Джанет Чарльз - Одесское счастье
Ну что я могла сказать в свое оправдание: я всего лишь выполняла свою работу, помогала женщинам, которые сами хотели любой ценой переехать в Америку, мы с бабулей нуждались в деньгах, и я просто следовала приказам, делала то, что должна была делать. До чего же легко судить других, подмечать их оплошки и прегрешения. Гораздо труднее взглянуть со стороны на собственные поступки. И вот я увидела себя словно бы сбоку. И вдруг прозрела. Вот ведь холера. Я – натуральная холера, и так всю дорогу. Чего только не сделают женщины друг для друга и друг с другом.
Я села за стол и закрыла лицо руками.
Смеркалось.
Затренькал телефон. Я подумала, что это обратно Хэрмон или, может, тетя Валя звонит из Киева.
– Валентина Борисовна? Валентина Борисовна? – пронзительно кричала женщина в трубке.
– Ее нет, – ответила я. – Передать ей что-нибудь?
– Даша, Дашенька? Это ты, да?
– Кто это?
– Это Катя. Из Калифорнии. Я хочу домой. Он меня бьет, представляешь, он меня бьет!
Она заплакала.
У меня аж мурашки по коже поползли. Я не представляла, что с этим делать. Понятия не имела.
– Обвинил меня в том, что я флиртовала с его друзьями на корпоративе. А когда мы вернулись домой, ударил кулаком в живот. Он знает, куда бить, чтобы не оставить следов. Чтобы все шито-крыто.
– Мне очень жаль.
Слова прозвучали неубедительно и по-дурацки.
– Он снова меня ударит, когда заметит, что я звонила по межгороду. Дашенька, родненькая, пожалуйста, помоги мне. Пожалуйста.
– А родные не могут вам помочь? – спросила я.
– Где они возьмут тысячу долларов на обратный билет? Отец зарабатывает тридцать пять долларов в месяц. К тому же я перед ними нос задирала, что уезжаю в Америку. Стыдно теперь им правду-то рассказывать.
Чем я могла помочь?
– У меня есть подруга в Америке. Может, она что-нибудь полезное присоветует. Дайте мне ваш номер, и я вам перезвоню.
Джейн предложила аж два варианта. При желании остаться в Америке Кате имело смысл отправиться в приют для женщин. Я поспрашивала, что это за заведение, поскольку в Одессе ничего подобного пока не было. Второй вариант более кардинальный: донести на себя в службу иммиграции и натурализации, что вышла замуж ради грин-карты, и тогда последует депортация на Украину. Я передала обе возможности Кате, и та сказала, что хочет вернуться домой.
Почему же ж я сразу ее не остерегла? Большинство наших клиентов казались вполне нормальными, но от одного только вида того адвокатишки меня мороз продирал по коже.
Теперь же, прочтя вдобавок лай из заграницы про «все американки жадные, а русские покорные», я решила в обязательном порядке наводить справки обо всех мужчинах, прибегающих к нашим услугам. Само собой, я уже давно взяла себе за правило внушать женщинам, что у них есть выбор, что они могут подождать, пока не убедятся, что нашли действительно родственную душу. Но сколько из них любили свою фантазию об Америке, а не мужчину, который выступал как средство передвижения? И сколько из них после медового месяца понимали, что совершили чудовищную ошибку, но имели избыток гордости или недостаток средств, чтобы эту ошибку исправить?
Я сравнила наши картинки со снимками на других сайтах. У нас было больше групповых фотографий, снятых на вечерних соушлах и на дневных чаепитиях, но попадались и гламурные портреты, где выставлялись напоказ бедра, животы и груди. Теперь я вдруг ясно увидела, что женщины, щелкнутые на мероприятиях, улыбались натянуто, а вот мужчины в окружении красавиц на десять-тридцать лет моложе едва не таяли от удовольствия. Почему так? Это никуда не годилось. Все, что я делала, было неправильно, неправильно и еще раз неправильно. Я подумала за мистера Хэрмона и понадеялась, что он примет меня обратно.
Выключила компьютер, встала и собралась до дома.
И тут в кабинет вошел Влад.
– Ну, уже нашла мне богатую американку, которая будет меня холить и лелеять? – пошутил он.
Когда я не ответила, он взял меня за руки и спросил:
– Что случилось?
– Я себе не нравлюсь.
Я уставилась в пол.
– А мне ты очень нравишься.
Он приподнял рукой мой подбородок и посмотрел мне в глаза.
– Давай уберемся отсюда, – выдохнула я.
– Идет.
Я дала ему ключи, и он запер все пять замков тети Вали.
– Хочешь прокатиться?
Он открыл мне дверь со стороны пассажира, я села в кожаное кресло и закрыла глаза.
– А где же твой водитель?
– Мне захотелось порулить самому, – ответил Влад. – Куда едем?
– Я ни разу не видела, где ты живешь. Пригласишь в гости?
Мы покатили через центр города. Машина шла до того ровно, что колдобины почти не ощущались. Я посмотрела на руки Влада, уверенно удерживающие руль, и мне захотелось ощутить их на своем теле. Захотелось всего, о чем закатывали глаза девушки на соушлах. Захотелось хотя бы на один вечер почувствовать себя любимой. Захотелось пережить то, что связывало Хэрмона и Олю.
Мы медленно продвигались к коттеджному поселку, где в шикарных особняках обитали новые русские. Влад махнул охраннику, командуя поднять шлагбаум, а потом сбавил скорость до пешеходной, так как вся дорога была в рытвинах. Даже хуже, чем в городе. Через почему такой цирк? Неужели одесских богатеев, набивших карманы по самое некуда, жаба душит скинуться и заасфальтировать улицу, ведущую к их хоромам?
– О чем думаешь? – спросил Влад.
– О разбитой дороге.
– Жизнь умеет удивлять, – протянул он.
Как это верно.
Открыв дверь с моей стороны, он помог мне выбраться из машины. Ветер вытянул прядку из моего шиньона. Я хотела заправить ее обратно, но Влад меня остановил. А потом сам взял мой локон и прижал к своим губам. Мы стояли и смотрели друг на друга, не отрываясь. Но тут мужчина в костюме открыл дверь, и чары рассеялись. Обвив рукой мою талию, Влад помог мне подняться по ступенькам. Его гостиная почти не отличалась от той, что была у Хэрмона до Оли. Те же черные кожаные диваны и ультрасовременные телевизор и музыкальный центр. На кофейный столик встретивший нас мужчина поставил серебряный поднос с охлажденной бутылкой шампанского и двумя фужерами. Со свойственной украинцам бесцеремонностью Влад сам откупорил бутылку и наполнил оба бокала.
– За тебя, Даша. Спасибо, что украсила мой дом своим присутствием.
Мы чокнулись и сделали по глотку. «Дом Периньон». Влад придвинулся ко мне, прижался своей щекой к моей, а потом провел губами по виску, мимо рта и по шее. Я глубоко втянула воздух. От Влада сладко пахло сандалом. Он меня поцеловал, и я жадно ответила, желая стать для него совсем другой – страстной и пылкой. Совсем другой, но только не собой. Влад притянул меня еще ближе, я закрыла глаза и, игнорируя голос разума, позволила возбуждению охватить меня с ног до головы. Влад отнес меня наверх, на второй этаж, совсем как Игорь Катю по Потемкинской лестнице, и бережно опустил на кровать. Когда он снял с меня туфли и юбку, я тихо предупредила:
