Ольга Смецкая - Маленькая балерина
В гнетущем молчании мы достигли стоянки.
У моей машины топтались два молодых парня в одинаковых ярко-синих комбинезонах и красных бейсболках козырьком назад. Двое из ларца…
Увидев нас, один из них приблизился. Пафнутий приветствовал его хриплым лаем. Парень с опаской покосился на пса, пожевал сигарету, передвинул ее зубами из одного угла рта в другой и коротко бросил:
– Ключи давайте, дамочка.
– Понимаете, – начала я, – мы попробовали ее завести…
– Они в курсе, – перебил меня Монахов. – Я объяснил проблему.
– Ну что ж, – пробормотала я и протянула ключи.
– Погуляйте пока полчасика, – лениво протянул парень и смачно сплюнул.
– Ладно, – согласилась я и побрела по дороге в сторону въезда в поселок. Пафнутий увязался за мной, а Монахов остался стоять на месте.
– Скажи мне, друг мой, что случилось с твоим хозяином? – спросила я пса, когда мы с ним отошли на приличное расстояние.
Паф развернул уши-локаторы в разные стороны и тихо тявкнул.
– Ну и черт с ним, – вздохнула я и пнула ногой подвернувшийся камень.
Монахов нравился мне. Все больше и больше. Но в глубине души я понимала, что у нас с ним нет никаких перспектив. Я запуталась в паутине своей собственной лжи. Он-то по крайней мере со мной честен. А я…
Меня снова посетила пугающая мысль, что я проживаю чужую жизнь. Что меня, Саши Шороховой, больше нет, а есть другая женщина, новая и незнакомая. Мне казалось диким, что еще несколько дней назад я и не подозревала о существовании людей, окружавших меня нынче. Прошло так мало времени, а я уже забыла о собственных проблемах, о своей семье, о себе.
Пафнутию, очевидно, надоело сопровождать меня, и он скрылся в придорожных кустах.
А я вдруг обернулась. Не знаю, что заставило меня обернуться. Пресловутая интуиция? Или я что-то услышала? А может быть, хотела удостовериться в том, что Монахов смотрит мне вслед?
Так или иначе, я обернулась. И застыла, парализованная ужасом.
Прямо на меня черной тенью летела машина. На огромной скорости и абсолютно беззвучно. Как в кино.
Я не могла сдвинуться с места, ноги налились свинцом. Черная тень неумолимо приближалась. Я вдруг увидела себя со стороны – маленькая беззащитная фигурка на обочине дороги… На обочине жизни…
В самый последний момент я успела нырнуть в заросшую травой канаву и покатилась вниз. Машина чуть не угодила в кювет вслед за мной, взвизгнув тормозами, вернулась на асфальт, снесла по пути бетонный столбик, стоящий на обочине, и, не останавливаясь, унеслась прочь. Брызнувший из-под колес гравий вонзился в кожу, взметнувшаяся дорожная пыль забилась в горло и нос.
Я судорожно закашлялась и поднялась, раздался громкий треск. Оказалось, что платье зацепилось за корягу – ткань разорвалась. Я тряхнула головой и оценила полученные повреждения. На правом колене блестела свежая ссадина, подол платья, и так не слишком длинный, превратился в лохмотья. Сильно болел локоть, а на бедре отливала синевой внушительная гематома.
Но я была жива! А это главное. Жива и относительно невредима.
– Саша! С вами все в порядке?
Ко мне со всех ног бежал Монахов, впереди, высунув розовый язык до земли, мчался Пафнутий.
– Да, – нервно усмехнулась я, – не считая того, что какой-то псих чуть не отправил меня на тот свет.
– Он вас не задел? – Олег схватил меня за локоть. Я охнула от боли.
– Простите, – пробормотал Монахов и испуганно отдернул руку. Он тяжело дышал, в серых глазах застыл страх. – А я ничего не видел, только услышал скрип тормозов. А тут Паф. Лает, за штанину меня схватил и тянет… Черт!
Он опустился на корточки и закрыл лицо ладонями. Я не знала, как реагировать. Словно это его чуть не сбила машина, а не меня.
Пафнутий сосредоточенно обнюхивал рухнувший столбик и валявшиеся осколки от фары вокруг него.
– Дайте сигарету, – стуча зубами, попросила я. Тело сотрясала крупная дрожь – естественная реакция на стресс.
Монахов похлопал себя по карманам и извлек мятую пачку «Мальборо». Вытащил две сигареты, одну протянул мне, вторую зажал в зубах. Щелкнул зажигалкой и только тут, кажется, заметил мое разорванное в клочья платье.
– Черт, – снова буркнул он, отвел взгляд и взъерошил темные волосы. – Пойдемте к дому, вам надо переодеться. – Потом резко поднялся, стянул футболку и, не глядя, вложил мне в руку. – Накиньте пока…
Теперь настал мой черед опускать глаза. Обнаженный торс Монахова смущал меня не меньше, чем его мое разорванное платье. Я быстро натянула футболку, которая доходила мне до колен.
По пути Монахов рассказал, что «Рено» увезли в автосервис, так как не смогли на месте определить причину поломки, а я, в свою очередь, поведала о том, как все произошло.
– Вы хоть понимаете, что вас пытались убить? – сдавленно произнес Монахов, когда мы почти добрались до дома Врублевской.
– Убить? – ужаснулась я и остановилась. – Но кому нужно меня убивать? Я никому ничего плохого не делала.
– Послушайте, – Монахов тоже остановился и схватил меня за плечи, – моя жена тоже не делала ничего плохого, но ее ведь убили… – Его голос дрогнул.
– Откуда вы знаете? Ведь это был несчастный случай, к тому же вас там не было! – воскликнула я и тут же прикусила язык. А вдруг он был там, и именно он…
– Я просто беспокоюсь за вас, – бросил Монахов и устремился вперед, я еле за ним поспевала. Пафнутий, тащивший здоровенную палку, все время путался у меня под ногами.
У живой изгороди, разделявшей наши с Галой участки, стояла Лиза. Увидев нас с Олегом, меня в его футболке, а его – вообще без оной, Лиза покрылась красными пятнами, развернулась и убежала.
– Ох, ты, господи! Только этого мне не хватало, – вздохнул Монахов.
– А что такое?
– Да теперь проблем не оберешься. Глупая девчонка втемяшила себе в голову бог знает что… Выдумала какую-то неземную любовь со всеми вытекающими последствиями – истериками, угрозами, преследованием.
– Синдром Клерамбо, – поставила я диагноз.
– Что? – удивился Монахов.
– Синдром Клерамбо – это разновидность бреда страсти. По-моему, симптомы налицо.
– Психическое заболевание? – скептически поинтересовался Монахов. – Вы так хорошо в этом разбираетесь?
– В детстве моей любимой книгой был «Справочник по психиатрии».
– Нет, вы не правы. Психически Лиза абсолютно здорова. Просто она очень одинока и несчастна.
Я поднялась на крыльцо и вставила ключ в замочную скважину.
– Каждый из нас одинок, – пожала я плечами. Войдя в дом, я с опаской огляделась. Вроде все было на своих местах. В гостиной на столике по-прежнему стояла откупоренная бутылка и два полупустых бокала. Нет, неправильно. Бокалы были наполовину полными, как сказал бы оптимист. Шампанское наверняка уже выдохлось, и я безжалостно вылила остатки в раковину. Поставила туда же бокалы.
