и обещает ждать меня в коридоре. А я, как и другие пять неудачников, остаюсь отрезанной от мира захлопнувшейся дверью. Только мы и плотно сжатые губы Екатерины Николаевны.

Иду первой, как самая смелая и отчаянная. К тому же, держу в голове, что Князев сидит там и ждёт меня. Нет никакого смысла тянуть резину. Протягиваю преподавательнице флэш-накопитель, что одолжил мне Михаил, и тяну билет. Пока мысленно готовлюсь к ответу, мимолётно поглядываю на Екатерину Николаевну, что щёлкает клавишами на своём ноутбуке, изучая мою методичку. Или, верней сказать, мою и моего парня… Но преподавательнице знать об этом не обязательно.

С облегчением вижу, как она молча извлекает флэшку и возвращает её мне. Если ничего не говорит, значит всё в порядке.

На билет я тоже отвечаю успешно. В зачётку мне ставится отметка «4», так как после вчерашнего провала претендовать на более высокий балл не могу.

В коридоре, как и обещал, сидит Михаил. Хотела было пошутить над ним: скорчить грустное лицо и сказать, что, похоже, меня вскоре отчислят. Но не могу удержаться от широкой улыбки при виде волнения в глазах парня. Плохая из меня актриса, да и играть совсем не хочется, когда видишь искреннее участие другого человека.

— Сдала? — улыбается он мне в ответ.

— Сдала. И всё благодаря тебе. Снова ты меня спас.

— А как иначе?

— Мог бы спать и выспаться, а не решать мои проблемы.

— Наши проблемы, — поправляет меня.

— А ведь я даже не просила тебя… — качаю головой, всё ещё иногда удивляясь тому, как всё обернулось между мной и Князевым.

— Проси, что хочешь, — улыбается почти горделиво.

Влюблённые парни всегда такие?

— Всё-всё?

— Кроме невозможного, например, ловли белоснежного пегаса. А остальные желания без проблем!

— Обычно рыбка исполняет желания, а на её собственные всем плевать, — вроде и шучу, но понимаю, что просто озвучиваю наболевшее.

— Только не мне, — смотрит с такой серьёзностью, что хочется запеть от счастья и начать танцевать.

Но радоваться мне не долго пришлось. Уже вечером, когда ходила по квартире под дружеские колкости Дианы и собирала свой рюкзачок для ночёвки у Князева, мне звонит Людмила. С минуту гипнотизирую телефон, боясь, что воплотилась ещё одна угроза Пожарского, и только потом принимаю входящий вызов.

— Лина! — Ажинова произнесла моё имя таким плаксивым голосом, что я в миг напрягаюсь всем телом. — У меня такое произошло! Ты бы знала…

— Что случилось, Люд? Ты плачешь?

— Моя картина… — подруга всхлипывает мне в ухо, а я чувствую, как образуется горький ком у меня в горле.

— Сорвался заказ? — спрашиваю, уже заранее зная ответ.

— Да! Как ты догадалась? Неужели это было очевидно? Я послала ему фото готовой работы, а он мне в ответ про расторжение договора говорит. Я же не плохо пишу картины! Что могло пойти не так? Мы всё чётко обговорили ранее, был утверждён эскиз. Всё выполнено с точностью до мельчайшего мазка кистью!