Сандра Смит - Песнь мечты
– Мы проведем обряд гадания по звездам – ты и я. После этого я буду знать, где ее найти, – произнес шаман.
Сжав челюсти, чтобы не сказать чего-нибудь невпопад, Джесс забросил рюкзак на спину лошади. Ему не понадобилось много времени, чтобы надежно закрепить его позади седла, но вполне достаточно, чтобы дед Осени успел произнести:
– Однажды ты уже поверил в обычаи племени. Доверься мне и сейчас. Если тебе нужна твоя женщина, ты станешь молить за нее.
Молить! Ему захотелось рассмеяться ему в лицо. Все молитвы Дайи и его собственные не спасли его отца. Нет! Они пригодятся ему, чтобы сохранить свой ум чистым и сильным, но он не доверит им благополучие Осени.
– Чем это может повредить? Даже если ты собираешься двинуться на ранчо немедленно, пилоты не начнут поиски раньше утра. Оставайся со мной, я попрошу духов помочь нам.
На какое-то мгновение Джесс заколебался. Одной из особенностей Большого Хозяина было умение отыскивать потерявшихся людей.
Два года назад, позапрошлогодним летом, кто-то из туристов, приехавших в Национальный парк Большого Каньона, потерял ребенка. Поисковая партия из ста человек прочесывала территорию много часов. Наконец, обратились за помощью к Большому Хозяину – и мальчика нашли еще до захода солнца.
Джесс вздохнул. Кто может отрицать, что находка мальчика оказалась просто совпадением? Но способ Большого Хозяина мог и сработать. Кроме того, шаман был прав в одном: вертолет не сможет начать поиски раньше утра.
Большой Хозяин тем временем продолжал.
– Мы с тобой поступим так. Останься на ночь Мы нарисуем картину на песке и споем Песню Предвидения. На рассвете ты сможешь отправиться туда, куда нам укажут путь духи. Я же вернусь на ранчо и вызову шерифа.
Такое предложение соблазнило Джесса. В худшем случае он потеряет два часа, чтобы добраться до ранчо.
– Я даже не знаю, живы ли еще они, – пробормотал Джесс скорее себе, чем собеседнику.
– Они живы. Я бы знал, если бы они покинули этот мир.
Ему ужасно захотелось сдержаться, чтобы не задать следующий вопрос, но он проговорил:
– А Осень мучают?
Большой Хозяин закрыл глаза и глубоко вздохнул Джесс задержал дыхание, ожидая ответа и в то же время, не желая услышать его.
– Я не чувствую боли. Ее окружает чернота.
– Она без сознания?
– Думаю, да.
– Но живая?
– Определенно живая.
Здравый смысл нашептывал, чтобы Джесс не обращал внимания на старика, но против воли сердце его наполнилось надеждой и обещанием. Он должен верить, что с ней все в порядке.
Джесс прижался головой к седлу и отдался своей усталости. Слова Дайи отдавались эхом в его голове. Пой песню предвидения. Оставайся верен своему сердцу.
И снова здравый смысл говорил ему, что он должен оседлать пегого коня и ехать домой. И в то же время он проникался силой песни мечты, чтобы она смогла прогнать его смятение. Только это сможет помочь ему в его поисках. Еще несколько минут он колебался, два мира боролись в нем. Он едва слышал, что говорит ему Большой Хозяин.
– Сядь и отдохни. Я возьму свои вещи, и мы начнем.
Джесс знал, что процедура займет большую часть ночи. И снова начал сомневаться, но Большой Хозяин пошел за своим специальным мешком с наконечниками стрел, кукурузной мукой и кварцем, будто Джесс уже выразил согласие. Вопреки своему желанию, Джесс подчинился воле шамана.
Затылок Осени раскалывался от пульсирующей боли. Боясь шевельнуться, она оставалась неподвижной и старалась осмыслить сложившуюся ситуацию. Что случилось? Где она?
В памяти медленно возник лагерный костер. Двое – да, их было двое. Но что-то, нет, кто-то – сбил ее с ног. Вероятно, был третий, поджидавший ее. Подозрение окрепло и осталось. Сердце ее сжалось от боли. Это не мог быть Джесс. Она отказывалась в это поверить.
Между приступами невыносимой боли перед ее глазами стали возникать образы. Боль душевная смешалась с физической и не отступала. Джесс? Не мог он быть тем, кто нанес ей удар. Но тогда где же он был?
Нет, простонала она, открывая глаза. Звук ее голоса эхом отозвался в леденящей пустыне. Глаза ее открылись. Было темно. Она затаила дыхание и прислушалась. Вокруг было тихо. Ее чувства сосредоточились на земле под ней – это была холодная скала.
Охваченная паникой, она судорожным движением выпрямилась. Голову пронзали приступы боли. Она вглядывалась в темноту, стараясь увидеть звезды. Но – или она ослепла, или просто нечего было видеть. По мере того как она начинала понимать свое положение, ее охватывало чувство отчаяния.
Из ее груди вырвался стон, она снова прислушалась. И снова услышала, как зловеще отозвалось эхо. Она закрыла глаза, глубоко дыша. Ее бирюзовый амулет, скрытый блузкой поддерживал в ней надежду. Она вытащила его и сжала в руке камень.
Не поддавайся панике. Ты жива. Ты выживешь.
Вопрос, как. Она не могла видеть, но догадывалась, что находится в пещере. Тяжелый запах сырого, спертого воздуха, эхо, повторявшее малейший звук, даже ее дыхание, подтверждало это. Ей хотелось кричать, но она сидела не шевелясь, окаменев от страха.
Залетел и улетел ветерок, остудив ее влажные от пота и слез щеки. Она ждала нового дуновения ветерка. Откуда он взялся? Значит, здесь должен быть выход.
Ей приходилось не обращать внимания на боль, пронзавшую ее каждый раз, как она двигалась, оглядываясь по сторонам. Наконец, она увидела отверстие. В небольшом отверстии мерцала звезда. Она была высоко над ней – по меньшей мере, в пятнадцати футах – в самом центре потолка.
Вероятно, ее просто сбросили в это отверстие. Ее тело везде болело. На скуле горел синяк. Возможно, с такой высоты она упала.
Она ощупала ноги. В ногах она ощущала колющую боль; мускулы болели, но все кости целы. Ей было больно, но все-таки она могла передвигаться.
Она смотрела на одинокую звезду, встав на колени. Должен же быть какой-то путь к отверстию. Она вытянула руки вперед и от неожиданности отпрянула назад. Что это? На ощупь оно было твердым и холодным. Из ее груди вырвался крик, и только собрав всю свою волю, она сумела подавить его. Она была не одна. Кто-то лежал на полу рядом с ней.
Она напрягла зрение, стараясь разглядеть хоть что-то в чернильной темноте. Она снова вытянула руку и коснулась тела. Между пальцами зашуршала материя. Тело под ней было скользким. Она отпрянула назад.
– Джесс, – закричала она, сразу же почувствовав широкие мужские плечи, когда пыталась нащупать лицо. – Джесс, это ты?
Она чувствовала, что находится на грани истерики. Она глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. И еще раз дотронулась до тела. Оно было неподвижно – на ощупь холодное и твердое, оно было словно мертвым.
